НО Я ЖИВУ. Я – ВЕЧЕН!
Памяти Александра Воловика

Девятого октября – в день рождения замечательного поэта и переводчика Александра Воловика - в Иерусалимском общинном доме состоялся вечер памяти поэта. Его организовала и провела поэтесса Рина Левинзон, вдова Саши, его верный друг и наперсник.
Прошло всего два с половиной года, как Александр Воловик ушел из жизни, и эта большая и безвременная потеря еще свежа и горька для многих и многих почитателей таланта поэта, его многочисленных друзей и знакомых. Вспомнить облик и творчество Саши Воловика, почтить его память стихами, музыкой и песней собрались в этот вечер десятки людей, причем, не только из Иерусалима, но из Тель-Авива, Реховота. Петах-Тиквы, Маале-Адумим, поселений Гуш-Эциона.

С краткими, но емкими воспоминаниями об отце выступил сын Александра и Рины Марк Воловик, прочитавший стихи отца и свои переводы на английский язык, которым он владеет в совершенстве, так же, как ивритом и русским.
О дружбе с Воловиком, о раннем проявлении его поэтического дара говорил давний друг Александра еще по Свердловску-Екатеринбургу поэт Виктор Гин. Он прочитал экспромт Воловика, написанный более полувека назад.

Стихи Саши на русском и иврите, а также стихи, посвященные его памяти читали Хагит Бат-Хен, Анат Бровман, Илья Клебанский, Давид Идан, Ализа Кэй, Евгений Минин, Леон Шмульский, Александр Баршай, Анат бен-Цви, Шошана Левит, Нелли Глозман, Шломо Снэ, Ася Родштейн – скрипачка и мастер по изготовлению скрипок, сыгравшая также этюд Скрябина соло. Песни на стихи Воловика и свои собственные исполнил на английском языке давний друг семьи поэтов бард Давид Бен-Реувен.

Руководитель студии наивного творчества «Корчак» Михаил Польский поделился своими воспоминаниями о встрече с Александром Воловиком и прочел в своём переводе с иврита стихи великого Ури Цви Гринберга о судьбе поэта. А воспитанница студии «Корчак» Элла Рамеева прочла стихотворение Воловика "Стена".

Эмоционально, трогательно, с большой любовью к поэту и его творчеству выступали на вечере и другие люди, слова которых неутомимая Рина Левинзон переводила на русский или на иврит. Многие говорили не только о замечательном поэтическом и переводческом таланте Александра Воловика, но и о его редких человеческих качествах - доброте, общительности, юморе, безусловной порядочности, о высоком умении любить женщину, с которой он прожил жизнь и которая сама является большой поэтессой.

Александр Воловик – один из самых значительных современных еврейских поэтов, пищущих на русском языке («…на русском языке – не русские стихи»). Поэт могучей, но сдержанной страсти, достигающий в своих лучших творениях подлинного волшебства и мудрого прозрения.
Однажды он сказал о себе с предельной, я бы даже сказал, интимной доверительностью:

Я – из довоенного теста,
Из тех незабвенных рассей…
И плачу над глупостью текста,
А может, над жизнью своей.

И еще о себе и своем пути:
Пророчествам не подлежу,
Суду мне подобных не внемлю,
Я просто мой путь прохожу
В обетованную землю.
 

К творчеству, к делу своей жизни Воловик относился очень ответственно и критически, порой сомневаясь в своих силах:

Стоило ли распахивать
Тяжкой земли пласты?
Стоило ли распахивать
Руки, когда пусты?
Сколько себя ни обхватывай,
Этим объятьям не греть.
Стоило ли после Ахматовой
Рядом с великими петь?
…Стоило? Может, не стоило…
Стоило, говорят.

Это ремесло сурово,
И возвысит нас всегда,
Не возвышенное слово,
А простое – из гнезда.
Потому-то к поднебесью
На единственном крыле
Нас вздымает только песня,
Что сложили на земле.

Да, Александр Воловик – поэт земной, природный, естественный, а потому – возвышенный и вечный. Помните, у Мандельштама: «Не многие для вечности живут…»? Так вот, Воловик – один из этих немногих.
Есть у него в книге «Судьба и Воля» небольшое, может быть, чуть ироничное стихотворение, которое заканчивается так: «Кому земля принадлежит? Тому, кто в ней не зря лежит». Сегодня, когда к невыносимой горечи нашей, и сам поэт, увы, уже лежит в земле, мы понимаем, как он был прав, когда утверждал, что тому «принадлежит земля», кто с ней прожил не зря.

Вообще, Воловик часто обращался к этой вечной и непостижимой теме – жизни и смерти, подведению итогов, неизбежному уходу в небытие. И его отношение к этой теме – мудрое, философское, спокойное – без паники и истерии, но и без пижонства и эпатажа.

И мы когда-нибудь сгорим,
Оставив теплый след.
И мы когда-нибудь поймем,
Что этот срок ничей.
И мы когда-нибудь уйдем
В мерцании свечей.
Но не стоит бояться этого, поскольку
Нет ни бессмертия, ни смерти.
Есть жизнь. И миг, где жизни нет.

И только в стихотворении «Мои тысячелетья», где поэт отождествляет себя с еврейством, он позволил себе воскликнуть, правда, не без горького оптимизма:

… Вокруг костры горят.
Но я иду. Но я живу. Я – вечен!
И я оставлю правнукам седым –
Лишь только бы их возраст прерван
не был! –
Огонь и память, красоту и дым,
Который – даже он – ведет нас
в небо.

Сейчас Александр Воловик на пути к вечности. И мо должны молить Всевышнего, чтобы все было так, как это представлял себе сам поэт:

Я выйду один на дорогу,
Где путь, как известно, блестит,
И все, что я выскажу Богу,
Он мне, я надеюсь, простит.

Александр Баршай

До новых встреч в Доме Поэта!

На главную сайта

Студия "Корчак"