|
|
Литературный |
 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Произведения конкурсантов,
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
250206001pr
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
«НОША» |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Она шла по проспекту, бережно прижимая к себе тяжелый сверток, тяжелый не по весу, по назначению. Навстречу выскочила маленькая девочка со смешными медвежатами на хвостиках. -Совсем как мой мальчик, - подумала она. Весело пританцовывая, девочка дергала листочки с куста сирени и что-то считала: -Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять… Надия шла по переходу, вглядываясь в лица людей, идущих навстречу и ей казалось, что все кругом знают о свертке. Взгляды скользили мимо нее, все торопились. Люди в большом городе живут в параллельных пространствах. Им не хватает времени, да и желания тоже, чтобы поинтересоваться делами других. Мы просыпаемся, завтракаем, выходим на улицы и редко, кто обращает внимание на цвет облаков над головой. Люди стоят на остановках, идут по улицам, едут в транспорте и звуки большого города заглушают все остальные. Прижав сильнее свою ношу к груди, Надия ускорила шаг. -Господи, только не надо расслабляться, иначе нервы не выдержат, лопнут как перетянутая струна, и все разлетится на мелкие клочки. Сердце стучит так сильно, что его удары отдаются деревянным молоточком в голове. Голова свинцово-тяжелая, каждый раз, когда она вскидывает глаза, чтобы не потерять дороги, боль поясом охватывает виски и затылок. Надо идти, там позади, на безопасном расстоянии идет дублер, неся на руках ее сына, и готовый по приказу выполнить то, что предназначено сделать ей. Она должна сделать это ради него, своей кровинки, своего мальчика. Если бы можно было изменить ход времени, вернуть назад эти кошмарные два с половиной месяца, и навсегда исчезнуть из этой богом проклятой страны. Она бы все отдала, лишь бы все изменить, если бы это было возможно, если бы было можно. Когда поздним зимним вечером в доме раздался стук, Надия только закончила убирать со стола. Стряхнула крошки со стола, поправила складки. После смерти мужа, она стала многое делать почти машинально, потому что так надо, потому что рядом был еще сын, и надо было держаться, не давать волю горю, которое застыло в ее глазах как черная вода и топило все чувства. Стук повторился, и она открыла не спрашивая. В комнату вошли двое мужчин. В этот дом теперь часто приходили люди, выражали сочувствие молодой вдове, вздыхали и кляли эту прожорливую дрянь - войну, сгубившую в каждой семье кого-нибудь. -Собирайся, Надия, и сына собери. Если Аллах забрал твоего мужа, позаботиться о тебе наш долг. Асхат был настоящим мужчиной, и мы горды тем, что знали его и были друзьями. Почему-то, она даже не возразила, то ли потому, что была измотана от свалившегося на нее несчастья, то ли потому что до боли хотелось защиты, но она молча собрала две сумки, взяла на руки спящего малыша и пошла в ночь за этими людьми. Женщина всегда надеется, что ее жизнь сложится так, как она мечтала. Чтобы рядом был человек, который будет опорой и сможет постоять в трудную минуту за нее и семью, чтобы можно было поплакать, уткнувшись в крепкое плечо, и потом, все еще всхлипывая, счастливо улыбаться от одной мысли, что рядом с тобой нет человека роднее и ближе. Небо посерело и машина, буксуя в талом снегу, вперемежку с жидкой грязью, наконец, добралась до старой крепости. Ребенок спал, изредка во сне подергивая пальчиками. Она прижала маленькую теплую ладошку к губам, и сердце так защемило, что захотелось выть, по-звериному протяжно, раздирая связки. -Выходи, Надия, здесь переночуем. За сына не беспокойся, сестра присмотрит, пока будешь разбирать вещи. Если бы она знала, что больше не увидит своего мальчика, она бы зубами вырвала горло говорившему. Сына не принесли ни наутро, ни на следующий день. Зато приехал какой-то человек и долго и нудно объяснял, что ее святой долг отомстить за смерть мужа. Тех двоих, что привезли ее в крепость, она так больше и не увидела. Ее не били, нет, но выйти за пределы крепости не давали, каждый день к ней приходил хмурый курьер и объяснял, что нет почетней миссии для мусульманки, чем отомстить иноверцам за гибель мужа. Густые черные брови, нависшие над глазами, скуластое обветренное неподвижное лицо. Надие казалось, что этот человек почти слился со скалистым ландшафтом, и только черные брови, перечеркнувшие лицо широкой полосой, как магнитом, притягивали взгляд. Надия пыталась мольбами и уговорами вернуть своего мальчика, но тщетно. Эти два месяца превратили ее в старуху, выжгли сердце и опустошили. Она готова была на все, лишь бы увидеть своего ребенка, коснуться щекой его головки с непослушными вихорками, вдохнуть запах и услышать тихий родной голосок. Она отчаялась, сидела неподвижно у стены, раскачиваясь из стороны в сторону, уставившись в одну точку. Ей хотелось только одного - увидеть сына и умереть, чтобы не было больше этой тянущей боли в сердце, не было слез, проевших уголки глаз, не было ничего. Как-то в крепости снова появился хмурый человек, и в этот раз он не стал долго распинаться, перешел сразу к делу. -Пойми, Надия, ты нужна нам, мы сможем дать твоему сыну все, что необходимо. Подумай сама, что в твоих руках. Счастье твоего ребенка! Мы заменим ему отца, он получит образование, станет уважаемым человеком. Ты не сможешь дать ему достойную жизнь. Подумай! -Нет! Надия вскинулась, и в заплаканных глазах скользнули волчьи тени. -Воевать - удел мужчин, я хочу только быть со своим сыном, сама его подниму, без чьей либо помощи! Через два дня он вернулся с ультиматумом: -Не согласишься, потеряешь мальчишку! Она умоляла, цепляясь руками за край его куртки, рвалась целовать ноги, лишь бы ее и мальчика оставили в покое, заклинала именем Аллаха не причинять ему вреда. От сознания опасности, нависшей над ее сыном, перед глазами пополз липкий туман, сердце почти остановилось, лишь редкие удары эхом отдавались в висках, и от этого всю выворачивало наизнанку. Она пойдет, конечно, пойдет, для нее весь мир стал мал как горошина, она пойдет, даже если и на том свете для нее не будет прощения. Она – мать, ни одна женщина в мире не пожертвует своим ребенком, даже если в жертву придется принести жизни других людей. Инструктаж длился почти три недели. Она в который раз повторяла маршрут и последовательность действий. За это время научилась разбираться в вещах, о которых раньше почти не имела никакого представления. Это она, Надия, хрупкая и ранимая, которая в прошлой жизни, боялась шаг ступить без ведома мужа, теперь с монотонным упорством отрабатывала жизнь своего сына. Весна не стала для нее праздником, Надия знала теперь день, который избавит ее мальчика и ее. Они оба станут свободными. И ради него, ради короткого мгновения встречи с сыном, она несла через проспект, прижав к груди, сверток смерти, оплакивая про себя тех, кто еще счастлив, весел и жив. -Тридцать, тридцать один, тридцать два…. Простите, простите, простите!! Прощайте…. с.Бостери – г.Бишкек, август, 2003г. |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вернуться к списку произведений | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
