НАМ ПИШУТ

На главную

См. также:
- Налоги в истории Евреев
- Слово Просвещения о Налогах

Перевёл Георгий Польский (Москва)

(в тексте статьи имеются ссылки на примечания, расположенные на этой же странице, типа "[1]". Кликнув на такую ссылку, вы увидете примечание. Для возврата к основному тексту воспользуйтесь кнопкой броузера "Нзад" ("Back")

История Росси увлекала и приводила запад в недоумение на протяжении многих веков. О Русских принято говорить как о «таинственных славянах», а их история, как однажды сказал Уинстон Черчилль, это «головоломка, обернутая тайной, внутри загадки». Головоломка, однако, не является не решаемой, если понять налоговую историю России. Российское политическое psyche развилось из жестокой налоговой политики Золотой Орды и ранних правителей Москвы. Позже Петр Первый поставил Россию на путь ведущий к получению статуса сверхдержавы - через изменение налоговой системы, которая до этого калечила экономику и сдерживала экономический рост на протяжении веков. Он дал русскому народу выбор - либо платить подушную подать, либо идти на государственную службу. Коммунисты, занимаясь уничтожением правящих классов, всего лишь изъяли первый вариант. 

Путь России к созданию государства имел малого общего с подъемом национальных государств Западной Европы. Когда Запад наслаждался вторым рождением греческой и римской культуры в эпоху Ренессанса, русские находились под игом самых безжалостных сборщиков налогов со времен Саргона и царей террора Ассирии. Чингиз Хан и его Золотая Орда поглотили основную территорию проживания славян и уничтожили развитую форму демократической цивилизованной культуры. Монгольские ханы принесли русскому народу такую форму угнетения, которая дожила до наших дней. Москва смогла занять доминирующее положение, потому что ее князья были для хана лучшими специалистами по сбору налогов. Для московского князя шаг от главы по сбору податей до главы всего и вся был легким и очевидным. 

В средние века России посчастливилось оказаться вне пределов римской империи, она была свободна от сил, взрастивших феодализм. Русский крестьянин мог свободно передвигаться по сельской местности, предоставляя свои услуги землевладельцу, который предлагал наиболее привлекательную цену. Русский крестьянин, в противоположность своему западному двойнику, был свободен.  

Традиционная история России начинается с момента, когда викинги пришли в Россию и взяли под свой контроль Киев, Новгород и Псков - ключевые торговые города на киевском водном пути, в основном, состоящем из реки Днепр, впадающей в Черное море. Через короткое время славянская культура поглотила скандинавских русов. Из этих трех городов Киев занимал доминирующее положение, возможно, благодаря налоговой политике, предложенной киевской княжной Ольгой около 950 года нашей эры. Древние русские летописцы называли ее «умнейшей среди женщин» и «мудрейшей среди всех мужчин» - титул, который она вполне заслуживала. До налоговых реформ Ольги, князья Киева, Новгорода и Пскова должны были отправляться в ежегодный зимний поход по небольшим поселениям и городам, чтобы собирать налоги, что представляло собой систему с большими неудобствами.[1] Ольга же разделила сельскую местность на податные зоны, во главе каждой из которых стал глава, отвечавший за получение податей и проживавший в данном районе весь год. Благодаря этой улучшенной системе, Киев легко занял доминирующее положение на речном пути и стал передовым городом всей тогдашней Европы. В 988 году внук Ольги киевский князь Владимир принял христианство, отвергнув ислам и иудаизм – как всем кажется, из-за нежелания русских отказываться от своей водки и подвергаться обрезанию. 

Ольга правила Киевом как регент своего младшего сына Святослава. Когда он вырос, она передала ему не только право на власть, но и знания, относящиеся к налогообложению, политической борьбе, знания принципов, ведущих к экономическому процветанию. Большая часть киевского региона, в особенности к югу, вдоль берегов Днепра до Черного моря, находилась под властью Хазар - иудейского царства. Хазарское могущество основывалось на 10-ти процентном налоге на всю торговлю вдоль берегов Днепра, Дона и Волги. Этот налог естественным образом мешал амбициям новых киевских владык, у которых теперь была новая система разделения сельских регионов на налоговые зоны, контролируемые одним ответственным лицом - система, которая позволяла им распространить свое владычество до берегов Волги. Сын Ольги Святослав приказал жителям деревень и речным торговцам «ничего Хазарам не платить». 

Один за другим города и веси, контролируемые хазарами, переходили к русам, пока хазары не были уничтожены. Таким образом, власть русов над славянскими племенами началась благодаря тому, что они отменили 10 процентный налог, установленный хазарами. Вполне возможно, что Владимир принял христианство не из-за приверженности спиртному или опасений за свою крайнюю плоть, а из соображений, связанных с противостоянием хазарам.[2] Принимая православие, он знал, что на его стороне будет Константинополь. Более того, этот исторический период был временем, когда единоверцы получали налоговые льготы. Владимир выбрал религию по соображениям гораздо более земным, чем было принято считать ранее [возможно, в англо-американской литературе - прим. переводчика]. 

О Хазарах мы почти ничего не знаем. Они установили особую подушную подать на всех не-иудеев и принесли порядок в степные районы России. После их уничтожения, степь была завоевана бандами половцев, которых русские не могли утихомирить. В конечном счете, в этом регионе установился военный паритет, при котором ни одна из сторон не могла победить. Эта ситуация легла в основу русской оперы Князь Игорь, повествующей романтическую историю о русском князе, который пошел воевать с половцами. История оканчивается  примирением и мирным сосуществованием противников.  

Политический вакуум в степи в итоге был заполнен Золотой Ордой. Под предводительством Чингиз Хана море монгольских воинов, выросших на конском молоке, подчинило своей власти местные племена и обратило свои взоры на русов. Монголы сразу потребовали десятую часть… от всего, и еще - чтобы этот налог выплачивался ежегодно. Это не был тот же налог, который возлагали Хазары. Десять процентов, требуемых Хазарами, были мелочью в сравнении с десятью процентами Монгол. Русским пришлось выучить, что о налоговых системах нельзя судить только по их ставкам. 

Процветающие русские города, стоявшие на речных путях, были превращены в руины. Жестокие Викинги Русы не шли ни в какое сравнение с Монголами. Страх и ужас мгновенно распространялся по городам и деревням, стоило кому-либо заприметить монгольского всадника. Как правило, русские яростно сражались за свою землю, в чем пришлось убедиться Гитлеру. Modus operandi Золотой Орды был прост. Осадив какой-либо город, монголы отправляли посла с простым ультиматумом – заплатить либо умереть. Кода очередь дошла до Рязани (около ста миль от Москвы), князь так ответил на обычный запрос монгол отдать десятую часть всего (включая жителей города): «Когда никого из нас не останется – все будет ваше». Собственно, так и произошло. Рязань была стерта с лица земли. 

Монгол интересовали только подати и рекруты для их армий. Русская культура, в этом плане, их не интересовала, как и всякая другая. Под игом монгол русская цивилизация скатилась в века мрака в тот самый момент, когда Запад начал выбираться из самого мрачного периода в своей истории, вступая в эпоху Ренессанса – возрождения культуры древней Греции и Рима. «Монголы», как заметил русский поэт Пушкин, «не подарили России Аристотеля». 

Расшатывание русской культуры достигалось монголами с помощью налогообложения. В течение более чем двухсот лет Монгольского ига Россия прошла через три ярко выраженные фазы монгольской налоговой системы. 

Вначале Монголы передали работу по сбору податей влиятельным мусульманским купцам из Багдада. Сами Монголы были воинами, и работа по сбору податей была ниже их достоинства. Мусульманские сборщики податей с не меньшим успехом занимались работорговлей. Жителей деревень, которые были не в состоянии расплатится, они хватали и отправляли на рынки рабов в Багдаде. В 1162 году несколько русских городов восстали и перерезали всех мусульман до единого, навлекая на себя тем самым неминуемую месть и смерть. История, однако, как и все, на что оказывает влияние природа человека, не может быть точно предсказана.  

Великий русский князь Александр Невский убедил хана не предпринимать карательных набегов, а вместо этого – реформировать систему сбора налогов. В результате чего мусульманские сборщики податей были выведены из нее. Хан разделили Россию на ряд военно-финансовых округов, во главе каждого из которых встал монгол - директор по сбору податей – Великий Баскак, поддерживаемый гарнизоном монгольских воинов. 

Была проведена перепись всех земель, населения, зарегистрированы все юноши, годные для службы.[3] Система с виду была римской, но по духу – ассирийской, духу, который до сих пор доминирует в российском социальном порядке.[4] 

Появилась система двойного управления. Удельные русские князья ведали всем, кроме сбора податей и военной политики, находившихся в руках хана. Великие Баскаки были районными начальниками татаро-монгольских финансов, занимаясь сбором семи базовых налогов:  

1)      годовая подать и чрезвычайные сборы;

2)      налог с продаж;

3)      таможенная подать;

4)      налог с необрабатываемой пахотной земли;

5)      налог с обрабатываемой пахотной земли;

6)      полюдье;

7)      подать за уклонение от военной службы. 

Третья заключительная фаза монгольской системы налогообложения несла в себе семена собственного уничтожения. Хан допустил обычную, но фатальную ошибку, связанную с ослаблением контроля над сбором налогов. Великие Баскаки были заменены русскими князьями. Со стороны система смотрелась хорошо. Удельные князья будут руководить налоговой системой, и необходимость в поддержке монгольских гарнизонов отпадет. Новая система сулила хану быстрые и гораздо более дешевые деньги. 

Какой-то непонятный князь из никому не известного русского городка обратил на себя внимание хана своими необычайно успешными методами выколачивания денег. Город назывался Москвой, князя звали Иван Первый по прозвищу Калита (денежный мешок) – за его экстраординарные таланты в сборе податей. Иван убедил хана поручить ему сбор податей с русских городов-должников. Слава Денежного Мешка быстро росла, как и спрос на его услуги. Очевидно, монголы задавались вопросом – почему бы разъяренным русским налогоплательщикам не иметь дело с Иваном? Зачем отважным воинам унижать себя сбором податей, когда Денежный Мешок в состоянии сделать эту работу за них? Какими бы доводами монголы не руководствовались, так или иначе они стремились к тому, чтобы ответственность по сбору налогов была переложена на московского князя. 

Иван сумел максимально использовать преимущества своей новой роли в налоговой системе хана. В отсутствие Баскаков, внимательно следивших за движением денег, у князя теперь была возможность удерживать большУю часть собираемых денег у себя. Прибыль была колоссальной. Хан назначил управляющего, которого звали Московская Дорога, ответственного за ежегодный сбор податей. В его обязанности входил надзор за передачей хану собираемых налогов. Но Дорога не принимал непосредственного участия в сборе податей. Иван был жесток, но избирательно. Монголы в отношении задолжавших городов применяли подход выжженной земли – когда страдали и мужчины, и женщины, и дети. Иван же не обижал простых крестьян. Наоборот – он наказывал знать и городских глав.[5] 

Успех Калиты произвел на Хана такое сильное впечатление, что вскоре Иван Первый был назначен главным сборщиком податей по всей Руси. Москва стала счетной палатой всех монгольских податей. Город, о котором ранее никто не слыхивал, отныне будет на устах у всех. 

Огромные прибыли от надбавок к податям и умению поладить с Московской Дорогой, позволили московскому князю заняться присоединением соседних владений и земель. У него были средства для найма лучших воинов. Города, которые нельзя было купить, можно было легко завоевать. Его богатство привлекло внимание киевских церковных иерархов. Подобно императору Рима Августу, князь добился контроля над Русью через контроль над ее податной системой. Шаг до статуса Царя (цезаря) стал для него таким же легким, каким был в свое время для Августа. Доходы от податей позволили построить московский Кремль, который был единственной крепостью в России, способной противостоять осаде монгол. Другие русские князья вскоре были вынуждены объединится вокруг Москвы, по своему желанию, либо против него.[6] 

Имея в своем распоряжении большие доходы от собираемых податей, Иван и его потомки подготовили почву для освобождения от татарского ига. Русские заставили татар бороться за дань. Постепенно контроль монгол над Русью (точнее – за системой сбора податей) ослабевал. В шестнадцатом веке Монгольскому владычеству над Русью был положен конец благодаря усилиям Ивана Четвертого, известного как Иван Грозный. Ресурс власти, заложенный его отцами через налогообложение, дорос до уровня, когда Иван уже мог изгнать монгол раз и навсегда. Изгнание монгол началось с того, что сначала Иван отказался оплачивать свои податные обязательства, когда Московский Дорога совершил свой очередной ежегодный        визит за податями. В память об этом событии Иван Четвертый отстроил Храм Покрова (Собор Василия Блаженного). Теперь он получил титул «Царь всея Руси», и князья всех остальных русских городов должны были получать от него право на княжение, становясь перед всевластным царем на колени. Городские собрания налогоплательщиков, назначавшие русских князей на княжение до нашествия монгол, более никогда не вернутся.[7] Новая система власти, построенная Иваном, «была безумием, но безумием гения». 

Иван Грозный, параллельно регулярному правительству, создал особую службу, состоящую из агентов, обладавших экстраординарными полномочиями. Отсюда ее название – «опричнина», означающее специальный, независимый, отдельный. Эти специальные агенты сами вершили суд и представляли из себя некий отдельный мир, подобно сталинскому НКВД. 

Специальные агенты Ивана приносили царю клятву верности: быть союзниками только своих товарищей опричников. Они носили черные одежды, ездили на вороных лошадях, к седлам которых была приделана собачья голова и метла. Метла символизировала тщательную чистку врагов царя, собачья голова – преданность царю. В своих действиях они были огульно жестоки. В дневнике одного опричника есть запись: «Сегодня я никому не причинил вреда. Я отдыхал». 

Опричники занимались вопросами царских доходов в той же степени, что и борьбой с царскими врагами. Царь нуждался в деньгах знати в большей степени, чем в ее преданности. Опричники конфисковывали земли знати и передавали ее новым владельцам, или себе, и одновременно брали на себя денежные и прочие обязательства перед царем.[8] Когда опричнина была отменена, эта модель извлечения денег и оказания царю услуг стала применяться ко всей знати и всем землям. С помощью опричнины, Иван не столько выслеживал предателей, сколько реорганизовывал структуру государственного дохода. 

Дорога к рабству как в России, так и в Риме была одинакова. В обоих случаях, под бременем непосильного налогообложения крестьяне переходили в рабство к крупному землевладельцу, что было одним из способов избежать личной встречи со сборщиком податей. Рабская зависимость была менее тягостной, чем свобода, обложенная массой налогов. В России крепостничество развивалось медленно. Здесь не было своего Диоклетиана, который бы сначала выстроил революционную систему налогов, а на следующий год обратил бы всех в рабство. В начале, крестьянин становился зависимым, когда получал в пользование землю. Землевладелец давал ему надел, дом, скот и сельхоз инструменты. Все имущество тут же закладывалось землевладельцу, которому крестьянин теперь был обязан каждый ноябрь выплачивать выкупные платежи. Обеспечением залога был сам крестьянин и его семья – людской залог, находившийся в собственности землевладельца до момента, пока весь долг не будет выплачен. При нормальном течении обстоятельств, долг не мог быть выплачен никогда, что и было целью функционирования всей системы. 

Землевладельцы разработали интересную схему по уходу от налогов. Новый хозяин оплатит долг крестьянина государству – но возместит потери, пригласив его в свой надел. В основе подушной подати лежала перепись, проводившаяся каждые пять лет. До проведения новой переписи, новый невольник не облагался податью – поскольку не был включен в переписную грамоту.  

Русский народ хлебнул горя со своими царями. Большая их часть, со времени смерти Ивана Грозного в 1584 году до воцарения Петра Великого в 1682, были полными идиотами.[9] Петр Великий идиотом не был. Семь футов роста, человеческая динамо-машина, одаренная острым и ясным умом. Как только Петр стал царем, Россия начала шевелиться. 

Петра часто вспоминают за его вульгарность. После его визита в Англию, парламент был вынужден выплатить крупную сумму на ремонт изгаженного дома, в котором проживал Петр. Потребовалось шесть месяцев, прежде чем зловоние улетучилось. Петр ел руками, пукал и рыгал на публике, и вообще сильно не утруждал себя приличиями. Его гости захлебывались в вине – до такой степени, что кто-нибудь из них умирал от интоксикации, либо вываливался зимой на улицу, где и замерзал на смерть. Петр желал, чтобы русские дамы выглядели так же сексуально, как и западные женщины. Он приказал им носить платья с открытыми плечами и грудью. Если женщина отказывалась пить – он и его дружки зажимали ей нос и заливали вино прямо в горло. 

Но как лидер Петр представлял из себя нечто совсем другое. После посещения западной Европы, он твердо решил переделать Россию на западный образец – но не так, как это делают современные российские политики. Когда он пришел к власти, Россия была в периоде упадка. Петр изменил направление развития российской истории, переделав налоговую систему, занявшись стимулированием экономики и децентрализацией государства.  

До реформ Петра, многие деревенские дома и наделы пустовали. Сотни людей слонялись без дела, они не работали и не платили налогов. Податями облагалась пахотная земля, как при монголах. У крестьян не было стимулов к тому, чтобы совершенствовать сельхоз инструменты, старые непродуктивные земли покидались. Существовал налог, взимавшийся с крестьянского дома [с одного «дыма» - прим. переводчика], поэтому крестьянские семьи объединялись и делили общее жилье. Две, три семьи использовали преимущества проживания в одном доме, который облагался одним налогом. Царские сборщики податей отреагировали на это тем, что стали облагать налогом каждую внешнюю дверь, обнаруженную в доме. Крестьяне ответили тем, что заколачивали лишние двери. Все это означало, что семьи крестьян не будут расширяться, строить новые дома, возделывать новые земли. Безделье и безработица доминировали во всем. Налог с сохи[10] и налог с дыма подорвали экономику страны. 

Петр изменил налоговую систему, отменив обе эти подати и установив единую подушную подать со всего мужского населения. Свободные крестьяне платили более высокую подушную подать, чем крепостные. Крестьянам было сложно понять, как государство могло облагать налогом душу, поскольку душа – объект нематериальный. Как и все, что связано с налогообложением, понимание от налогоплательщиков не требовалось. Требовалось только то, чтобы они платили.[11] Новый налог не мешал проявлению инициативы. Крестьянин, который работал продуктивно и обзаводился новыми сельхоз инструментами и землями, мог оставить у себя заработанное сверх обязательств перед государством.[12] В этом отношении о Петре говорили как о человеке, в котором был дух Адама Смита. 

Но к удивлению Петра, эти новые налоги не принесли большой прибыли. Количество мужчин указанных в переписных грамотах, давало лишь отрывочное представление о количестве мужчин, способных работать. Множество крестьян избегали переписи, подкупая царских чиновников. Петр решил провести новую перепись. Он знал, что в каждом городе и монастыре находятся толпы безработных, не переписанных бродяг. Безделье было образом жизни большой части общества. 

Петр приступил к решению проблемы как Диоклетиан. Каждый будет либо работать, либо платить налоги. У безработного было четыре выбора: платить подушную подать, стать крепостным и жить без податей, поступить на государственную службу - военную либо гражданскую, либо стать рабом на галерах. У большей части бродяг был выбор только между галерами и жизнью крепостных. Стать крепостным, очевидно, было лучшим вариантом. С точки зрения правительства крепостные не освобождались от податей – подушную подать каждого из них должен был выплачивать государству его хозяин. Крепостные крестьяне были освобождены от необходимости персональной выплаты налогов, за что расплачивались потерей личной свободы. 

Отряды крепостных начали разбухать – землевладельцы были принуждены принимать каждого, кто хотел стать крепостным. Но каждый новый раб, желая того или не желая, приходил к новому господину с грузом податных обязательств, которые теперь должен был оплачивать его хозяин. Поэтому землевладельцы требовали соответствующей власти над своими новыми рабами. Россия стала страной крепостных и их хозяев, каждый из которых сам был государевым холопом. Величайшая автократия современного мира появилась как инструмент, гарантировавший сбор налогов, так же как и в поздней римской империи. 

У Петра была армия, курировавшая сбор податей.[13] Три раза в год чиновник, обученный на военный манер, посещал землевладельцев, чтобы провести аудит их дел и сосчитать количество душ в их подчинении. Помещиков, заподозренных в уходе от налогов, колесовали. В древние времена русский сборщик податей отрезал бы такому помещику нос или ухо, но Петр был более изобретателен. Растягивание человека на колесе и переламывание его позвоночника было более современной казнью – ни крови, ни прочего безобразия.

На подушной подати Петр решил не останавливаться. Он нашел возможным обложить податями все, даже церковь. Когда ему требовалось железо для пушек – он отбирал у церкви столько церковных колоколов, сколько было необходимо, и переплавлял их. Он обложил налогами всякую пищу, рентные платежи, одежду, лошадей, шляпы, обувь, жилье, мельницы, рыбный промысел, пивоваренный, винные погреба, печные трубы, воду и общественные бани.[14] В том, что касается частной жизни человека, он обложил налогами рождение, свадьбы, похороны, бороды, отказ от крещения и ввел особый налог на тех, кто не был членом православной церкви. Единственный налог, который он упустил – налог на смерть. Также непонятно, по какой причине он не обложил налогами поместья и наследство. Вся торговля – внутренняя и внешняя – была обложена налогами. Был введен гербовый сбор – на коммерческие документы, юридические и прочие акты, фиксировавшиеся на специальной гербовой бумаге, которую правительство продавало по смехотворно высоким ценам. Были введены гос. монополии на торговлю солью, соленой рыбой, табаком, множество товаров продавались по завышенным ценам. Короче, был раскупорен неистощимый фонтан налогов на все и вся. Приведенный перечень ни в коей мере не является полным.[15] 

Для управления этим фонтаном налогов, Петр организовал особую емкость под названием Сенат. Сенат состоял из десяти суперчиновников, ответственных за изобретение новых способов увеличения государственного дохода. Военные кампании Петра были весьма дороги. Ему всегда не хватало денег и он постоянно подгонял, угрожал и давил на Сенат, требуя больше и больше денег.  

Петр не церемонился с частным капиталом, также как и правители Советского Союза до перестройки. Но отъем частной собственности был не таким же легким, как превращение всех собственников в рабов. Русское золото бежало из страны, находя более привлекательные объекты инвестирования в Амстердаме, Лондоне и Париже. Частный капитал не отягчен любовью к родине – он всегда ищет наиболее безопасные и прибыльные гавани. Петр издал законы, препятствующие бегству частного капитала, подобно современным системам таможенного и валютного контроля, но эффективно контролировать их исполнение невозможно. Изворотливые всегда найдут способ обойти наиболее жесткий закон. С момента, когда Петр ввел жесткую систему таможенного контроля, и до сегодняшнего дня, профессиональные контрабандисты вывозят из России ее золото с минимальными рисками. 

Россия была совсем не привлекательна как для внутренних инвесторов, так и для внешних. У Петра не было возможности одалживать денег ни у кого. Он модернизировал Россию благодаря обращению ее в тотальное рабство с помощью налогов. Он не нагрузил государство внешними долгами, поскольку у него не было возможностей получить займ. В то время, как и сейчас, мало кто верил в платежеспособность русских. Лишь незадолго до падения царского режима у многих стран появилась эта вера, и в то время на биржах всего мира стали продаваться облигации царского правительства. Сегодня наследники тех незадачливых инвесторов оклеивают ими стены туалетов. К удивлению многих, в конце восьмидесятых Советское правительство выступило с предложением о выкупе царских обязательств. 

Казачество было для русских чем-то вроде храма в древнем мире, оказавшись в котором преследуемый получал иммунитет и защиту от любого преследования. Все крестьяне – и их владельцы – знали, что когда налоги и рабство становятся невыносимы, крестьянин может присоединится к казакам. Когда Петр ввел свою новую систему, превратив каждого в налогоплательщика, примерно сто тысяч крестьян со своим имуществом (а некоторые – с имуществом своих хозяев) бежали в земли казаков. С каждым таким крестьянином ревизская сказка теряла одну душу, поскольку у казаков был податный иммунитет. Для Петра такое положение вещей было неприемлемым. Он терял сразу и рекрута и налогоплательщика. У него не было другого выбора, как послать войска, чтобы те подчинили казаков его контролю. 

Казаки были в системе чем-то вроде громоотвода крестьянских восстаний. Наиболее амбициозные и воинственные крестьяне, присоединявшиеся к казакам в прошлом, встали бы во главе восстаний, оставаясь у себя дома. Когда Петр закрыл дверь для бегства в казаки, он открыл форточку для крестьянских восстаний на местах. Это было самое опасное наследство, оставленное его преемникам. 

После смерти Петра крестьянские восстания стали почти ежедневным делом. Небольшое войско посылалось подавить небольшое волнение. Но к моменту своего прибытия на место, ряды восставших доходили до сотен крестьян, вооруженных вилами, камнями и сельхоз инвентарем. Часто лишь благодаря численному превосходству они одерживали верх над небольшой воинской частью. В конце концов, во время, совпавшее с Бостонским Чаепитием, агрессивный казак Пугачев собрал армию из десяти тысяч обозленных крепостных и казаков. На пути к Москве он был схвачен и казнен. 

Екатерина Великая пыталась стереть память о Пугачеве из умов русских людей. Деревня, в которой он родился, была сожжена, ее жители выселены в другое место. Екатерина постановила, что само упоминание имени Пугачева является преступлением. Разговоры о реформах стали опасны, не только из-за Пугачева, но и из-за революционной лихорадки, охватившей мир после Американской и Французской революций. 

После Пугачева, русское правительство сдерживало реформы на протяжении целого века. В конце концов к тому времени, когда президент Линкольн освободил рабов Америки, Царь Александр Второй освободил крепостных. Но личная свобода не положила конец налоговой политике, ставшей причиной их рабства. Скорее, освобождение уменьшало могущество среднего класса аристократов и экстраординарные прибыли, которые они получали благодаря старой налоговой системе. Без рабовладельца-помещика, вся ответственность по сбору налогов переходила к царю. Русские крепостные были в лучших условиях, чем их двойники с Американского Юга, поскольку первым оставили землю, как правило, ту же, которую на протяжении веков обрабатывали их предки. Чернокожим американцам не дали ничего, так что с экономической точки зрения свобода лишь ухудшила положение большинства из них. Это важное различие вовсе не говорит о том, что русские были более гуманны, чем американцы. Русские крестьяне должны были выплачивать налоги, а без земли у них не было этой возможности. Русские крестьяне также должны были расплачиваться со своими бывшими хозяевами. Земля, которую им давали в пользование, была всего лишь инструментом, необходимым для этих выплат. 

В России было три основных типа крепостных. Царь владел огромным количеством Государственных крестьян, которым завидовали все прочие. Государственные крестьяне никогда не создавали проблемы. Царь обходился с ними хорошо, часто освобождал от налогов, разных сборов и обязательств. 

Существовало две системы негосударственного крепостничества. Оброчные крестьяне выплачивали ежегодный оброк своему хозяину в размере двойной подушной подати. Это давало их хозяину 50-ти процентную прибыль. Оброчные крестьяне облагались налогом на основе общинного принципа. Для того чтобы выплатить оброк, они организовывались в деревенскую общину, выбирали своих глав, и большую часть земли держали в общем пользовании. Колхозы и кооперативы в Советском Союзе работали в похожей манере. 

Барщинные крепостные создавали большую часть проблем. У них была собственное хозяйство, но они были вынуждены работать от трех до семи дней в неделю на землях свих помещиков. В период посевной и жатвы некоторые помещики заставляли их работать с рассвета до заказа, семь дней в неделю. Времени для их собственных хозяйств не оставалось. Подобное угнетение вызывало забастовки и мятежи. Крестьян, которые отказывались работать, избивали, заковывали, заставляли носить металлические воротники с шипами. Других подвешивали на веревку вниз головой и окунали в реку, пока они не захлебывались. Структура организации барщинных крестьян также напоминала колхоз – в той части, которая касалась обработки земель помещика. Таким образом, крепостничество, являвшееся самым важным инструментом налогового контроля, подготовило почву для советской коллективизации сельского хозяйства. 

Русское крепостничество не стоит судить слишком строго. Оно было более гуманным, чем современное рабство. Каждое государство уделяет особое внимание своим главным источникам дохода. То, что облагается налогом, должно находиться под строгим контролем. Если налог является критическим, контроль должен быть эффективным. Источником богатства России была ее земля. Крепостничество являлось всего лишь инструментом защиты и гарантии извлечения дохода. 

Сегодня большинство правительств получают доход от налогообложения прибыли. Прибыль оплачивается деньгами. Деньги движутся через банки. Как следствие, банковские институты находятся под пристальным наблюдением, цель которого – получение гарантий того, что соблюдаются требования налогообложения. Крепостничество в России было инструментом, необходимым для той же цели. Мы потеряли свободу и неприкосновенность в банковской сфере из тех же соображений, по которым русские крестьяне были обращены в рабство. Российское государство, как и наше, всего лишь таким образом следило за своими доходами. 

Влияние русской культуры на цивилизацию гораздо более важное, чем мы представляем. В конце средних веков Россия защитила перерождавшуюся Европу эпохи ренессанса от поглощения Монгольскими завоевателями, ценой огромных разрушений и потери развитых форм собственных демократических институтов. Русские положили конец завоевательным амбициям Наполеона, мечтавшего стать императором Европы. Человечество было спасено от чумы нацизма благодаря миллионам русских граждан, принесенным в жертву. 

Но самая главная миссия России, возможно, заключена в ее роли подопытного кролика Западной идеологии, зародившейся и ставшей популярной в Британии, Германии, прошедшей через всю Европу и нахлынувшей на русских против их воли и даже вопреки сильной духовной традиции. Это была крайняя форма налогообложения, в которой государство полностью подчинило себе контроль над экономикой, отдавая людям то, в чем, по его мнению, они нуждались. Пример русских и их жизнь в коммунистическом обществе продемонстрировали миру ужасы и бесчеловечность подобной принудительной системы. Как сказал современный русский историк, «Самопожертвование во имя остального мира является подлинной исторической миссией России».

Опубликовано 21.04.2007.

Комментировать

ОБСУЖДЕНИЕ
 

вверх