Аркадий Красильщиков

ТЕКСТ И ЛИНИЯ
(Об альбоме "МЕЖДУ МИРОМ И ВОЙНОЙ" Иерусалим 2002, "Филобибон")

Убедительно просят меня не восторгаться, по и этом печальном мире так мало поводов для радости, что как только причина такая возникает, хочется взлететь под потолок. Молча взлететь, но нет у человека крыльев, как у птиц-людей на графических листах Ителлы Мастбаум.

Приобрел альбом за №280. Всего таких альбомов — 300. Пройдет лет сто, и мои наследники (дай им Бог здоровья) загонят это чудо за бешеные деньги на каком-нибудь аукционе «Кристи-Бисти». Убежден в этом, потому что настоящего в этом мире суррогатов не так уж много.
Я забочусь о благосостоянии своих правнуков, а потому мою руки с мылом, перед тем как открыть альбом Мастбаум, и долго протираю очки фланелькой.

Я просматриваю дюжину графических листов, и каждый раз мне кажется, что количество их возрастает. Это чудо мне знакомо примеру, вспомнить мой любимый альбом «Каприччос» Гойи.
Но альбом «Между небом и земле не Гойя и не Домье, не Гранвиль и н это Ителла Мастбаум, и только она. Факта этого вполне достаточно для надежды, что ценность этой работы с годами увеличится многократно.

Человек — это птица без крыльев. Прежде, в раю, был человек крылат в бессмертии, но в изгнании наказан бескрылостью смерти. Евреи — народ птичий, народ клювастый
Между небом и землей. Между войной и миром. Между знанием и невежеством, между уродством и красотой, между Богом и Дьяволом. Между жаждой и глотком воды. Все это названия альбома Ителлы Мастбаум. Сколько их там еще? Каждый волен придумать любое количество.

Вот лист о жажде. Лист - мука, печаль, боль. Молитва о дожде Хони, начертавшего круг. Смотрю на этот лист и слышу музыку. Мелодия во всем, в поникших клювах птиц-людей, в уронивших «голову» ростках, в окаменевших от сухой тоски деревьях, в мертвом, чёрном и бордовом диске солнца.

Боюсь притронуться к этому листу, настолько он горяч. Раскаленная медь труб плачет над миром, пораженным засухой.

Я знаю, что все люди-птицы на листе этом скоро вымокнут до нитки, и «были вынуждены евреи, жившие в нижних кварталах Иерусалима, подняться на Храмовую гору из-за дождей, заливших их дома» (Вавилонский талмуд, трактат Таанит 19а).

Но это уже другая история мокрых птиц-людей. История другой молитвы, но я пишу об этом. Мне вдруг показалось, что и таких мокрых евреев видела Ителла Мастбаум, и все знает о них, хотя и не посвятила той молитве и тому наводнению лист своей графики.

Никогда не понимал выражение «современная живопись». Всякое искусство бывает поддельным и подлинным. Графика Мастбаум — иллюстрация к текстам Торы и Талмуда. Древние тексты и язык живописи тоже обязан, как будто, быть древним. Но я не знаю более современной книги, чем Тора, не знаю более подлинной книги, а потому и комментарии к ней могут быть одного вида: талантливые, просто потому, что каждый талант — это возможность открытия неведомого. Неведомого где угодно: в звёздном небе, в глубинах вещества и в великой Книге.

Я застреваю в пафосе и начинаю понимать, почему Ителле Мастбаум удастся избежать велеречивости в своих работах.

«Смотрите. Я дал вам эту землю; Идите и наследуйте землю эту» (Второзаконие 1:8).
Земля «эта» обозначена у Мастбаум просто, надписью Israel и лужей с голубоватой водицей, в которой стоит человек-птица, прилетевший туда, куда надо. И вот почему точен его выбор: смотрит он в эту лужицу и видит свое ясное отражение в ней. Только та земля ваша, в которой вы видите свое отражение. Просто сделано, и без всякого пафоса.

А вот они все серые в злобе — люди-птицы. Только один «люд» в красивой рубашке. И прячет этот один голову под крыло, которого нет, и ненавидят его братья. Братья Иосифа. «И возненавидели его, и не могли говорить с ним мирно» (Бытие 37:4)

И снова я слышу музыку: ненависть — барабаны, Иосиф — флейта. И музыка эта в рисунке тоже снимает пафос слов.

Необыкновенно интересным показался мне графический лист о войне. Война — чудище, похожее на кляксу. Ноги, будто копыта, и хвост дьявольский, на макушке чудовища - следы технократии: люк, башня, антенны, и не поймешь что И весь этот монстр атакует беззащитных птиц-людей щупальцами-руками, похожими па штык, на орудие, па стнол, а подпоясан этот монстр войны обрывком колючей проволоки, и проволока эта торчит из его уродливого тела-кляксы и похожа на безумную волосатость существа из стали, пластика и*яда.
Нет меча в щупальцах урода. А надпись к рисунку гласит: «Извне губит меч; в доме -подобие смерти». ( Плач Иеремии 1:20). Зачем меч, когда найдено «подобие смерти».

Но больше всего в этом листе поразила меня беззащитность людей-птиц перед силой рока. И я подумал, что эти особые, избранные художником странные люди - всегда жертвы. Они способны любить и творить, но не умеют защищаться. Впрочем, разве любовь и творчество - не самый надежный способ защиты?

Но вот я разглядываю лист под названием «Погром». Лист о рабстве и смерти. Убитые, утонувшие люди-птицы, рыбы, кричащие и плачущие на берегу, кричащие и плачущие в небе, и снова проволока, опутавшая пленных, искорежившая дом их и сад.

Снова этот лист звучит криком бели: обычной нашей музыкой жизни. Снова плачет Иеремия: «Вспомни, Г-споди, что стало с нами, приди и узри поругание наше».

Из прошлого этот лист, из будущего, из нашего сегодня?

Ителла Мастбаум не иллюстрирует текст, она его комментирует. Вот снова рыбы, развешенные на дереве, как созревшие, но мертвые плоды. Вот старики-птицы, ведущие между собой мудрую беседу. Только беседа, возможно, и мудрая, но сидят старики каждый в своей лодке, а лодки эти давно вросли в песок и даже деревья проросли через разорванные днища. О чем могут мудро беседовать старики в таком месте и в таких условиях?

Рядом текст из Екклесиаста: «И также не знает никто свой час, как рыба, что запуталась в неволе, и как птица, пойманная в силок».

Трехслойность листов Мастбаум я и не сразу приметил. Сложны тексты к ее графике, рисунки сложны, но название каждой работы - проще некуда. Вот одно такое - «Цветок в неволе». Верно, цветок накрыт какой-то уродливой, с дырами, банкой. Нет, лгу! Банка эта прекрасна, как древняя темница-замок. Цветок торчит через его дыры, корни выбрались на велю, будто скользят по земле, не в силах уйти в нее и напиться. Текст снова из Иеремии: «Горе тебе! Взяты в плен твои сыновья, и в плену твои дочери».

Но в рабстве вавилонском цветок, а люди-птицы сидят рядом свободные, на берегу реки, и с грустью смотрят на муки плененного цветка.

В этом, листе, как мне кажется, ясно проступила еще одна особенность альбома Ителлы Мастбаум — его поэтичность.

Художник рисует, как пишут хорошие стихи на тему, уходя от темы, прячась от нее, с неожиданным, простым и точным выходом к сути предмета.

Так писали стихи Цветаева, Лорка, Мандельштам... Музыка, стихи, живопись. А говорят, что только кинематограф — искусство синтетическое.

Останавливаю себя, думая о том, что главными на газетных или журнальных страницах должны быть не мои приблизительные слова, иллюстрации, а точная и глубокая графика художника.

Я останавливаю себя, потому что знаю: никуда не уйдет от меня этот альбом за номером 280, который я смогу открыть снова и снова, протерев ослепшие очки" и отмыв от грязи скучного быта пальцы.

Газета "Новости недели". Приложение "СЕМЬ ДНЕЙ" 5 сентября 2002 г.

Аркадий КРАСИЛЬЩИКОВ

вверх

Ителла Мастбаум

ОБ ЭТОМ АЛЬБОМЕ
(Об альбоме "Мелодия и образ" Иерусалим 2002, "Филобибон")

Когда я была маленькой девочкой, отец пел мне еврейские песни и рассказывал истории из Талмуда. Для меня это был сказочный мир, существовавший только в рассказах отца, а реальность была совсем другой. Все, что отец рассказывал, пряталось глубоко внутри, потому что в мире, где мы жили, плохо было быть евреем, и окружающие нас люди часто объясняли нам, насколько это плохо. Отец никогда не давал спуску антисемитам, вступал с ними в бой при всех, "с открытым забралом", и тем самым преподал мне уроки мужества. Он был скульптором, состоял в организации Кулътур-Лига, главной задачей которой было собрать вместе всех национально ориентированных деятелей еврейской культуры. "Сделать наши массы мыслящими, сделать наших мыслителей еврейскими" — в этом была цель Куль-тур-Лиги. Она просуществовала до 1931 года, но до конца дней своих отец сохранил любовь к еврейскому фольклору и музыке.
Когда отца не стало, все, что сидело внутри притаившись, вдруг вышло на первое место. Я почувствовала большую потребность продолжить то, что он заложил во мне, и стала искать людей, лучше знакомых с иудаикой. То немногое из еврейского фольклора, что удавалось найти, я переписывала в тетрадь.
В редакции журнала "Советиш Гейм-ланд", куда меня пригласили делать иллюстрации, я получила от одного из редакторов переводы еврейских народных сказок. Из разных источников я собирала народные песни, пословицы, шутки, поговорки. В результате появились цикл картин на темы еврейских сказок, серия литографий на темы народных песен и "Женщины ТАНАХа". Я познакомилась с композитором и поэтом Дмитрием Якиревичем, для которого идиш - родной язык. Он очень помог мне в моей работе, помогает и сейчас. Вместе с ним, а также с режиссером и актером Иосифом Рыклиным мы сочинили и поставили спектакль-мюзикл по еврейской сказке "Деревянная принцесса", и только КГБ помешал нам выпустить этот спектакль в свет. Свои работы я складывала в папку в углу комнаты и однажды несколько из них отнесла на групповую выставку Московского союза художников, членом которого состояла. Картины выставили в очень престижном зале, но опять вмешался КГБ, и их сняли перед самым открытием. Персональные выставки все же в Москве состоялись: в редакции журнала "Советиш Геймланд" и в помещении Комитета московских драматургов. Позже работы экспонировались в Израиле и в Америке.
Десять песен, собранных в этом альбоме, выбраны из множества других по внутреннему ощущению, по мелодике, интонации и изобразительному ряду, близкому мне. Когда слушаешь их или поешь, погружаешься в мир автора песни и проживаешь вместе с ним событие, о котором он поет; у каждой песни есть автор, но имена многих из них забылись, а песни живут. И они будут жить, пока мы их слушаем или читаем, рисуем или поем своим детям, а те - своим.
Песня о музыканте неизвестна нам по письменным источникам. В автобиографической повести Бориса Юрьевича Мо-гильнера ("Советиш Геймланд", 1977, № 8) есть упоминание о песне, которую пела ему мать. Делая иллюстрации к повести, я обратила на нее внимание, а в 1980 году, вместе с певицей Полиной Белиловской, мы записали ее со слов Бориса Юрьевича, и Полина исполнила ее в своем концерте. В иллюстрации переплетение ветвей - переплетение мелодий, созданных скрипкой, объединяет все этапы жизни музыканта. Струны лопаются, отмечая важные вехи в жизни человека. В старости скрипка остается совсем без струн, но мелодия возрождается, и круговорот жизни начинается вновь. Очевидно, эта песня публикуется впервые.
Передавая друг другу тексты и мелодии в устной форме, люди сохраняли старые и создавали новые варианты. Ранние тексты сохранились в группе религиозных и праздничных песен и среди колыбельных, которые выражают нежность, грусть и боль матери за судьбу ребенка, ее мечту о счастливой жизни. Работая над темой двух колыбельных, я думала о том волшебном мире, который входит в душу ребенка с песней матери. В иллюстрации к песне "Спи-усни, мой Ян-келе " образ луны сливается с образом сказочной птицы - той, что убаюкивает и навевает сладкие сны.
Детские песни использовались детьми для игр и танцев, а взрослыми, чтобы занимать малышей, наряду со сказками и прибаутками. Песню "Дедушки и бабушки" можно спеть как шутливую, а можно как страшную, угрожающую - это зависит от исполнителя. Я нарисовала добрых бабушку и дедушку, которые пытаются успокоить непослушного ребенка.
"Пастушок" относится к группе песен, где еврейские тексты переплетаются с украинскими, белорусскими и польскими. В иллюстрации к этой песне мне хотелось передать горе и страх мальчика, который потерял овечку. Ритм этого листа определяют повозки, трижды проезжающие мимо мальчика и усиливающие его отчаяние, и высокая трава, за которой спряталась овечка. Нам неизвестен автор перевода этой песни на русский язык.
Песня "В овсе ли, во руки ли..." - о любви. Она имеет два варианта: с хорошим концом -свадьбой, и плохим - жених бросает девушку и женится на другой. Песен, где юноша и девушка счастливы, в еврейском фольклоре очень немного, и они позднего происхождения. На свадьбе гости осыпали невесту и жениха зерном или конфетами и орехами, кусочками печенья и пряников. Этот обычай как пожелание благополучия, достатка, довольства сохранился в Израиле. Встречается он и у других народов. В этом листе мне хотелось передать радость общения двух влюбленных.
В еврейском фольклоре, начиная с источников 16-го века и до песен нашего времени, можно проследить связь некоторых песен с разговорной речью. Песня-диалог - одна из любимых форм народной поэзии, и следующая песня принадлежит к этому жанру.
Тема песни "Кто стучит так поздно ночью?.." встречается и в фольклоре других народов. Стихотворение аналогичного содержания имеется в поэзии Роберта Берн-са. Иллюстрацию я разделила на две части, противопоставив темный силуэт парня и светлый - девушки.
Песня "Я построила домик" печальна. Она рассказывает о чувстве оскорбленном и осмеянном. В пропасть летят сердце девушки и ее разбитые мечты о доме и счастье. Звучащая здесь тема: "Я посадила виноградник, а он засох..." - встречается часто. Виноградник — символ благополучия, хорошей, доброй семейной жизни, о которой мечтает каждая девушка. Мотив дома, окруженного виноградом, очевидно, взят из "Песни песней ".
В песне "Золотая пава" говорится о разлуке с родителями после свадьбы и о тяжелой жизни в семье мужа. Сравнение с птицами, с деревьями, особенно с павой, птицей сказочной, с золотыми перьями, встречается во многих трагических песнях о любви. Золотая пава -- светлая мечта, украшающая жизнь молодой женщины. (У Х.Н.Бялика есть поэма "Золотая пава".) В иллюстрации я старалась передать раздвоенность положения молодой женщины -павы, которая летит в семью нелюбимого мужа, но душа и сердце ее рвутся обратно к родителям, где она жила в радости и любви. Пролетая над домом родителей, она бросает перья, чтобы дать им знать, как плохо ей живется.
Песня "Доброе утро, Фейге-Сосе!" в сборниках песен считается народной. Но есть устное свидетельство поэтессы Рахили Баумволь о том, что слова сочинил Иехескель Добрушин (критик и историк, составитель сборника еврейских народных песен) как пародию на евреев, отказывающихся от своего языка и культуры, а автор мелодии неизвестен. Эту песню исполнял известный еврейский академический хор ЕВОКАНС (Киев, 1927-1937) и знаменитый певец Зиновий Шулъман. Песня шутливая, но я почувствовала и нарисовала ее как лирический диалог двух одиноких людей, которые встретились случайно в субботу и потянулись друг к другу. За прибаутками и шутками часто скрывается тоска, неустроенная жизнь. Известны несколько вариантов этой песни.
Я надеюсь, что этот альбом поможет понять и полюбить эти и другие еврейские народные песни.

Ителла Мастбаум

вверх
 

SELECTED EXHIBITIONS

ONE MAN SHOWS
1977 Committee of Moscow Dramatics, USSR.
1978 "Sovietish Heimland" Yiddish Monthly Editorial Office,
Moscow, USSR.
1989 Sonya Rozin Gallery, Jerusalem, Israel.
1991 American Zionist Organization Gallery, Tel-Aviv, Israel.
1993 Community Center "Binyamin"; Psagot; Dolev, Israel.
1995 Koret Gallery, California, USA;
"Art Village" Gallery, Jerusalem, Israel.
1996 Milah Press, Jerusalem, Israel;
Forum Zionist Organization Library, Jerusalem.
2000 Community Center of Municipality, Jerusalem, Israel.
2001 Jerusalem Center MATAN, Israel.
GROUP SHOWS
1967-1989 Artists Union's Halls for Exhibition, Moscow, USSR.
1989 Artists House, Jerusalem, Israel.
1989-1991 Jewish Centers in the USA, Germany, France.
1990 "Temple" Gallery, Old City, Jerusalem, Israel.
1991 American Zionist Organization Gallery, Tel-Aviv, Israel;
WIZO Office, Tel-Aviv, Israel;
The Israel Museum Library, Jerusalem; Artists House, Jerusalem, Israel.
1992 Van Leer Institute; Congress Hall; Immigrants Club -
Jerusalem, Israel.
1992-1995 "Exodus" Gallery, Jerusalem, Israel.
1994 Artists House, Jerusalem, Israel;
Museum of Ashdod, Israel.
1995 "Art village" Gallery, Jerusalem, Israel.
1996 Nora Gallery, Jerusalem, Israel.
1997 International Cartoon Exhibition, Istanbul, Turkey.

1999 Autumn Exhibition Jerusalem Artists, Israel;
Zionist Forum Exhibition, Jerusalem, Israel;
Bible Museum, Tel-Aviv, Israel.
2000 Jerusalem Theatre, Israel;
Artists House, Jerusalem, Israel.
2001 Spring Exhibition of Jerusalem Artists

Member of Union of Artists of Israel and International Association of Art.
You may see the artworks of Itella in the Internet Gallery www.antho.net/mastbaum
and in The Israel Goor Theater Archives and Museum in Jerusalem.