II. Люди
"Человек себя не знает. Он может оказаться
выше себя, ниже себя. Две бездны
переглядываются в его душе."
Лев Аннинский.
Я, наконец, подошла к разделу,
который, на мой взгляд, является главным. Шла по
дорогам и вот уже у конечного пункта, результата всех процессов. Я –
с людьми.
С теми обыкновенными людьми, одни из которых превратились в фашистов,
а
другие – в героев. Мне кажется, что одной из крупнейших проблем
Холокоста как раз
и есть явление обыкновенного фашизма. Не поэтому ли сейчас так
актуален вопрос о
том, как избежать начала повторения процесса.ведь в болштнстве своём
нацисты
были семейными, благополучными людьми. А среди идеологов фашизма
вообще
именитые прфессора, высокообразованные культурные люди (как и
Германия –
высоко культурная страна). И очень тяжело понять как, слушая
Бетховена и Шуберта,
читая Гёте и Шиллера, можно придти к «окнчательному решению вопроса».
Очевидно, дело не столько в культуре, но в нравственных началах
человека.
Портовые грузчики, крестьяне, чернорабочие, обыкновенные люди,
спасавшие
евреев, поставили себя на тысячу ступеней выше в нравственном
развитии, чем те
высококультурные прфессора.
Нацисты, воспитывая новое
поколение немцев, равно, как и обрабатывая старое,
напирали в основном на расовое превосходство и равнодушие. Их
пропаганда
находила благодатную почву, потосу что немецкий народ испытывал
чувство
униженности после первой мировой войны и Варсальской системы
договоров.
Именно на униженности, равнодушии и расовом превосходстве замешивали
ненависть, презрение и чувство вседозволенности.
Исходный материал всегда
оставался тем же – обыкновенные люди. Из них удалось
сделать толпу, массу, подчиняющуюся воле фюрера. Потом толпу ввели в
состояние
аффектного безумия, которое было описано ещё в начале 20 века.
Феномен изучали в
основном по материалам французских революций 18-19 веков, и получил
он ряд
определений: «революционный невроз», «преступная толпа». Такая толпа
громила
гетто в Лангедоке в 1317 году, такая же – синагоги, магазины и
вообше все еврейские
заведения, в 1938. толпа выражает «волю масс», неизменно подавляя
личностные
порывы. Именно личностные порывы представляют особенную опасность
для
любого тоталитаризма, равно как и для любой толпы. Толпа же часто
пробуждает в
человеке низменные инстинкты и чувства. Во время Холокоста страшнее
толпы
оказалось только равнодушие.
Один гамбургский пастор,
прошежший Освенцим, позже говорил: «Когда они
принялись за коммунистов, я не протестовал, потому что я не был
коммунистом.
Когда они они принялись за евреев, я не протестовал, потому что я не
был евреем. А
когда они пришли ко мне, протестовать было накому».(25, с.45) Не
протестовали так
многие, кто из страха перед репрессиями нацистов, кто из равнодушия,
кто из всё
того же бытового антисемитизма. Часто подобное молчание приводит к
ответному
молчанию, только уже в твой адрес или в адрес твоих близких. Вот
тогда себя и
проклинают. Перед лицом опасности кроме хороших качеств раскрываются
и плохие:
трусость, жестокость, бесчеловечность. Часто слетают задвижки со
всех внутренних
барьеров, и человек теряет своё человеческое обличье. В особенности,
если эти
задвижки крепятся на слабой нравственной опоре.
В Сарочинцах крестьяне прятали еврейку, врача-гинеколога. Она была
вынужденв
выцти из укрытия, чтобы помочь при родах жены старосты. Она спасла и
ребёнка и
мать. Староста отблагодарил её, а потом донёс немцам. Женцину
расстреляли. (12,
т.9, с.418)
Моему дедушке исполнилось 9 в
июне 41-го. Он мало что помнит о временах войны.
О евреях не помнит вообще ничего, кроме одной вещи. Когда в сентябре
киевских
евреев погнали в Бабий Яр, с их улицы (Тургеневской) забрали многих.
Говорили,
их отвезут куда-то со станции Киев-Лукьяновская. А потом, когда все
узнали
действительное место назначения, было уже поздно. И всё же один
восьмилетний
мальчик из соседнего 37-го дома смог сбежать. Но когда он вернулся
домой в
надежде на спасение, попался на глаза женщине-управлому. Тас криками:
«думал,
убежишь, еврейская морда?» отдала ребёнка в гестапо. Мальчика
вернули в Бабий
Яр. Падение человека не знает дна.
Но нет и предельной высоты
человеческого подъёма. Чтобы повести себя наперекор
ситуации, независимо от потока, нужна духовная сила, превышающая
возможности
среднего человека. Но и другое верно: человек и сам до конца не
знает своих
возможностей. И очень часто личность реалиизуется именно вопреки
ожиданиям.
Среди праведников мира много таких личностей. В 1942 году О.В.Маслак,
художник,
директор одной из львовсеих библиотек, спрятал и скрыл от немцев 108
человек.
Их-за предательства некоторые из них и сам Маслак были
арестованы.чудом
вырвавшись и отправив подопечных в венгрию, он принял к себе 8 новых
человек.
Вся тяжесть их содержания легла на плечи художника. Малотого,
четверо из них
заболели тифом, и всех прищлось лечить. Все они пережили войну.
Когда у Маслака скрывались евреи, на след одного из них вышел
служаший
библиотеки. Немного вор, немног, может быть, доносчик гестапо. Цену
своего
молчания он определил в 20 тысяч злотых. Но, однажды подкупленный,
этот
человеек счёл делом не только молчать, но помогать собственными
силами. Дошло
до того, что он очень полюбил скрывавшегося. Когда в карманах гостя
Маслака не
осталось не гроша, и начиналось тяжёлое длч него аремя, вор решил,
что поришла
пора действовать. Верный своему призванию, он помогал, как умел:
воровал и
приносил мясо, грабил немецкие авто, - всё делал, лишь бы помочь
другу. (1, с.239)
Вот такой своеобразный гуманизм обнаружил типичный львовский жулик.
Выше
страха, выше смерти – Человек. Выше себя.
Отца убитого фон Рата во время
войны назначили на крупный правительственный
пости, связанный с решением еврейского вопроса. Все ждали, что отец
убитого
дипломата будет мстить евреям за сына, застреленногот в 1938 году
еврейским
юношей Гершлем Гриншпаном. Но он… тайком помогал им.(1, с.450)
Интересна история праведника мира украинки Анастасии Глины.
Польская еврейка Малинка Зангер жила с родителями в Варшаве. Когда
оккупировали польшу, они попали в Варшавское гетто. В 1941 они
смогли бежать
оттуда: семья была богатой. Кроме того, они обладали не характерной
внешностью,
поэтому и спаслись., урывшись в одном из польско-украинских
приграничных сёл на
Западной Украине. Но вскоре немцы пришли и туда. В селе был погром,
убили всех
евреев. В дом 16 летней Анастасии Глины вбежала девочка. Сказала,
что вся семья
погибла и попросила спрятать её. Анастасия и её муж Николай
несколько дней
перепрятывали 14-летнюю малинку. А потом в школе достали ей метрику
на другое
имя, благодаря которой Малинка Зангер выжила. Анастасия и малинка до
сих пор
живы, Николая уже нет.
В процессе работы над
заключительной частью я совершенно неожиданно узнала
одну одну семейную полу легенду. Мама вспомнила, что моя покойная
прабабушка,
Наталья Павловна Андрусик, когда-то рассказывала о том, как она
укрывала евреев.
Надо сказать, что отношение моей бабушки к евреям часто граничило с
антисемитьизмом. Дедушка (её сын) лишь подтвердил мои сомнения,
сказав, что
ничего твкого не помнит. Но на днях нашёлся ещё оди н свидетель –
моя тётя. Она
вспомнила больше мамы – укрывала бабушка семью. Более того, позже, в
начале 60-х
эти люди приезжали и благодарили её. К сожалению, сейчас я не знаю
ни их имён,
ни в течении какого времени бабушка им помогала, ни сколько их было.
Всё это
требует более глубокого поиска, на который у меня уже нет времени.
Но я
обязательно займусь им, возможно такой будет тема новой работы. Ну а
пока меня
очень греет мысль о том, что делала моя прабабушка, что и мне есть
чем гордиться, и
что бытовая неприязнь необязательно убивает в человеке Человека.
Все праведники одинаково святы. И жулики, и дипломаты, и юные
девушки, и
бабушки, и сотни тысяч других. Судьба могла бы поменять их местами –
еврея и
спасителя, - и в противоположных обстоятельствах каждый из них нашёл
бы
единственно правильный путь спасти своё достоинство и жизни других
людей.
Лев Аннинский заметил: «Обстоятельств
не выбирают – в стадо ли овец попадёшь,
или в стаю волков, выбирают путь внутри этих обстоятельств». (1, с.
449)
Всё зависит от выбора, выбора обыкновенных лбдей. Только одни из них
думают,
что им не дано пересилить себя, что не в их власти бороться, что не
хватит силы и
везения. А другие не очём не думают, просто делают то, что даёт им
полное право
называться ЛЮДЬМИ. Теми, что выше себя. |