|
|
Литературный |
 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Любовь Розенфельд Дипломант четвёртого этапа литературного
конкурса имени Януша Корчака БОРИСКИНА ОДИССЕЯ |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Ты, наверное, знаешь, что был в древней Греции такой
знаменитый путешественник Одиссей, это он поплыл в город Трою на войну, а потом,
после победы долго, долго не мог возвратиться домой. Вот в честь этого
путешественника и назвали длительные странствия людей «одиссеями». Бориска больше всего любил ходить на насыпь, смотреть на поезда. Ему было шесть лет, когда родилась маленькая сестрёнка Валя, Боре показалось, что он теперь совсем никому не нужен. Чуть что ему говорили: «ты уже большой!» Никто на него не обращал внимания, даже когда приходили гости. Все сразу же бросались смотреть на Валечку, Валюшу, Валюнчика, а ему внимание перепадало только рикошетом. Зато Бориска после детского садика мог теперь гулять, никто не кричал, чтобы не отходил далеко от дома, никто не искал его, если он запаздывал к ужину. Вот тогда и пристрастился мальчик взбираться на насыпь и смотреть на поезда. Он махал пассажирам рукой, если видел, что кто-то смотрит в окно, ну, а если кто-либо отвечал ему взмахом руки, он был просто счастлив. Бориска не мог себе даже представить, как же это здорово, если вдруг самому очутиться в поезде. Он успевал увидеть полки в купе быстро проносившегося вагона, в другом окошке мелькали столики с тонкими стаканами на них. Однажды у открытого окна Бориска увидел девочку, она долго махала ему рукой, а он смотрел вслед уносившему её поезду с непонятной тоской и обидой. «Им хорошо: они куда-то едут, путешествуют, они могут увидеть разные города. А я всегда буду тут жить, каждое утро я должен ходить в садик, потом пойду в школу, нужно будет делать дома уроки…» Дальше фантазия Бориски не шла. Он не знал, что будет дальше. Однажды засиделся он на насыпи, не заметил, как стемнело, ему захотелось есть, побежал домой, а там отец с ремнём в руке, его дожидается. —Думаешь, ты уже взрослый, можешь шляться, где хочешь? Не тебе ли говорили: нельзя опаздывать к ужину, нужно матери хоть чем-то помогать! Ишь, нашёлся свободный человек. Думаешь, мне или маме не хочется погулять в своё удовольствие или сходить в кино?! —Я ничего не думаю, – пробормотал Бориска, пятясь к стенке, чтобы не получить ремнём по мягкому месту. —В том-то и беда! Нужно думать! Постоянно нужно думать о том, что ты можешь сделать для дома. Отец зарабатывает деньги, мать сидит с ребёнком и варит обеды, а Бориска мог бы сбегать в магазин за хлебом или убрать в своей комнате в конце концов! – Отец несколько раз легонько стегнул Бориса ремнём. —Папа, папа, перестань, мне никто не говорил, что нужно пойти за хлебом, я бы пошёл… —Да, пошёл бы. А кто же тогда пошёл бы на насыпь? Думаешь, я не знаю, где ты пропадаешь? Есть добрые люди, мне всё известно. Борис похолодел. «Значит, папа знает про поезда. Кто это мог меня выдать? Витька? Сергей?» —Чтобы ты больше там не появлялся! Понял? – Папа взмахнул последний раз ремнём и ушёл спать. Мама вышла из комнаты, где кормила малышку, она плохо видела, выйдя из темноты, прищурившись, она сказала, что не хочет разговаривать с Борисом. Поставила на стол тарелку с оладьями и строго приказала: «поешь и ложись спать немедленно!» Мальчик не мог заснуть, снова и снова он, казалось, слышал ритмичный стук колёс, видел знакомый поворот рельсов за светофором, видел, уже засыпая, как на высоком светофоре загорелся зелёный, ему казалось, что скоро появится поезд и плавно увезёт его куда-то далеко, далеко… Бориска решил убегать на насыпь прямо из детского сада. На следующий день во время прогулки он выскользнул за ворота площадки и через десять минут был уже на насыпи. «В садике не скоро заметят, что меня нет, прогулка ведь только началась, – думал мальчик. – А потом я вернусь, как раз к обеду». Бориска действительно возвратился к обеду, и никто не заметил, что его не было на площадке. Только Сергей, который раздевался в соседнем с Борисом шкафчике, спросил его: «Ты где был? Я тебя на прогулке не видел. А сейчас ты снимаешь пальто. Интересно». «Молчи, Сергей, будь другом, мне родители запретили ходить на насыпь, вот я и придумал, что могу сбегать с прогулки. Понял?» «Понял-то, понял. А что ты делаешь на насыпи?» «Да, ничего, смотрю на поезда». «А… я тоже люблю смотреть на поезда. Вот бы уехать куда-нибудь далеко, далеко!» В это время ребятам велели мыть руки и идти обедать. Потом начался «тихий час», Бориска, который ночью плохо спал, заснул сразу же. И снова, как вчера вечером, ему показалось, что кровать в садиковской группе слегка дрожит и постукивает, как будто он едет в поезде… Спустя неделю мальчик пропал. Родители подняли на ноги милицию, долго и с пристрастием воспитатели допрашивали ребят из группы Бориса. Сергей признался, что в последнее время Борис убегал с детской площадки на насыпь, смотреть на поезда. Больше ничего о пропавшем мальчике известно не было. Через городок проезжало множество поездов, специальная милицейская служба на дороге опросила всех проводников, но мальчика никто не видел. —Мало мы их снимаем с поездов? – Жаловались почти все проводницы. – Слёзы и хлопоты… Мы всегда отводим пацанят в детскую комнату милиции при вокзалах. Но вот такого не видели, рассматривая фотографию, говорили они. Поиски зашли в тупик. * * * А Бориска в тот день совершенно случайно прихватил с собой после завтрака три кусочка хлеба и с прогулки убежал к поездам. Когда неожиданно остановился грузовой состав, Бориска увидел, что на светофоре красный. Кто-то выскочил из низкого вагона, перебежал в другой вагон, а двери не закрыл. Мальчик соскользнул с насыпи, подпрыгнул и влез в вагон. Он очутился в какой-то уютной темноте, где лежало много мешков с чем-то мягким и душистым. Через несколько минут раздался свисток, снаружи к вагону подошёл человек, закрыл раздвижные ворота на щеколду, оставив большую щель. Потом поезд мягко тронулся и поехал. Бориска смотрел в щель. Он видел, как мимо него проползли большие дома города, потом замелькали маленькие домики, станция, где тётенька держала свёрнутый жёлтый флажок. А дальше мальчик видел уже поля, перелески, леса, овраги. Где-то шли коровы, наверное, возвращались с пастбища домой, в стойло. Бориска знал, что каждый вечер коровы идут домой, он видел их, когда отдыхал с мамой в селе. Темнело очень быстро. С восхищением Бориска смотрел, как солнце, вечернее и красное, догоняет поезд и никак не может его догнать. Оно всё бежит сзади и немного левее вагона. Это был первый закат, который Борис видел один, сам по себе. Никто не видел того, что увидел сейчас он. Было так красиво и тихо, что Бориска заплакал от восхищения. Он не боялся теперь, что его догонят воспитатели из детского садика или родители. Он почувствовал себя настоящим путешественником. Борис вытащил из кармана пальто хлеб, съел один кусок, остальное решил отложить на потом. Стемнело. Мальчик заснул среди мешков с зерном под мерное постукивание колёс на стыках рельс. Проснулся Бориска оттого, что кто-то встряхнул его за ворот. —Вот тебя-то мне и надо, – заговорил над ним какой-то дядька, очень чёрный и, как показалось Борису, злой. —Дяденька, я ничего не сделал, отпустите меня, – испуганно захныкал Борис. —Ты ничего не сделал? – спросил «дяденька». —А кто убежал из дому? У тебя мама пьёт водку, папа бьёт тебя каждый день? —Нет, дяденька, у меня мама хорошая, я случайно… —Знаю я этот случай! А как ты думаешь добывать себе еду? Тебе не говорили, что «кто не работает, тот не ест»? —У меня ещё хлеб есть и я не знаю, где мне можно работать. Я ещё маленький… —А убегать из дому, не маленький! Будешь со мной ходить по вагонам, просить милостыню, я и тебе, и себе стану покупать еду. —Я не умею просить милостыню, – заныл Борис, – потом этот поезд без людей, он грузовой, я видел… —Думаешь, я не знаю! А милостыню научишься собирать очень быстро, если захочешь есть. А ещё, я могу так расквасить тебе физиономию, что люди станут тебя жалеть и будут давать больше денег. Хочешь? —Нет, я больше не буду, дяденька. Отпустите меня. —Хорошо, я тебя отпущу, а куда ты пойдёшь? Сейчас всех бродяжек выловили и увезли с вокзалов. Кого-то забрали в приюты, кого-то посадили в тюрьму за бродяжничество. Хочешь, чтобы я сдал тебя в милицию, чтобы нашли твоих родителей, заставили бы уплатить их за тебя штраф. Ох, и получишь ты тогда! Ну, будешь меня слушать? —Да, я буду, – Борис вдруг почувствовал, что ему всё безразлично, он хотел в туалет и не знал, что же ему дальше делать. – Я в туалет хочу... —Какой туалет? Здесь зерно, потому и щель оставили большую, чтобы проветривалось. Подойди к щели и писай на улицу, только держись, чтоб не выпасть. Всё? А теперь запомни своё новое имя. Тебя зовут Ваня. Понял? —Нет, я Бориска… —Я же сказал НОВОЕ имя. Новое, понимаешь. Ты – Ваня, это для конспирации, чтобы тебя не нашли. Повтори: «Ваня». Как звали твою маму? —Мама Нина, а папа Игорь и маленькая сестра Валя. —Теперь твою маму зовут Вера, папу Алексеем и забудь про сестру. Дошло? Повтори. Борис шёпотом повторил: мама Вера, папа Алексей… Стало грустно, Бориска уже не смотрел в щель ворот в вагоне, он вдруг понял, что всё поменялось и стало очень плохо. Он теперь не свободный путешественник, а пленник или даже раб этого чужого человека, который велел называть себя «дядя Андрей». Вдруг поезд вздрогнул два раза и стал. Дядя Андрей открыл щеколду, выпрыгнул и, протянув руку Бориске, крикнул: «Быстро, Ваня!» Потом к ужасу Бориски они с дядей Андреем бежали через рельсы, ныряли под стоящие вагоны, снова бежали и как-то очутились в маленькой станционной столовой. Дядя Андрей посадил Борьку спиной к окну, велел ему сидеть тихо, потом он взял у буфетчицы разную еду: яичницу в двух тарелках, хлеб, круглую мягкую колбасу на блюдце и две кружки пива. Всё это он принёс к столу на большом зелёном подносе. —Ешь, Ваня,– он поставил перед мальчиком тарелку. Бориска стал есть и только теперь понял, что он очень проголодался. —Пей пиво! —Я пиво не люблю… —Мало ли кто чего не любит! Пей, я сказал, скоро наш поезд! Бориска не успел допить бокал, как к станции подошёл состав, и дядя Андрей почти на ходу втащил мальчика в вагон. Он немного поругался с проводницей, дал ей денег, потом вместе с Бориской они пошли по вагону, где сидели люди. В руке у Бориски был кулёк, а на груди на верёвочке висел картон, на котором было что-то написано. Иногда дядя Андрей объяснял людям, что, мол, всё украли: и билеты, и вещи. «Мне бы только с племянником доехать домой!» В Борискин кулёк бросали деньги. От выпитого пива почему-то горели уши, кружилась голова. Бориска боялся ступать на дребезжащие переходные площадки между вагонами, а дядя Андрей смеялся над ним: —Смотри, не наделай в штаны. Герой! Путешественник. Да, ты просто трусишка несчастный! Но! Будешь слушаться, я из тебя человека сделаю! Мелькали дни… Бориска давно потерял им счёт, исчезло чувство времени и направления. Ему казалось, что они едут всё время в разные стороны, то вперёд, но назад. Часто, когда они с дядей Андреем выходили из поезда и оставалось время до подхода другого состава, они заходили в буфет на станции. Дядя Андрей брал им по тарелке горохового супа, котлеты, даже компот. Бориска был сыт, но перед сном ему так хотелось, как когда-то дома пойти в ванну, надеть чистую пижаму, а потом выпить стакан молока. В такие моменты он с трудом удерживался, чтобы не заплакать. Теперь, спустя столько времени, (Бориска давно сбился со счёта дней, месяцев, а, может быть, лет) дядя Андрей стал пускать его одного проходить по вагону, сам же оставался курить в тамбуре. Когда Бориска исчезал в конце последнего купе, дядя спешно проходил за ним. Часто женщины угощали Бориску, усаживали рядом с собой, давали пирожок, яблоко, спрашивали, как его зовут. Бориска всегда повторял то, что велел ему дядя Андрей. Зовут его Ваней, он потерялся на вокзале. Одежда Бориски давно обтрепалась и стала грязной, короткой. Однажды какая-то женщина усадила мальчика рядом с собой, дала поесть, поговорила с ним, а потом вдруг сказала: —Я знаю, что ты не Ваня. И тут она увидела то, на что рассчитывала. Мальчик вскинул брови и спросил: —А откуда вы знаете, тётя? Вместо ответа женщина взяла его за руку и повела в купе проводницы, шепнув Борису: «ничего не бойся, я помогу тебе». Она показала проводнику красную книжечку, велела запереть их с Бориской в купе проводницы и привести начальника поезда и старшего проводника. Скоро дядя Андрей уже раздражённо стучал в купе. Но тут появились за дверью люди, Бориска услышал громкие голоса, потом поезд, сильно заскрежетав колёсами, остановился. Стало тихо... Отперли двери купе, дяди Андрея не было. Потом поезд ещё очень долго ехал, а на большой станции за Бориской пришли два милиционера и одна женщина. Мальчик боялся милиционеров, но пришлось сойти с поезда. В линейном отделении милиции мальчика спросили, как его зовут, как имя мамы, отца, Бориска ответил, как всегда, что он Ваня, маму зовут Вера, а папу Алексей. Его успокоили, покормили, потом отвезли в детское отделение железнодорожной больницы, которое все называли стационар. Там Бориску выкупали, коротко подстригли и поместили в палату, где было ещё четыре мальчика. Когда взрослые ушли, дети стали знакомиться, и тут Бориска, уже забыв уроки дяди Андрея, сказал, что его зовут Борис. Утром всем поставили градусники, потом пришла такая хорошая женщина врач. Она очень понравилась Борьке. Она присела рядом с его постелью, и мальчик рассказал ей всю правду. Он сказал, что зовут его Борисом, фамилия его – Стеклов, маму звать – Нина (он даже заплакал, когда впервые вслух произнёс настоящее имя мамы), папу зовут Игорем. Борька сказал также, что у него есть маленькая сестричка. В каком городе он живёт, он не помнил, но адрес свой назвал уверенно: улица Колодезная, дом 6, квартира 2. Потом он рассказал о том, что боится дядю Андрея. —Можешь его не бояться. Он сорвал стоп-кран в поезде, когда его хотели сдать милиции, и выпрыгнул из вагона так далеко от города, что ещё долго будет бродить по лесу, пока выйдет к людям. Затем события разворачивались стремительно. Службы розыска были оповещены о том, что найден мальчик — Стеклов Борис, сообщался и адрес ребёнка, и имена его родителей. Подняли дела о пропащих детях и тут же сообщили родителям, что их сын, пропавший три года тому назад, найден. Вскоре родители Борьки прибыли в детское отделение больницы. Все сотрудники детского отделения сбежались, чтобы посмотреть на бурную встречу родителей с блудным сыном. Борька плакал и не отходил от родителей ни на шаг, пока оформлялись его документы. Та самая женщина врач, сумевшая разговорить Бориску, оказалась опытным психологом. Она по очереди пригласила в свой кабинет сначала маму Бориса, потом его отца. Она рассказала, что мальчик в милиции назвал неверно и своё имя, и имена родителей. —У него проблемы с доверием к взрослым. Вот почему я вас прошу, ни в коем случае не упрекайте мальчика ни в чём, не напоминайте ему о случившемся, не говорите о том, что ему трудно будет учиться в школе. Найдите способ позаниматься с ним дома, чтобы догнать сверстников. Вы поймите одно: если снова даст сбой возникшее между мальчиком и мной или же вами доверие, он снова может сбежать. Борька, конечно, не слышал этих разговоров. Он оставался с папой, когда в кабинет к врачу уходила мама и, наоборот, – с мамой, когда вызывали папу. Но вот всё закончилось. Папа запихнул в сумку грязные вещи Борьки, сдал больничную одежду и нарядил Бориса во всё самое красивое и новое. Поехали домой. —Как он вырос! – Вздохнула мама. —Как я скучал, – сказал Бориска. И вдруг он увидел за окном тот самый закат, золотое и красное солнце, бегущее за их поездом. Тот самый закат, который так восхитил его в день побега. —Мама, папа! Смотрите! – Бориска показывал за окно. Какая красота! |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вернуться к списку произведений | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
