На главную сайта

БИБЛИОТЕКА
«АНТИТЕРРОР»

К оглавлению литературного раздела
К оглавлению раздела «Антитеррор»
На страницу «БЕСЛАН: бойня детей»

«ДЕЛЬФИНАРИУМ»:

джихад против детей

ПРОДОЛЖЕНИЕ 14

К ПРОДОЛЖЕНИЮ 15

«Люди шли и шли, с  утра и до вечера, сотни людей…»

Сострадание

 Игорь Шапортов

Беда сплачивает людей. У Аленки перебывало очень много людей - все ее друзья из школы, учителя, с первого дня с нами женщина, социальный работник, которая очень нам помогает. Большое спасибо, низкий поклон им всем. Были такие люди… Приходили старушки, божьи одуванчики, просто сидели рядом, говорили, и все легче становилось.

В первое время старушки просто еду приносили. Кто блинчики сделал, кто пирожок– они от души помогали. Были еще люди, которые помогали материально. Самая большая помощь – от Михаила Черного, конечно. Большое спасибо ему за это. Но все деньги, которые давали для Алены, мы положили на специальный счет. Мы хотим найти самого лучшего пластического хирурга, который вернет ей лицо.

 «Помощь пострадавшим в теракте»

Свыше 600 человек обратились в организацию СЭЛА, изъявив

желание помочь пострадавшим в теракте 1 июня в тель-авивском

"Дельфинариуме". Эти данные привела на вчерашнем заседании

комиссии Кнессета по алие и абсорбции генеральный директор

организации Рут Бар-Он. Она подчеркнула, что за последние

несколько лет такого наплыва добровольцев не наблюдалось.

Бар-Он сказала, что на сегодняшний день на счет помощи

пострадавшим в теракте в "Дельфинариуме", открытом СЭЛА,

переведено около 950 тысяч шекелей.

Copyright © 2000 Novonet

Триумф благотворительности 

В воскресенье, 22 июля, по инициативе муниципалитета Тель-Авива-Яффо в «Гейхал ха-тарбут» состоялся благотворительный концерт «Цветы на ветру», на котором было собрано более миллиона шекелей для семей, пострадавших от теракта в «Дельфинариуме». В концерте приняли участие самые блестящие звезды израильской и русской эстрады: Дуду Фишер, Шломо Арци, Боаз Шараби, Евгений Шаповалов, Шошана Дамари и другие. Валерия Леонтьева привезли  на сцену прямо из аэропорта имени Бен-Гуриона. Его выступление заставило зал плакать.

Благотворительные концерты в пользу пострадавших от теракта состоялись также в Ришон ле-Ционе, Кфар-Сабе, Хайфе, Беэр-Шеве, Кирьят-Гате и других городах. В рамках концерта состоялась выставка-продажа картин, сбор от которой также был направлен в помощь семьям – жертвам теракта в Дельфинариуме.

Бизнесмен Михаил Черной лично пожертвовал на семьи пострадавших более 800 тысяч шекелей.

 Лариса Гутман:

Было очень много сочувствия именно от простых людей. Особенно тронули люди, которые прошли войну, концлагеря, люди, которые несколько лет назад потеряли своих сыновей и дочерей. К нам до сих пор идут письма со всех стран мира. И государство помогает, чем может.

 Ольга Тагильцева:

Когда мирно, когда нет таких потрясений - израильтяне ругаются, грызутся, но когда случается горе – они все вместе. У нас в доме было очень много людей. Я была в таком состоянии, что просто не могла запомнить всех. Я хочу сказать всем, кто был рядом со мной в эти дни – большое спасибо.

 Наталья Панченко-Санникова:

Здесь люди очень отзывчивы. Я понимаю их, потому что такое здесь довольно часто случается. Все живут в такой обстановке, что это может случиться с каждым. И многие сразу же приходили, таксисты без денег возили… Здесь, конечно, очень много сочувствия. Чего я абсолютно не встретила на Украине.

На Украине близкие и друзья все очень переживали. А правительство – им абсолютно все равно. Из официальных лиц никого на похоронах не было.

Материальной помощи я ни от кого и не ждала, потому что они все там очень плохо живут, а моральной поддержки… От знакомых – было. Помогали мне преодолеть первые дни. От других людей – ничего. 

Ирина Скляник:

С того момента, как это все случилось, и до сегодняшнего дня я вижу очень много сочувствия и сострадания со стороны очень многих людей, с которыми я даже не была знакома до этого. Они до сих пор приходят, звонят, пишут, маленькие дети присылают рисунки, нас приглашают на благотворительные концерты… СЭЛА и организация ЭЛУЛЬ организовали для нас поездки в Эйлат и на Мертвое море. Друзья Светы делают все, что только можно, чтобы помочь ей справиться с горем. Они практически не оставляют ее одну. Ей постоянно звонят, вытаскивают из дома, возят ее на прогулки на машине, потому что в транспорте она ездить боится. Ее просто балуют, я бы сказала. О Яэль (Юле) в ее школе собираются сделать уголок ее памяти, еще одну церемонию – на годовщину. О ней помнят. 

Виктор Медведенко:

Я видел очень много сочувствия со стороны совершенно незнакомых людей. Я даже не предполагал, что такое возможно. В России такого просто нет. Там забыли бы на второй день после похорон. И на девять дней пришли бы только близкие родственники. Здесь все было совсем по-другому.

 Аня Синичкина:

Я познакомилась с очень хорошими людьми, и мы очень сблизились после взрыва. Просто мы понимаем друг друга. Мы вместе плачем и смеемся. Мы как-то плакали человек семь сразу. И бывшие в теракте, и знакомые тех людей, которые там пострадали – было очень много хороших людей.

Но что касается помощи от государства... Всем, кто был в больнице, подарили дискмены и мобильники, а мне не подарили, потому что на третий день я ушла на похороны из больницы… Мелочь, конечно, но обидно. Вообще про меня откровенно забыли. Они не считают, что я достаточно пострадавшая: у меня один болт в ноге и одно ухо не слышит. Мне не нужны эти деньги, мне надо только здоровье. Но если подумать логически: почему всем раненым прислали три чека, а мне – только один? Я такая же пострадавшая, как и они. 

Надежда Деренштейн:

Мало того, что приходили старые друзья, я со многими новыми людьми познакомилась. Я столько разных людей узнала, такие среди них есть интересные! Я познакомилась с человеком, с которым я сейчас встречаюсь, и он мне очень-очень нравится. Этот парень пришел навестить мою подругу, и так получилось, что мы понравились друг другу. Мне с ним хорошо. Надеюсь – это любовь, надеюсь - навсегда.  

Катя Пелина:

Возле меня постоянно было очень много людей, и я даже немного уставала от такого внимания, потому что была еще очень слаба и находилась под действием лекарств. Но все равно, эта усталость была приятна – лучше, чем если бы со мной рядом никого не было.

Я помню, ко мне приезжали ребята из Хайфы, мои ровесники. Весь класс одной из хайфских школ приехал ко мне с огромным букетом роз!

Приходили пожилые люди из домов престарелых и искренне желали мне выздоровления, приносили буквально свои последние копейки, чтобы хоть как-то нам помочь.

А однажды пришел какой-то мужчина и принес чек от Михаила Черного. На двадцать тысяч шекелей. Я была просто в шоке: это все мне?!. Он говорит: «Я очень извиняюсь, мы на всех разделили, поэтому так мало…» Нам от мэрии Ришон-Лециона выделили машину, привозили еду. Абсолютно все наши проблемы решает город.

 Бронислава Осадчая:

Очень много людей приходило и сейчас приходят. У Иры были друзья, очень близкие, которых я очень хорошо знала. У нас вообще дом был, как клуб. Она же училась в пяти минутах ходьбы от дома. У нас постоянно были дети. А после этого несчастья есть три таких мамы, которые не оставляют меня. И учителя из школы мне очень много внимания уделяют. 

Виктор Комоздражников:

Первое время  было много сочувствия. Звонили, писали письма, приходили соболезнования… 

Но прошло три месяца – все стали забывать про это. После официального открытия памятника на месте трагедии – все утихло. Но я каждого первого числа все равно прихожу к памятнику.

 Евгения Джанашвили:

Много сочувствия от людей было. Мои родственники не отходили от меня вообще все тридцать дней. И сейчас все время звонят, приходят, навещают. Я благодарна всем, кто побывал, конечно. Благодарна «Сэле». Там очень добрые и чуткие люди. Они не оставили без внимания не только меня, но и всех пострадавших. И со стороны государства оказали всем помощь. Но что они могут сделать? Они не возвратят мне сына. По сравнению с этой утратой, то, что они дают мне – это ерунда, это для меня не играет абсолютно никакой роли. Я ничего не хочу. Я хочу только своего сына. Но, увы… Это нереально.

 Лилия Жуковская:

Люди шли и шли, с  утра и до вечера, сотни людей… Было столько народа, уму непостижимо. Мелькали передо мной люди, дети, студенты, израильтяне, русские, разные организации… Я всех и не запомнила. Это было вообще невозможно! Хорошо что у меня здесь была, с первого же дня одна израильтянка, Заава. Всю неделю траура она сидела у меня каждый день по двенадцать часов, не выходя из дома. Она встречала людей, говорила с ними, записывала, кто чем может помочь. Она сделала мне несколько альбомов с вырезками - на иврите, на русском. Я собираю все соболезнования, которые мне прислали и продолжают присылать. Я их складываю в пакетики… Приходят письма из Израиля, из Америки, вот недавно было три открытки из Англии… Дети присылают рисунки.

Меня одну не оставляют. Есть еще одна женщина, Рони, она мне устроила экскурсию по старому Яффо, показала его вечером… Настроение, конечно, такое, что ничего не хочется, но сидеть одной дома… Два с половиной года тому назад умер муж, а сейчас погибла дочка… Очень тяжело.  

Ирина Блюм:

Было очень много сочувствия, моральной и материальной поддержки. А выделить кого-то я не могу, я тогда ничего не видела. 

Максим Мальченко:

Больше всех мне запомнилась одна религиозная женщина из Бней-Брака. Она приходила в больницу. Она, действительно, когда пришла, как бы отдала всю душу. 

Надежда, мама:

Мы сидели в больнице Ихилов в столовой, и вдруг приходит женщина. Она говорит: я искала мальчика, про которого прочитала в газете, и я хочу с ним поговорить и хочу помочь. Она так долго нас искала! Она была такая уставшая, такая измученная. Эта женщина, одинокая, у нее никого нет, сама живет в гостинице. И она дает нам конверт: извините, если что не так, мне так неудобно... Я потом открываю этот конверт – там тысяча шекелей. Я прямо разрыдалась! Представьте, какие это для нее деньги! Они нам тогда очень помогли. И она была так уверена: «Максим, у тебя все будет хорошо. У вас все будет прекрасно. Я вот чувствую. Я вижу твою семью. Тебя, твою маму, твоего папу. Я так рада, что с тобой познакомилась». Она нам как-то внушила, что все будет хорошо.

Самые первые позвонили старики из дома престарелых в Кфар-Сабе: «Мы сложились - кто сколько мог, скажите ваш счет, мы хотим перечислить деньги». Они нам несколько раз звонили: «Мы Максима ждем в гости».  Мы обязательно приедем, и Максим им сыграет на гитаре! Он только несколько дней дома. И еще предстоит операция.

И так просто люди приходили: знакомые, незнакомые. Тысячу звонков было! И на работе – я работаю на уборке  – все до единого ждали, когда я смогу вернуться. Никто не позвал другую женщину. Все до единого приехали к нам. Я даже не ждала. Кто я такая? Простая уборщица.  Хозяйка приехала: ты – не уборщица. Ты - наш друг и член семьи. Это было очень приятно.

Государству спасибо большое, нам сделали такие дорогостоящие операции, на обе ноги, по несколько часов они шли. Потом реабилитация в больнице Ихилов. Все это было оплачено. Потом месяц в гостинице в Бат-Яме…

К ПРОДОЛЖЕНИЮ 15

 На главную сайта

Напишите отзыв об этой публикации

вверх