На главную сайта

БИБЛИОТЕКА
РЕДКОЙ
КНИГИ

ПЕДАГОГИКА ЯНУША КОРЧАКА И ЕВРЕЙСКОЕ ВОСПИТАНИЕ

ПРОДОЛЖЕНИЕ 3

К СОДЕРЖАНИЮ КНИГИ

"Каждый час - это толстая тетрадь, час чтения. Да, так. Надо читать целый день, чтобы более или менее понять мой день. Неделю за неделей, год за годом. А  мы хотим за несколько часов познать всю долгую жизнь. Не так-то это просто"
("Дневник", 1942).

Здесь не место пересказывать биографию Корчака во всех деталях. Понять его жизнь так, как он сам того хотел бы, все равно невозможно. Мы остановимся лишь на тех фактах его биографии, которые высветят его отношение к еврейству. Сразу поясним, что под еврейством мы понимаем не только религиозную, но и национальную принадлежность, а также организованные формы еврейской жизни. А что касается подробностей из жизни Корчака, то заинтересованный читатель найдет их во множестве книг5.
Вслед за изложением имевшихся в нашем распоряжении скупых фактов о предках Корчака, мы расскажем в хронологическом порядке о его детстве и юности, а затем о главном деле егожизни - о Доме сирот. Мы приведем также свидетельства его интереса к сионизму и покажем, как проблемы еврейства отразились в некоторых его произведениях. В заключение главы будут сделаны предварительные выводы о связи Корчака с еврейством.

Гольдшмиты и Гембицкие

Корчак писал о своих родителях и дедах: "Я должен уделитъ отцу много места. Я осуществляю то, к чему он стремился, к чему так мучительно столько лет стремился мои дед. И матери. Потом, когда-нибудь. Я отец и мать. Знаю и благодаря этому многое понимаю" ("Дневник").
Корчак, который, по его собственному выражению, неустанно искал свои "подземные истоки", видел себя в неразрывной связи с предками. Кем же были его предки, и какие цели они ста-
вили в жизни?
Януш Корчак, подлинное имя которого Генрик Гольдшмит, происходил из рода Гольдшмитов по отцовской линии и Гем-бицких - по материнской 6.
О его прадеде со стороны отца мы знаем только то, что он был стекольщиком и, кроме того, торговал заячьими шкурками в Грубешове, маленьком городке неподалеку от Люблина. Кем была его жена, сколько у них было детей - не известно. Не известно также, как он относился к иудаизму. Можно, однако, предположить, что он, как позднее его потомки, был сторонником еврейского просветительского движения Хаскала. По крайней мере, он должен был иметь о нем представление, так как именно в этом регионе движение было широко распространено. "Сторонники этого движения сознательно стремились к известной интеграции евреев с культурой страны проживания, а самые радикальные из них - даже к полной ассимиляции, что привело их к резким противоречиям с ортодоксальными иудеями" 7. Вместе с тем ассимиляция не была целью Хаскалы: попытка приспособиться к окружающей культуре была лишь следствием стремления евреев к равноправию. Семью Гольдшмитов относят к умеренному крылу движения - хотя они и стояли на том, чтобы обучать своих детей в польских школах, и выступали за устранение культурного сепаратизма между поляками и евреями, что воспринималось ортодоксами как афронт и враждебность по отношению к собственной религии, они не хотели платить за это утратой своей еврейской идентичности 8.

2. Ярмарка в Грубешове, 1925 г.

Дед Корчака Хирш Гольдшмит (он родился в 1805 г., а по поводу даты его смерти имеются разночтения: 1872 г. или 1874 г.9), в честь которого был назван маленький Генрик (в еврейской традиции - Хирш), был врачом в еврейской больнице в Грубешове 10. В духе Хаскалы он высказывался за взаимопонимание и взаимное уважение евреев и поляков. При этом его еврейская ориентация сохранялась, о чем свидетельствует хотя бы пожертвованная им значительная сумма на строительство новой синагоги. Хирш Гольдшмит был женат на Хане Эйзер (1807-1869) и имел с нею пятерых детей. Некоторым своим детям они дали христианские имена, что косвенно подтверждает их близость польской культуре: Людвик (1831 - ?), Магдалена (?-?), Мария (?-?), Якуб (1848 - ?) и Юзеф (1844 - 1896), ставший впоследствии отцом Корчака. Первый биограф Корчака Ханна Морткович-Олъчакова (кстати, дочь Якуба Мортковича, издателя корчаковских книг) сообщает, что Корчак, говоря о братьях и сестрах отца, упоминал, кроме названных, еще некоего Кароля. Но это христианское имя, по всей вероятности, принадлежало брату матери Корчака. Известно. что дядя Корчака Людвик в восемнадцать лет принял христианство, о двух его печках мы практически ничего не знаем. Больше сведений сохранилось об отце Корчака Юзефе и его дяде Якубе.

Окончив еврейскую начальную школу к польскую гимназию Б Грубешове, Юзеф Гольдшмит поступил в Варшавский университет и стал юристом. Он - автор монографии о еврейском (талмудическом) толковании бракоразводного права: "Бракоразводное право по положениям Закона Моисеева и Талмуда с обзором их развития и с учетом действующего законодательства" (1871). Для своего времени это была весьма смелая, новаторская работа. Предпринятое Юзефом Гольд-гамитом исследование бракоразводного права у поляков и евреев свидетельствует о его просветительской позиции. Вместе с братом Якубом Юзеф Гольдшмит выступал за секуляризацию еврейского воспитания, а также за повышение значения еврейских приютов. Вместе братья также планировали издать на польском языке серию монографий -"Портреты знаменитых евреев XIX века". Первой в серии в 1867 г. вышла книга о Мозесе Монтефиоре (1784-1885), известном британском финансисте и просветителе еврейского происхождения, удостоенном титула советника королевы Виктории. Кроме того, Якуб был издателем еврейских календарей на польском языке, а также переводчиком на польский язык ряда немецких книг.

Юзеф Гольдшмит стал известным варшавским адвокатом. Как публицист он сотрудничал с прогрессивными изданиями своего времени, в частности с журналом "Izraelita" "Иудей"), ратовавшем за сближение поляков и евреев 11. Юзеф Гольдшмит женился на Цецилии Гембицкой. У Гольдшмитов было двое детей: Генрик (1878/79 -1942) и Анна (1875-1942). Позднее Юзефа Гольдшмита поразил душевный недуг - он был вынужден оставить работу и не мог содержать семью. Может быть, болезнь была причиной его небрежности при рождении сына: он не позаботился о том, чтобы вовремя выписать свидетельство о рождении ребенка - до сих пор мы не знаем точной даты рождения Януша Корчака.

Генеалогическое древо Генрика Гольдшмита (Януша Корчака)

Семья матери Корчака также относилась к ассимилированной части польского еврейства. Известны имена прадеда Маури-ция Гембицкого (1780-?) и прабабки Анны Розалии (1796-?), а также деда и бабушки - Юзефа Адольфа Гембицкого (1826-1877) и Эмилии Дайчер (1830-1892). Род Гембицких был известным в еврейской общине Калиша, города в Западной Польше. Маури-ций был врачом, его сын - удачливым текстильным фабрикантом. Кроме Цецилии (1857-1920), матери Корчака, Гембицкие имели сына, уже упоминавшегося нами Кароля (1854 -?). После того как отец Гембицкий заболел, семья переехала в Варшаву - чтобы быть ближе к замужней дочери. А спустя два года, после смерти главы семьи, мать поселилась у Гольдшмитов. Еще через два (или три) года родился Генрик. Отношения бабушки и маленького Генрика были очень тесными и теплыми. Бабушка всегда верила в счастливую звезду внука и с детства называла его "философом''.

Из истории семей Гольдшмитов и Гембицких явственно следует, что они разделяли идеи еврейского Просвещения. Корчак чувствовал себя наследником своих дедов.

Детство и юность. Атмосфера в доме

Гольдшмиты были людьми состоятельными. Жили в просторном доме, держали прислугу 12; нередко устраивали приемы. Генрик (можно предположить, что и его сестра Анна, хотя о ней в литературе о Корчаке говорится очень мало) жили в изолированном мире «салонов», не соприкасаясь с детьми улицы. Позднее эта тема найдет отражение в книгах Корчака "Дети улицы" (1901) и "Дитя салона" (1906). Морткович-Ольчакова так описывает атмосферу в доме Гольдшмитов: "Детство, атмосфера в доме, воспитание несли на себе печать польской культуры и польских обычаев. Гувернантка-полька, кухарка Катажина, няня, отец, который водил сына в канун католического Рождества на представления вертепа, первое столкновение со сказочным злым Иродом, алчным нищим с котомкой, злющими чертями и добрыми ангелами..."13

3. Генрик Голъдшмит

который водил сына в канун католического Рождества на представления вертепа, первое столкновение со сказочным злым Иродом, алчным нищим с котомкой, злющими чертями и добрыми ангелами..."

Польская культура, польская духовность, несомненно, играли большую роль в жизни Гольдшмитов. Корчак ощущал себя поляком и варшавянином, в чем убеждают его многочисленные высказывания: "... Я люблю варшавскую Вислу, и когда я оторван от Варшавы, меня снедает тоска.
Варшава принадлежит мне, а я ей. Скажу больше: я и есть она. ...Я рос вместе с нею.
... Варшава была территорией моей деятельности, моей мастерской, здесь мой постой, здесь могилы. ("Дневник").

Детство Корчака пришлось на время, когда Польша находилась под чужеземным игом. Он явно отождествлял себя со всем польским. Это, в частности, следует объяснять чувством солидарности, которое возникло у поляков и евреев, находившихся под властью угнетателей и плечом к плечу боровшихся за восстановление независимости. Известен факт, что после смерти отца Корчак вступил в Варшавское благотворительное общество, имевшее целью содействие сохранению польской культуры посредством организации работы в подполье целой сети образова-тельных учреждений. (Сам Корчак был вынужден учиться в русской гимназии).

X. Морткович-Ольчакова пишет: Корчак "рос в сугубо польской атмосфере, вне еврейской религиозной традиции"14. И в воспоминаниях детства самого Корчака нет ничего такого, что отличало бы его от ребенка той эпохи, воспитываемого в христианском духе. "Школа, общение со сверстниками, чтение, первые шаги в общественной жизни углубили и стимулировали то, что было заложено в детстве, - он был насквозь пронизан польским духом"15. Корчак, - считает X. Морткович-Ольчакова, - не осознавал своего еврейского происхождения и в этом отношении был свободен от каких-либо страхов и комплексов16. Ко как это утверждение согласуется с корчаковским "Дневником", который он писал в гетто (кстати, сама биограф не раз цитирует его) и в котором вспоминает, что уже пятилетним ребенком впервые, в связи со смертью его любимой птицы - кенаря, осознал, что он еврей: "Я хотел поставить на его могиле крест. Прислуга сказала, что нельзя, потому что кенарь - птица, существо более низкое, чем человек. Даже плакать грешно.
Это прислуга. А сын дворника - и того хуже: сказал, что кенарь был еврей.
И я тоже.
Я еврей, а он поляк, католик. Он в раю, я же, если не буду говорить плохих слов и буду послушно приносить ему из дома краденый сахар, попаду после смерти не в ад, но все равно в такое место, где темно. А я боялся темноты.
Смерть - еврей - ад. Черный, еврейский рай. Было над чем задуматься" ("Дневник").
И если маленький Генрик все-таки осознавал свое еврейство, то какое развитие это получило в дальнейшем? Что значило для пятилетнего ребенка быть евреем, быть другим, не таким, как его сверстники-католики?

4. Корчак с коллегами, 1908 г.

Сам Корчак почти ничего не сообщает об этом. Возможно, потому что в связи с болезнью отца в семье в это время возникли иные - материальные - проблемы. После смерти отца Корчаку приходится заботиться о матери и сестре. Студент медицинского факультета Университета, он, чтобы содержать семью, занимается репетиторством. В период с 1901 г. по 1919 г. Корчак часто бывает за границей. В 1901 г. он посещает Швейцарию, в 1905-ом в качестве военного лекаря призывается на фронт русско-японской войны и служит до весны 1906 г. в Манчжурии; в 1907-1908 гг. продолжает учебу в Берлине, в 1911-ом - в Лондоне и в Париже, во время первой мировой войны 1914-1918 гг., будучи ординатором дивизионного полевого лазарета, стоит под Киевом и. наконец, в 1918-1919 гг. работает в инфекционном госпитале в Лодзи.

Итак, в детстве и юности Корчака еврейское начало не было доминирующим - его личность формировалась в основном под влиянием польской действительности. Корчак вступает в жизнь, в большей степени интересуясь политическими и социальными проблемами, нежели религией.

Теперь же обратимся к той области деятельности, которая, начиная с 1911 г. (и до гибели), была для Корчака основной - к Дому сирот. Какое место занимала в Доме сирот еврейская духовность?

----------------------------------------------
5) Н. Mortkowicz-Oiczakowa. Janusz Korczak. Arzt und Padagoge, Munchen/Salzburg, 1967, E. Biewend. Lieben ohne Illusion. Leben und Werk Janusz Korczaks, Heilbronn, 1974; E. Dauzenroth. Ein Leben fur Kinder - Janusz Korczak Leben und Werk, Gutersloh, 1989; W. Pelzer. Janusz Korczak, Reinbeck b/.Hamburg 1989; B. J. Lifton The King of the Children London, 1988 и др.
6) Некоторые авторы (Н. Roos. Tradition, Umwelt und Zeitgeist, Nachwort zu: J. Korczak. Das Recht des Kindes auf Achtung. Gottingen 1970, s. 356) видят в том, что род принял польскую шляхетскую фамилию "Гембицкие", а также в том, что начинающий автор Гольдшмит избрал польский псевдоним "Януш Корчак", признаки их отождествления с польской культурой.
7) W. Pelzer. Janusz Korczak, s. 14.
Такую точку зрения высказывают и некоторые другие исследователи, например, М. Falkowska. Social work in the Goldszmit family. / Bulletin of the Janusz Korczak International Association, 1982, Warsaw, p. 29-31.
9)Год смерти деда Корчака указывается по-разному в разных источниках: 1872 - М. Falkowska Social work in... , р. 29, 1874 - В. J. Lifton. Der Konig der Kinder, Stuttgart, 1990, s. 32.
10) Морткович-Ольчакова в биографии "Януш Корчак" полагает, что он работал также в местечке Красныстав в Люблинском округе
11 М. Fuks. Polnische Juden Geschichte und Kultur. Warschau, 1983, s. 85.
12 W. Pelzer Janusz Korczak, s. 11, 12
13) Н. Mortkowicz-Olczakowa. Janusz Korczak.Warszawa, 1978, s. 24.
14) Н. Mortknwicz-Olczakowa, s. 23 15 Там же, s 24. 16 Там же, s 26. 258

<<НАЗАД

К СОДЕРЖАНИЮ КНИГИ

На главную сайта

Напишите мне отзыв об этой публикации

вверх