|
 Мири
Яникова
К рассказу "Фонарик в
темноте"
К рассказу "Демонстрация"
УЗКИЕ ВОРОТА
(Рисунки иерусалимских детей из студии
"Корчак")
Ненавижу ездить по
вечернему незнакомому городу. Только совершенно неотложные дела заставили
меня забраться сюда. По карте получалось, что я должна была свернуть на
третьем перекрестке после въезда, но название улицы там оказалось другое.
Уже на следующем светофоре я поняла, что проехала нужный поворот, и надо
возвращаться. Ну, конечно, обычная история - ни на первом, ни на втором и
ни на трех последующих перекрестках не разрешен разворот. Я перестроилась
в правый ряд, чтобы заехать в переулок и там развернуться.
Переулок оказался узким и заставленным с обеих сторон машинами. Я немного
проехала вперед и увидела за углом овощную лавочку. Вспомнив, что дома
кончились помидоры и яблоки, я стала искать, где можно припарковаться.
Естественно, задача оказалась непростой. Я свернула в еще более узкий
переулочек, машинально проехала чуть вперед, подумав о том, как же
все-таки хочется спать… Не надо было ехать сюда после работы, можно было и
завтра утром… Выйдя из задумчивости, я огляделась и очень удивилась: мест
для парковки здесь было немерено. Попросту говоря, вдоль узкой, как труба,
улочки, на которой я оказалась, не стояло ни одной машины. Я испугано
оглянулась - может быть, я не заметила запрещающий въезд "кирпич"?
 Я не нашла сзади никакого дорожного знака. Мало того, я не обнаружила и
улицы, с которой свернула. Нечего и говорить, что, посмотрев опять вперед,
я не нашла никакой овощной лавочки. Улица состояла из низких серых домов,
стоящих вплотную друг к другу.
На дрожащих ногах я вышла из машины. Прямо передо мной оказались узкие
ворота, ведущие, видимо, во двор. Они были открыты, и я вошла в них.
Я остановилась, осматривая серый дворик с двумя деревцами. Больше всего
мне хотелось бежать отсюда в оставленный мною мир. Я вернулась к воротам и
выглянула в них. Моя машина стояла на месте. Значит, путь назад открыт. А
в таком случае, почему бы здесь не осмотреться?
Вглядевшись вперед в полутьме, я увидела, что дворик был проходным. Я
пересекла его и вышла на другую улицу, более широкую. И на ней наконец-то
обнаружились прохожие.
Они были одеты так, как одеваются в Меа Шеарим. Странно, я и не знала, что
в этом городе, прилегающем с юга к Тель-Авиву, имеется религиозный район…
Э, не утешай себя, тут же подсказал мне сидящий во мне ехидный собеседник.
Никакой это не пригород Тель-Авива, ты же прекрасно это понимаешь. Здесь и
пахнет по-другому. Это Европа, и, похоже, не то чтобы совсем наше время…
но и не такая уж дальняя история… Вопрос, как ты сюда попала. Хотя, ты же
сама знаешь, что имеешь обыкновение время от времени попадать в разные
странные места... Хорошо, что дорожная полиция об этом не знает… А
впрочем, путь назад открыт.
Подбодренная последней
мыслью, я двинулась вдоль улицы и услышала монотонное пение. Ага, тут,
видимо, синагога. Пение прервалось, и из дверей ближайшего дома начали
группами и по одному выходить мужчины. Все они прошли мимо меня и
разбрелись по домам и переулкам.
Я заглянула внутрь. Около двери висело какое-то объявление. Оно было на
идише. Но кое-что в нем я понять смогла, а именно, - проставленную внизу
дату. Быстро совершив в уме вычисления, я перевела ее в григорианскую, и у
меня потемнело в глазах.
Внутри синагога выглядела так, как любая синагога в мире. В ней был шкаф
со свитками Торы и ряды скамеек. В углу помещения сидел, раскачиваясь над
раскрытой книгой, мальчик лет тринадцати. Он поднял на меня огромные
опушенные густыми ресницами глаза. Его лицо было бледным и одухотворенным.
И странным. Я не сразу поняла, в чем заключается эта странность, но потом
сообразила: он все знает. Он знает о своей судьбе. Знает он и обо мне - во
всяком случае, о том, откуда я здесь взялась. Мало того, он знает, что
именно я ему сейчас предложу. И еще знает, что он мне ответит…
 Он чуть улыбнулся, и я поняла, что можно начать разговор без
предварительных объяснений.
- Здравствуй, - сказала я.
- Здравствуй, - кивнул он мне.
- Скажи, а война уже началась? - спросила я.
- Началась. Но пока еще не у нас.
- А… ты знаешь, чем она кончится?
- Знаю. Нас не станет.
Я подошла к нему ближе.
- Как тебя зовут?
- Хаим.
- Хаим, у тебя большая семья?
- Нет, я сирота, живу у тети.
У меня просто перехватило горло от нахлынувшей надежды:
- Пойдем со мной! Пошли, здесь два шага. Мой старший сын - почти твой
ровесник…
- Я не могу, - сказал мальчик.
Сзади послышались шаги. Я обернулась и увидела мужчину в меховой шапке -
"штраймле".
- Шалом, - сказал я ему.
Он кивнул:
- Шалом.
Потом он обратился к Хаиму:
- Иди домой, поздно уже.
- Ой, нет… простите, мы не договорили с Хаимом! - сказала я.
- Ты можешь поговорить с ребе, он тебе лучше все объяснит, - сказал мне
Хаим. Потом он взял одну из книжек и вышел на улицу.
- Подожди!.. - крикнула я ему вслед. Я колебалась, нужно ли мне броситься
за мальчиком. Но ребе остановил меня.
 - Давайте все обсудим, - произнес он ровным голосом и сел, кивнув мне на
соседнюю скамью.
Я тоже села - все равно ноги у меня подгибались.
Ребе смотрел на меня, ожидая, что я начну разговор, и я поняла, что с ним
тоже не нужны предисловия.
- Я могу увести отсюда вас всех. Я знаю, где есть ворота...
- Ворота - куда?
- В Эрец-Исраэль!
- Я тоже знаю, что существуют ворота в Эрец-Исраэль. Некоторые из моей
общины, самые рассудительные, ими воспользовались. Увы, эти ворота слишком
узки... Мы просто не успеем все пройти через них.
- Но, может быть, хоть кто-то... Хотя бы начать. Выстроить там очередь и
проходить. Многие успеют!
- Те, кто должен уйти, уходят. Но большинство должно остаться.
- Почему? Поймите, мы же с вами говорим о разных воротах. Вы - об
официальном оформлении отъезда в Палестину. А я - о воротах, через которые
я к вам попала, они в конце проходного двора, я помню дорогу. Чтобы пройти
через них, ничего даже не надо оформлять...
Больше всего я боялась, что он сочтет меня сумасшедшей и закончит
разговор. Но он выслушал спокойно и произнес:
- Мы говорим об одних и тех же воротах. Тот, кто должен уехать - уезжает.
Но большинство останется.
- Почему?!! - почти закричала я. Перед моими глазами возник мальчик,
раскачивающийся над книгой… И тут ребе произнес:
- Спроси об этом у Хаима. В конечном итоге, решать должен он.
Я быстро попрощалась, кинулась к двери на улицу и с облегчением вздохнула
- Хаим терпеливо поджидал меня. Я подошла к нему и, едва сдерживая слезы,
произнесла:
- Хаим, позови с собой свою тетю и пойдем со мной. Я не знаю, как, но уж
там-то, в моем мире, мы придумаем объяснение, откуда вы взялись. Ты
пойдешь в школу, в которой учатся мои дети. Это хорошая религиозная школа…
- Я не могу уйти.
- Но почему?!
Он помолчал и вдруг спросил:
- Как вы назвали то, что с нами произошло? То есть, произойдет? Холокост?
У меня перед глазами все поплыло. Затем замелькали кадры то ли из снов, то
ли из виденных фильмов, где были дымы печей и запах гари...
- Я пойду, - мягко сказал Хаим.
Я прислонилась к стене. Все равно я не смогла бы его догнать.
Ребе вышел из дверей и приблизился ко мне.
- Нас не должно быть больше в этих в проклятых местах, - тихо произнес он.
- Но вы же родились, чтобы жить! - смогла я произнести сквозь слезы.
- Нас не должно быть здесь. Но, как ты считаешь, у нас была возможность не
родиться?
- Вы хотите сказать, что вы выбрали родиться, чтобы вот так погибнуть?
- Кто-то же должен это сделать, - глухо сказал он. Потом кивнул и растаял
в ночи.
Когда утихли его шаги, я очнулась. Я не помню, как я добралась до машины.
Меня била крупная дрожь, и было ясно, что я не смогу никуда ехать, пока не
приду в себя. Я откинулась на сидении и прикрыла веки. Дрожь постепенно
унялась, и я решила, что пора собраться с силами и ехать домой.
Открыв глаза, я включила зажигание и левый поворотник, и тут сообразила,
что стою в ряду автомобилей, припаркованных вдоль переулка - не то чтобы
слишком широкого, но вовсе и не такого узкого, как тот, где я только что
побывала, и довольно людного. Овощная лавка, ради которой я решила
остановиться, находилась на своем месте.
Вот только одно непонятно, думала я, трогаясь с места. Я и при
нормальном-то самочувствии очень плохо паркуюсь, а как же мне удалось так
удачно втиснуться между машинами и встать в двадцати сантиметрах от
бордюра, когда я фактически спала за рулем? Да еще и забыть об этом? Но
ведь там никого не было, ты просто подъехала к краю и встала, - пояснил
мой внутренний собеседник. И это было правдой… Впрочем, хорошо, что
дорожная полиция об этом не знает…
К рассказу "Фонарик в
темноте"
К рассказу "Демонстрация"
К оглавлению раздела "Литературный конкурс
«Террор и дети»"
РЕПОРТАЖ об открытии литературного конкурса «ТЕРРОР и ДЕТИ»
Положение
о конкурсе
ПРИЗОВОЙ ФОНД КОНКУРСА
Итоги первого этапа
Программа
церемонии открытия конкурса |
