|
|
Литературный |
 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Мышлявцев Борис
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
1. - Учитель, может быть мне пойти с Вами? – почтительно спросил молодой человек по имени Белая Куропатка. Подлил немного масла в неугасимую лампаду, потом начал наводить порядок на молитвенном столике. Тот, кого называли Учителем, только отрицательно покачал головой. Он надел легкие сандалии, спустился с пятого этажа и медленно пошел по дрожащей в знойном мареве улице. То здесь, то там на асфальте попадались не успевшие еще высохнуть мокрые пятна. Из бокового проулка выбежала стайка смеющихся чумазых детишек. Все они держали в руках пластиковые бутылки с водой. Они посмотрели на одетого в просторную красную одежду человека, притихли, а потом скрылись в зарослях карагача. «Учитель, если вас обольют сегодня водой – не обижайтесь, это просто день особый, все друг друга обливают… Вроде праздника» - вспомнил он слова Белой Куропатки. Да, было бы неплохо, если бы кто-нибудь меня облил… Жарко. Он перешел на параллельную улицу и теперь шел прямо по набережной. Миновал шаманские юрты, жалкую пристань, пустое кафе с синими пластиковыми столами. Пьяница в больших темных очках приветственно поднял руку и крикнул: ом мане падме хум, извините, Учитель, я пьян сегодня! Учитель улыбнулся ему… За рекой громоздились рыжеватые горы, покрытые выжженой травой. В синем небе кружились коршуны и чайки. До следственного изолятора – минут десять ходу. Если не торопиться – то двадцать, это максимум. 2. Мальчик молчал, и молчал пришедший к нему человек. Тикали часы на его руке, и время текло как река, и текла река за стенами изолятора, и жил своей жизнью кривобокий, опасный и злой город, и чайки танцевали в небесах и стремительно спускались к воде, чтобы поймать рыбу. 3. Одно из первых воспоминаний – это сон. Я лежу на полу на шкуре, и по мне ползет змея. От страха я не могу пошевелиться, и змея заползает мне в рот, и ползет внутрь меня, и я начинаю задыхаться… от моего крика проснулся Папа. - Что с тобой, сынок? Печка уже прогорела, и он зажигает спичку, смотрит на меня… Я плачу и говорю почему-то: - Страшный дядя приснился. - Ну, ну, не бойся, - успокаивает меня Папа. Зачем я придумал этого страшного дядю? Почему не сказал про змею? Не знаю… До семи лет я так и жил в юрте, и в детский сад не ходил. Потом пошел в школу и стал приезжать домой только на выходные да на каникулы. Папа стал пить все больше и больше, и Мама тоже, и старший брат, и люди говорили, что в нашу семью вселились злые духи, и теперь уж ничего не поделаешь. Папа был добрым человеком и всегда был рад гостям. Кто бы ни приехал к нам в юрту – папа резал барана, или козу, а гости угощали его техническим спиртом. Скота становилось все меньше и меньше и они стали питаться только жареными на бараньем жире лепешками. Когда мне исполнилось десять, Папа упал с лошади, сильно расшибся и умер, а Мама попала в больницу, и главным остался старший брат. Он отправил меня к тете, которая жила в городе. Это был не настоящий город, по сравнению со столицей, но для меня это был Город. Особенно впечатляли меня развалины больших двухэтажных домов, которых в городе было немало. - А что случилось с этими домами? – спросил я тетю. - Раньше здесь жили русские, но они все уехали, а дома развалились, - ответила тетя. В моем родном поселке жил один русский. Огромный, как медведь, и дышал он громко-громко. Взрослые говорили, что он умеет предсказывать будущее и находить потерянные вещи. Мне он нравился, потому что всегда давал мне конфеты. Потом он умер, но иногда можно было увидеть и других русских. Солдаты приезжали в поселок за покупками. Короткостриженные, в пыльной зеленой форме… Дети постарше и некоторые взрослые называли их «сорняками», не знаю уж почему… Перед тем, как Папа умер, а Мама попала в больницу, я гостил у них в юрте. Утром я увидел змею, она каким-то образом забралась на крышу юрты и лежала на освещенной солнцем стороне – грелась. Папа очень рассердился и убил змею палкой. Потом он объяснил мне, что знак этот очень плохой. Нельзя, чтобы змея оказывалась сверху, особенно – над головами людей. Наверное, он был прав. Да, эта змея причинила много горя нашей семье… 4. Жизнь в городе была веселой и разнообразной. По вечерам мы собирались в старых развалинах, пили спирт и курили гашиш. Оказалось, что это очень весело – пить спирт и курить гашиш. Иногда мы дрались с другими группировками, но однажды пришли «старики», ребята постарше, и жестоко избили нашего главного. Нам всем досталось, но главному все зубы повыбивали большим камнем, а потом еще и помочились на него. Один из «стариков», мой сосед по имени Полярная Звезда, сказал мне: - Что тебе с этой мелкотой делать? Хочешь, я тебя с настоящими парнями познакомлю? Так я стал самым младшим в группировке Черная Труба. Остальным ребятам было лет по 15, а самым старшим – по восемнадцать. Сначала меня использовали для «установления контакта». Подойду я к прохожему, попрошу денег. Тот меня пошлет куда подальше, тут же подходят серьезные парни – ты что, мол, мальца обижаешь? Полярная Звезда учил меня: - Так уж устроена жизнь в этом желтом изменчивом мире. Есть волки, и есть бараны. Волки – это воины, они сильные и бесстрашные. Бараны – тупые и покорные. Ты или волк, или баран. - Я не хочу быть бараном… - Тогда ты должен стать волком. - Что для этого нужно? - Избавиться от страха. Не бояться смерти. Ни своей, ни чужой. Зачем ее бояться? Ведь ты все равно снова переродишься и будешь жить… А барану – ему все равно погибать, такая у него судьба, и жалеть барана не надо. - А ламы говорят – в наказание за грехи можно переродиться в аду, или родиться животным… - Это они говорят, чтобы напугать народ, чтобы все были покорными баранами. У тети была собака. Большой неуклюжий пес, со спутанной длиной шерстью. Как-то раз мои друзья сказали: - Мяса хочется… У тебя ведь собака большая, жирная, приведи ее сюда… - Но… - Тебе что, для друзей какой-то там собаки жалко? И я привел собаку в развалины, и мы убили ее, и сделали из нее много вкусных блюд и съели ее за один вечер. - Собачье мясо помогает от туберкулеза, - заметил Полярная Звезда, обгладывая большую кость. Через несколько дней тетя купила забавного пушистого щенка. 5. Летом, в сезон заготовки гашиша основным занятием у Черной Трубы было «запрягать» баранов. Мы заставляли ребят помладше приносить нам что-то вроде оброка. С одной компании – коробок в день. Почти никто не протестовал, все боялись нас. Они знали, что мы – волки, и что мы не будем долго разговаривать, и что мы не боимся ничего. Принеси коробок – и день можешь жить спокойно. Однажды Полярная Звезда сказал мне: - Тебе пора заняться настоящим делом. Пугать малолеток – это разве дело Воина? - А что надо сделать? Я спросил это, хотя и знал, что надо сделать, и знал, почему все боятся Черную Трубу, и почему люди Черной Трубы даже к бывалым арестантам относятся свысока. - У тебя есть враг? – спросил Полярная Звезда. Я подумал, и с удивлением понял вдруг, что особых врагов у меня нет. Ну, разве что – учитель физкультуры, который иногда драл мне уши за курение, это когда я еще учился в школе. - Даже не знаю… - Ну, это не важно. В любом случае, надо тебе доказать, что ты – действительно волк, а не баран. Смотри… Волк убивает не только для еды, и не только своих врагов. Если волк ворвется в овечий загон, он начинает убивать просто так. Просто потому, что он волк. - … - Ладно, посмотришь для начала, как это делается, а потом снова поговорим. 6. Иногда мне кажется, что та змея так и осталась во мне. Она живет где-то внутри, толи возле сердца, толи ближе к желудку… Вечерами я вслушиваюсь в свои ощущения и чувствую, как она медленно шевелится… Я думаю, она растет там, и постепенно меня становится меньше, а если ее убрать – внутри окажется куча пустого места, и я не знаю, чем можно было бы его заполнить… 7. Этот парень жил на нашем переулке. Я выбрал его по нескольким причинам. Во-первых, он был умственно-отсталый, а таких не очень жалко. Все равно – не живет, а мучается. И родителям от него сплошное мученье. Во-вторых, он был русский. Их у нас в городе осталось всего человек пятьдесят… - Русские – это оккупанты, это сорняк, который распространился когда-то по нашим полям… Они разрушали нашу великую культуру, обогащались за счет нашей земли, оскорбляли духов гор, высокомерно к нам относились, спаивали нас спиртом, обманывали, не считали нас за людей, не разрешали носить национальную одежду, стучать в шаманский бубен, не давали нам жить по своему… Среди них много людей жадных, бездушных, мелочных, наглых и негостеприимных… Они даже детей своих не любят. Как восемнадцать исполнится – сразу из дому выгоняют. Вот такие вещи я слышал об этих желтоволосых людях. Конечно, в каждом народе есть хорошие и плохие, но во всем должна быть мера и справедливость. Впрочем, Полярная Звезда говорил мне, что лучшее убийство – беспричинное. Именно оно доказывает свободу волка от навязанных всякими взрослыми обманщиками условностей. Эта семья жила за высоченным забором, и дом их охранялся четырьмя злющими собаками. - Собак травить бесполезно, - сказал мне Полярная Звезда, - от чужого они и крошки не возьмут. Несколько вечеров подряд я ждал своего часа, околачивался возле их дома. Этот дурак никуда и носу не высовывал один. Но как-то раз родители его сели в машину и укатили, а он вышел и направился к речке. Видимо, решил искупаться. Я пошел за ним, и когда мы вошли в густые заросли тальника, окликнул его по имени. Он обернулся, и я ударил его ножом под левое нижнее ребро, а потом провернул лезвие в ране – в точности, как учил меня Полярная Звезда. Я вытер нож об траву и сунул его в сапог. Мне хотелось убежать, но ноги не слушались… Потом меня затошнило. Я вышел из зарослей, и столкнулся с Полярной Звездой. - Я все видел… Ты молодец! Вот теперь мы сможем поговорить с тобой о серьезных делах. Он обнял меня за плечи и увлек за собой. Звезды сияли в небе нестерпимо ярко, и я подумал о том, что ночь будет прохладной. 8. Учитель вышел из следственного изолятора и медленно побрел обратно. Жара и не думала спадать… Он спустился к реке, и слушал, как ругается какая-то пьяная компания, и смотрел на воду, и чайки кружились в синеве… Он зачерпнул ладонями немного воды и плеснул на лицо. Вода стекала по щекам, и казалось, что Учитель плачет. 9. Папа был совсем пьяный, он сидел и плакал. - Отец, почему ты плачешь? - спросил я. Мне стало очень жалко его, и сам я был готов расплакаться. Он махнул рукой, потом вытер грязным рукавом слезы и сказал: - Главное – человеком быть. Надо человеком быть… Вот такие дела, сынок… И теперь, когда я вспоминаю его… Вспоминаю, как он ожесточенно бьет палкой давно уже мертвую змею, ту самую, что взобралась наверх… Я думаю: что же это все-таки такое: быть человеком? |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вернуться к списку произведений | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
