Глава 13
ДУХ КОРОЛЯ МАТИУШАС концом польско-советской войны Корчак
демобилизовался и воссоединился с собственными «уличными мальчишками». Уезжал он
от них не на такое уж большое расстояние, но чувствовал себя сильно
изменившимся. Теперь он тоже был сиротой. «Дети воображают, будто взрослые в
матерях не нуждаются, — скажет он своим юным читателям. — Сколько, сколько раз
взрослый тоскует по своей матери или отцу! Ведь ему кажется, что только они
стали
бы его слушать, а если потребуется, простили бы его и пожалели».
В прошлом дисциплина служила ему поддержкой, и теперь Корчак вновь прибег к ней,
чтобы продолжать жить. Он перебрался в мансарду на четвертом этаже приюта на
Крохмальной и в заполненной книгами комнатке повел жизнь монаха, писал за
массивным дубовым письменным столом отца, спал на узкой железной кровати и
принимал визиты воробьев, залетавших в открытую форточку, а также свел
знакомство с «замкнутой в себе» мышью по имени Пе-нетрация, которая обитала под
комодом. Смерть матери и возрождение родной страны словно бы высвободили короля
Матиуша, воображаемого ребенка, дремавшего у него в душе. Днем он был доктором,
опекавшим сотню еврейских и сотню польских сирот, но по вечерам, поднявшись к
себе в мансарду, он был писателем, творившим воображаемое королевство,
окруженное, как прежде Польша, тремя алчными соседями.
«А было это так», — начинается «Король Матиуш Первый», вневременная притча о
мальчике-короле, мечтавшем создать утопическое общество только с помощью законов
для детей и взрослых. Это была мечта, подобная той, которую лелеял Генрик
Гольдшмидт, когда был маленьким и хотел перестроить мир. Корчак с такой полнотой
идентифицировал себя с юным королем, который (как и его создатель) не доживет до
воплощения своей мечты, что использовал собственную детскую фотографию для
фронтисписа книги, снабдив ее таким объяснением для своих маленьких читателей:
Когда я был мальчиком, которого вы видите на этой фотографии, я хотел сделать
все, о чем говорится в этой книжке. Но потом забыл, а теперь я состарился. У
меня больше нет ни времени, ни сил, чтобы воевать или ездить к людоедам. Эту
фотографию я поместил тут, потому что важно знать, как я выглядел, когда
по-настоящему хотел стать королем, а не каким я стал, когда писал о короле
Матиуше. По-моему, лучше прилагать фотографии, показывающие, какими были короли,
путешественники и писатели, прежде чем выросли или состарились. Ведь иначе можно
подумать, будто они с самого начала все знали и
никогда сами маленькими не были. И тогда дети вдруг вообразят, что не могут быть
министрами, путешественниками и писателями, а это неправда.
Мальчик на фотографии (примерно десяти лет) как раз в возрасте большинства
сочиненных Корчаком героев. Он напряженно сидит на скамейке рядом с растением в
горшке, в длинной курточке с широким жестким белым воротничком и с бантом на
шее. Он смотрит не на нас, а мимо камеры в какую-то свою даль — взгляд, который
Корчак сохранил на всю жизнь. Он одновременно и тут, и где-то еще. Одна рука
небрежно лежит на коленке, другая сжимает край скамейки — словно мальчик ждет
только сигнала, чтобы броситься прочь.
Это тот же мальчик, который ездил со своей семьей на экскурсии в Виланов, летнюю
резиденцию польских королей XVII века, золотой эпохи, когда Польша была гордым
независимым королевством и ее границы простирались от Балтийского моря до
Черного и почти до ворот Москвы. Перенесенный не просто за пределы Варшавы, но и
за пределы времени, он ощущал «холодную красоту» величественной обстановки
дворца и «призрачное присутствие» королей вокруг. Быть может, вот тогда-то он и
король Матиуш слились воедино.
«Короля Матиуша Первого» называли «Эмилем» Корчака. Начинаясь со смерти прежнего
короля, последовавшей вскоре после смерти королевы, книга прослеживает
нравственное развитие Матиуша из наивного доверчивого сироты, не умеющего ни
читать, ни писать, до юного реформатора-идеалиста, которому необходимо
постигнуть разницу между мечтой и реальностью, прежде чем он сможет управлять
страной и собой. Хотя она читается как романтичная повесть о приключениях
отважного юного короля, книга эта, по сути, — философский трактат о духовной и
светской власти.
Внезапное вступление Матиуша на трон, едва умирает его отец (сходное с ощущением
Генрика, что смерть его от-ца мгновенно ввергла его во взрослость), должно
вызвать у него такое же смятение, какое испытала Алиса, проваливаясь в Страну
чудес: Матиуш сразу же сталкивается с угнетающим числом очень разных взрослых, которые мечутся совсем в манере Белого
Кролика, а также и с обществом, очень похожим на зарождающуюся Польскую
Республику, в которой соперничающие партии росли как грибы, кабинеты назначались
и распускались, а правительства возникали и исчезали с головокружительной
быстротой. Пока Ма-тиуш пытается разобраться в этой путанице, его создатель не
может не поиздеваться над неразберихой, бушующей в самом сердце
правительственных сфер. Его сатирический взгляд не упускает ничего. Юный
правитель обнаруживает, что дипломатия подразумевает сплошную ложь, чтобы ваши
враги не могли узнать, чем вы действительно занимаетесь, а кризис кабинета — не
более чем драка министров между собой. Хотя Матиуш живет в выдуманном
королевстве, он вынужден бороться с горькой реальностью, с теми же проблемами,
что и маршал Пилсудский и министры новоизбранного правительства Польши. Откуда
взять деньги, чтобы ремонтировать паровозы, строить фабрики, остеклять разбитые
окна, содержать армию? Как открывать школы, создавать систему здравоохранения и
обеспечивать адекватные социальные услуги?
Еще важнее для Матиуша — в конце-то концов, еще ребенка — вопросы, касающиеся
благополучия детей. Как привить им самоуважение и научить быть свободными? Как
бороться с нищетой, несправедливостью, болезнями и голодом, угрожающими им?
Когда Матиуш заболевает от попыток сразу все исправить, старый семейный доктор
рассказывает ему, что люди уже очень давно пытаются искать решение этих проблем,
но пока еще никому не удалось найти достаточно долговременного.
Когда враги вторгаются в королевство Матиуша, Корчак отправляет его сражаться
инкогнито, как простого солдата, а с ним и его друга Фелека, сына вахмистра
дворцовой гвардии. Матиуш испытывает всю жестокую реальность войны. «До чего
тяжело быть королем и вести войну, — говорит себе Матиуш. — Я-то думал только о
том, как буду ехать по улицам столицы на белом коне, а люди будут осыпать меня
цветами. Я не подумал о том, сколько людей будет убито».
Корчак, кроме того, отправляет Матиуша путешествовать по стране людоедов, где он
узнает, что дикари (хотя, безусловно, не благородные) в некоторых отношениях
более цивилизованны, чем так называемые «цивилизованные люди». Царек людоедов
Бум-Друм и его дочка Клю-Клю, бесстрашная озорница, становятся самыми верными
друзьями Матиуша.
Автор ироничен, но далек от цинизма. Матиуш не ожесточается, а только грустит,
когда все идет не так. Совсем как Грустный Король одного из соседних королевств.
Грустный Король, играющий на скрипке так, что струны словно плачут, становится
очень похожим на старого семейного доктора (который, в свою очередь, очень похож
на Януша Корчака), когда показывает Матиушу свой парламент — «немножко
напоминающий театр и немножко храм» — и сетует на тяжкий жребий реформаторов:
Послушай, Матиуш. Мой дед даровал своим подданным свободу, но ничего хорошего из
этого не получилось.
На него совершили покушение, и он погиб. А народу стало даже хуже, чем прежде.
Мои отец воздвиг величественный монумент свободе... но какое это имеет значение,
когда по-прежнему существуют войны, бедные люди, несчастные люди. Я приказал
воздвигнуть величественное здание парламента. И ничего не изменилось. Все
остается прежним.
Тем не менее Грустный Король не хочет обескураживать своего маленького гостя:
«Знаешь, Матиуш, мы всегда ошибались, проводя реформы для взрослых. Попробуй
проводить их для детей, и, может быть, у тебя получится».
Идея Грустного Короля, что дети, если им дать голос в правительстве, окажутся
мудрее взрослых, крайне романтична, но «старый доктор», составляющий часть
Корчака, знает, что для успеха в любом деле необходим опыт — то, чего дети
лишены. Решив сделать себя королем детей, Мати-уш строит для них парламент, как
и для взрослых. Два здания абсолютно одинаковы, только в детском парламенте
стулья пониже, и дверные ручки расположены тоже пониже, как и окна, чтобы
депутаты могли поглядывать наружу, когда им станет скучно. Однако пары заседаний
с перепалками и драками оказывается достаточно, чтобы Матиуш убедился, что дети
ведут себя не разумнее взрослых. Журналист, на самом деле шпион одного из трех
королей (предназначенный символизировать предательский мир взрослых),
подстраивает гибель королевства Матиуша, убедив Фелека, ставшего
премьер-министром детей, что его маленькие избиратели способны делать все лучше
взрослых. Детский парламент постановляет, чтобы все взрослые вернулись в школы,
а их места займут дети. Это приводит к смешной сумятице, но затем к подрыву всех
жизненно важных сил страны: поезда перестают ездить, телефоны выходят из строя,
магазины закрываются, как и заводы с фабриками, военные запасы истощаются.
Воспользовавшись внутренним хаосом, коварный король оккупирует страну. К тому
времени, когда Матиуш вернул взрослых на их места, а детей в школы и восстановил
свои вооруженные силы, было уже слишком поздно, но Матиуш намерен погибнуть,
сражаясь. «Победа или смерть!» — говорит он своим сторонникам. Когда они терпят
поражение, он утешает Клю-Клю, которая вместе с Фелеком и еще несколькими
друзьями осталась с ним до последнего боя у зверинца: «Не плачь, мы умрем
прекрасной смертью». Он управляет собственной судьбой, пока может избрать
собственную смерть. Но даже в этом ему отказано: он усыплен снотворным газом и
приходит в себя в темнице. Ему говорят, что он приговорен к расстрелу, но Матиуш
не знает, что Грустный Король убедил остальных двух королей помиловать его в
последнюю минуту. Книга кончается на том, что Матиуша ведут в золотых цепях по
улицам его королевства к месту предполагаемой казни (жуткое предзнаменование
того, что ожидало его создателя). «Это был чудесный день. Солнце сияло. Все
высыпали на улицы в последний раз поглядеть на своего короля. У многих в глазах
стояли слезы. Но Матиуш не видел этих слез... он глядел на небо, на солнце».
Матиуш высоко держит голову в доказательство, что он сильнее духом, чем его
враги. «Истинные герои проявляют себя в бедствиях», — думает он. Он не позволяет
надеть себе на глаза повязку. «Умереть прекрасной смертью» — вот по-прежнему его
единственное желание. Но в эти последние минуты он не может справиться с
любопытством: какие похороны ему устроят? И Матиуш не только не благодарен,
когда ему даруют помилование, заменяя казнь ссылкой на необитаемый остров, как
когда-то было с Наполеоном, но приходит в ярость. Вторая книга о Матиуше,
«Король Матиуш на необитаемом острове», намного сдержанней первой и посвящена
духовному становлению Матиуша. Он ускользает из поезда, везущего его в порт, но
решает отправиться на остров добровольно, когда понимает, что из-за него может
вспыхнуть война. «Я готов отправиться туда, но не как раб или пленник, а по
собственной доброй воле», — объявляет Матиуш, в очередной раз излагая философию
Корчака: человек свободен и в тюрьме, если он сам выбирает свой путь. Совсем
один на острове, если не считать стражей, ручной канарейки и портрета его
матери, Матиуш теперь располагает временем упорядочить свои хаотичные мысли и
дисциплинировать свой ум. Его любимый стражник Вален-ты очень напоминает
настоящего Валенты, когда шаркает туда-сюда и ворчливо сыплет «в сторону»
фразами вроде «жизнь горька». Матиуш размышляет о жизни и о смерти, швыряя
камешки в море. Его канарейка умирает, он роет для нее могилу под пальмой на
холме и взвешивает, не поставить ли на ней деревянный крест, — совсем как
когда-то Генрик Гольдшмидт. Затем он роет еще две могилы для своих отца и
матери, чей прах задумывает доставить сюда. Иногда он отправляется на лодке к
маяку поиграть с Ало и Алей, сиротками, спасенными одноруким смотрителем маяка,
когда буря выбросила их на остров. Как и его создатель, Матиуш находит утешение
в обществе детей. Как-то раз, бродя по своему острову, Матиуш находит на холме в
его центре каменную башню. Он смотрит, как один камень сдвигается, и внутри
Матиуш видит семь лестниц одну над другой — каждая с семью ступеньками, но
промежутки между ними увеличиваются от одной к другой. Некто в сером холщовом
рубище, перепоясанном веревкой, начинает скользить вниз по лестнице, почти как
на крыльях. Этот «старец с длинной бородой» смотрит на него даже с большей
грустью, чем Грустный Король. И Матиуша вдруг посещает мысль: «Это реформатор,
которому ничего не удалось».
Когда вместо прежнего стражника, с которым Матиуш дружил, появляется новый с
садистскими наклонностями, Матиуш спасается с острова по-прежнему свободный
духом. Он возвращается в свой дворец ровно на то время, которое требуется, чтобы
убедить молодого короля прекратить войну. И даже благодарит своего бывшего врага
за предоставленную ему возможность испытать изгнание и закалить волю. Затем он
отрекается от трона, чтобы его народ мог избрать президента. Подобно своему
создателю, Матиуш отказывается от богатства ради скромной жизни и служения
другим. Он устраивается работать на фабрику в доказательство своей солидарности
с несчастными эксплуатируемыми рабочими и чтобы стыдом принудить владельцев
создать лучшие условия работы. По вечерам он либо ходит в школу, либо сидит у
себя на чердаке и пишет сказки для детей. Это мирное существование нарушает
появление Фелека, который, потрясенный утратой власти, совсем опустился и
озлобился. Матиуш принимает его и устраивает работать на фабрику. Но когда
Матиуш попытался прекратить драку, устроенную Фелеком с управляющим, его
случайно отталкивают так, что он попадает в один из станков. Смертельно
раненный, он все-таки успевает простить Фелека и попросить его вернуться с
Клю-Клю на ее родину и трудиться ради создания лучшего мира.
Матиуша хоронят рядом с его канарейкой на высоком холме его необитаемого
острова. Ало и Аля приносят цветы на его могилу, а дикие канарейки распевают над
ней свои песенки. Подобно истинному романтическому польскому герою, разрываемому
между жизнью активных действий и жизнью духовного преображения, Матиуш
одерживает нравственную победу, хотя и погибает. Ведь он вдохновил других
продолжать его борьбу.
«Король Матиуш Первый» — это история «вечной трагедии каждого благородного
реформатора». Читая книгу сегодня, понимаешь, в какой мере ее печальный и
ироничный автор не питал никаких иллюзий, что реальность обойдется с ним лучше,
чем с Матиушем. Однако книга приобретает еще и силу пророчества теперь, когда
жизнь Корчака стала символом победы духа. Тем не менее, вопреки глубокому
пессимизму истории Матиуша, в ней можно уловить и человеческую комедию,
разыгранную с юмором, теплотой и состраданием к судьбам людей. |
