На главную сайта

К оглавлению раздела "Выставка-ярмарка"

В раздел "Библиотека завтрашней книги"

Александр Воловик

РАССКАЖИТЕ О СВОЕМ НАРОДЕ

Хорошо, я расскажу о своем народе, но сначала о маме... Она была невысокая полная женщина. У меня есть снимок, очень старый, где она с папой. Мама была такая красивая. Теперь женщины красивы по-другому, я хочу сказать, они вызывающе красивы, или вкрадчиво красивы, или завлекающе красивы, то есть они красивы для других. Мама моя была красива, потому что была красива, это было глубокое, внутреннее качество. И папа с ней рядом никогда не был напряжен. По правде говоря, папа был очень свободен. Мои остроязыкие родственники и раньше, да и теперь (мало их осталось!), говоря о маме, повторяют слово, которое, вроде бы, имеет мало смысла - святая! И тут же, через столько лет, накидываются на папу. Видимо, споры семидесятилетней давности для них ничего не потеряли в ожесточенности. "О, твой отец был авантюрист!" - говорит мой дядька, и в слове всё - осуждение, восторг, и своя точка зрения, с которой сегодня некому спорить...

"Ты знаешь, что твоя мама закончила Мариинскую гимназию с серебряной медалью? И это при процентной норме, а?!..". "А знаешь ли ты, что, когда твой отец приехал свататься, он был так худ, что шляпа держалась у него на ушах?.. Кстати, ты правильно делаешь, что не носишь шляпу... Но он умел говорить. О-о-о! Он... ты не обижайся... обболтал твою маму... Боже мой, сколько она горя с ним хлебнула. Эти карточные игры, с утра до ночи, и снова до утра... Ты знаешь, что у вас дома был специальный карточный стол с зеленой бархатной скатертью?.. (Я знаю, я помню его - черный, овальный, с красивыми резными украшениями...). "А что он себе позволял с дамочками. Мама твоя делала вид, что ничего не знает... И только раз, когда он увлекся этой секретаршей, мама твоя возмутилась и сказала ему "стоп"... Надо отметить, он немедленно прекратил свои шашни с этой... я уже забыла (это мне рассказывала тетя) её имя, и вернулся с подарками, и целых полгода юлил перед твоей мамой"...

В сорок третьем году, когда папы уже не было, в сорок третьем страшном году, я помню, когда мы шли с мамой к ней на работу в кинотеатр, она вдруг остановилась и, стараясь остаться незамеченной, показала мне на красивую, прелестно одетую женщину и сказала: "Смотри, сыночка, эту женщину любил твой папа, она была у него секретарша". Нет, я хорошо помню, не с горечью она это сказала, а с горделивостью даже...

Ну, бог с ними, с этими рассказами... Я еще о маме... После смерти отца она стала работать в кинотеатре, продавать ситро. Вода, тяжелые бочки с сиропом, холод и сырость зимой и летом, голод, дочь - моя сестра - на фронте, дочка сестры, ее внучка, у нее на руках... Мама вытащила эту войну, но и всё. Заболела, слегла, и больше не встала. Я был на лекции в институте, когда меня позвали в деканат, звонила сестра (она уже тогда вернулась с войны): маме было плохо. Я побежал домой. Мама была в полном сознании, очень мучилась, но молчала. И на нас с сестрой смотрела спокойно. Да, спокойно, и ничего не говорила... У нее была уремия, и отравление постепенно, одно за другим отключало чувства, ну, если хотите по-медицински, центры управления, или это уже не по-медицински... Мама вдруг забыла русский язык, на котором  говорила хорошо, безо всякого акцента, стала нам говорить на идише, языке детства её, а я ничего не понимал, и помню только последнее - "леб, майн киндер"... Прошу прощения, я могу что-то спутать, я до сих пор не знаю идиш, но так я тогда услышал. А потом она перестала говорить, слышать, видеть, и только дышала... А потом и дыхания не стало...

Я хочу вам сказать - моя мама была очень красивая женщина, она отдала всю свою жизнь нам -  папе, сестре, дочке сестры, мне. Но еще и многим людям, помаленьку, по кусочку. Приятелям отца, подругам сестры, моим друзьям... Всё отдала, ничего не осталось. И никогда не была жадной, я вам это говорю, не потому что она была моей мамой. И еще - она очень вкусно готовила. Так я уже больше никогда не поем. А я бывал в разных местах, можете мне поверить. И еще хочу сказать - по жизни моей мамы железным колесом прокатилось наше время - революции, погромы, чистки, двадцать восьмой, тридцать четвертый, тридцать восьмой, сороковые, как сказал один хороший поэт, роковые. И все же она сказала нам - живите, дети мои... И мы живем... Вот так, и я стараюсь прожить не хуже моей мамы, и, когда придет пора отключаться, я, если хватит сил и смелости, тоже скажу своему сыну - "леб, майн кинд"... Вы просите меня рассказать о своем народе... Хорошо, я расскажу вам, только давайте сейчас немножечко помолчим...

Книги Александра Воловика (библиография):

От публикатора.

Александра Воловика уже нет среди нас. Но книги его продолжают жить и радовать любителей литературы. Приобрести их можно в иерусалимском доме поэта у вдовы писателя Рины Левинзон.

Напишите Рине Левинзон: