На главную сайта

БИБЛИОТЕКА
«АНТИТЕРРОР»

К оглавлению литературного раздела
К оглавлению раздела «Антитеррор»
На страницу «БЕСЛАН: бойня детей»

«ДЕЛЬФИНАРИУМ»:

джихад против детей

ПРОДОЛЖЕНИЕ 11

К ПРОДОЛЖЕНИЮ 12

"Мы здесь танцуем"

Сны 

Бронислава Осадчая:

Ирочка мне снится очень мало. Но я вообще очень трудно засыпаю и очень плохо сплю. И когда я просыпаюсь, у меня такое ощущение, что я ее видела, но я не помню снов. За все это время только пару раз она мне приснилась очень хорошо и четко, так, что я запомнила.

Первый раз это было буквально через две недели после взрыва. Приснилось, что я ее откуда-то жду, а ее нет, потом она приходит, а я ее опять ругаю: что ж ты ушла, я ведь волнуюсь! Она говорит: я была у Вики. Я ей говорю: могла бы позвонить. Она: ну мам, извини! Я ей говорю: ну, ты уже никуда не пойдешь? Она говорит: нет, мам, я сейчас опять ухожу. Я просто пришла, чтобы ты не беспокоилась.

Потом недельки через две она мне опять приснилась, но уже не так четко. Я только слышала ее голос и разговаривала с ней, а лица не видела - только ноги. Она сидела в кресле, а ноги положила на журнальный столик. Говорит: попробуй, как я хорошо ноги побрила. Я провела рукой по ноге, действительно, гладко, а потом смотрю – нога порезана, и пластырь наклеен. Я говорю: что ж ты, говорила – хорошо, а смотри, как порезалась… 

Марк Рудин:

Мне снилась Симона только один раз, через тридцать дней после взрыва. Она была совершенно такая же, как в жизни, только кофта у нее была зеленая. Кто-то позвонил в дверь, я подошел к интеркуму, и почему-то он был у меня с телевизором. Я вижу - внизу стоит Симона, и говорит мне: «Папа, это я. Открой мне дверь, только никому не говори ничего». И все, я проснулся. 

Игорь Шапортов:

Аленка буквально за пару дней до этого рассказывала, что ей снился сон,  что они с Катерин, с подругой, которая погибла, упали в грязь, в яму.  Липкая какая-то грязь, и они оттуда вылазили очень долго, и «я вылезла, а Катерин - нет». Ей сказали: Аленка, смотри, будь осторожна! И Катерин скажи, чтобы была осторожна!» И вот: одна выжила, а другая - нет. 

Виктор Комоздражников:

Первое время мне постоянно снились кошмары - кровь, тела, остатки ног, рук – вот это все. А последнее время мне вообще ничего не снится. И Диаз ни разу ко мне в снах не приходил. 

Соня Шистик:

Мне сны иногда снятся. Вначале мне снилось, что арабы убивают мою подругу. Теперь мне снятся воспоминания о том, что было раньше. Как мы с ней гуляли, учились. Как раньше было. Евгения приходит ко мне во снах. 

Рита Абрамова:

После взрыва, когда я лежала в хирургии груди, (я еще не знала, что Симона умерла, от меня это скрывали неделю), у меня была самая большая мечта – через неделю я выйду отсюда, и Симона тоже выздоровеет, и мы просто встретимся и обнимемся, потому что вместе прошли через такое.

К сожалению, это уже никогда не случится. Но она мне снится. Она мне снится всегда веселой. Мне снилось, что мы отмечали день рождения на дискотеке – опять на дискотеке! Или снилось, что она куда-то далеко уехала, и мы решили встретиться, но она говорит: мне надо обратно туда уезжать… Часто мне снится, что я делаю что-то хорошее – и вдруг случается что-то плохое. Например, приснилось, что я катаюсь на качели, и все время смеюсь – и вдруг падаю с этой качели, и мне очень больно.

 Раиса Непомнящая:

После похорон приснилась мне Ириша. Как будто рано утром на кухне я приготовила завтрак и говорю ей: идем, позавтракаешь перед школой. А она удивленно мне говорит, глаза большие-большие: мама, ты же знаешь, что я не хочу кушать! Потом я как будто провалилась куда-то.

Потом мне такой сон снился: как будто я ищу Иришу, вижу административное здание, там много коридоров, комнат… А я оделась наспех, плащ только накинула, и чувствую, что я схожу с ума. Я вижу себя в зеркале, что у меня волосы как бы стали дыбом. И я думаю, нужно остановиться, иначе я сойду с ума. Но продолжаю бежать по коридору, до тех пор, пока не увидела старца в белом. Я у него спрашиваю:

- Вы не видели мою дочь Иришу? Я ее потеряла. А он ничего не говорит, только смотрит на меня. И все, я проснулась.

Когда я просила – она мне снилась. Она никогда не снилась мне взрослой, я видела ее маленькой девочкой, что я за ней ухаживаю. И все время осознаю, что она жива, и радуюсь от этого. Так мне снилось. А потом я просыпалась, и понимала, что это не так.

 Ирина Скляник:

Мои дочки все смеялись надо мной, что я, как злая Баба-Яга, вижу вещие сны. До того, как что-то должно случиться, я вижу об этом сон. Я именно во сне все вижу.

Я не видела сна конкретно про Юлечку, но вещий сон накануне взрыва я видела. Просто не было названо имя.

Буквально за несколько дней до взрыва в Дельфинариуме я увидела во сне, что у меня полный дом ашкеназийских раввинов, в черных шляпах и в черных длинных пиджаках. Они были у меня дома, и их было очень много. Они сказали: мы пришли забрать ее.

Это было буквально за несколько дней до трагедии.

В ту ночь, когда мы вернулись с похорон, мы очень поздно пошли спать – часа в два ночи. А до этого мы очень много не спали, практически трое суток. Но даже когда я легла спать, я долго не могла заснуть, потому что, когда я закрывала глаза, передо мной вставало ее лицо.

После трагедии она не приходит ко мне во снах, хотя я очень хочу ее увидеть. Верующие люди мне сказали, что она не приходит ко мне во сне, потому что я ее целовала, когда она умерла. Я не знаю – правда это или нет… 

Света, сестра:

Помню один сон. Мне приснилось, что мы все сидим дома, и вдруг Юля приходит, как будто ничего не случилось. Я говорю: Юля, ты же умерла! А она говорит: нет, это не я, это кто-то другой. Вы просто так это подумали. И мы начали смеяться, потому что Юля всегда смеялась. Я говорю: смотри, мама с папой сделали тебе маленький уголок твоей памяти – и показываю ей уголок, где стоит ее фотография и горит свеча… А она все смеется… Мне было плохо после этого сна.

 Виктор Медведенко:

Марьяна снится мне иногда. Но почему-то никогда не снится взрослой. Она мне всегда снится маленькой, какой она была еще до Израиля. Я никогда не вижу ее во сне такой, какой она уже здесь была.

 Любовь Лупало:

Мне Алешенька не снился ни разу. Я не знаю, почему. Мы так за ним соскучились, я так хочу его хоть во сне увидеть.  

Иван Лупало:

Нам говорят, если не снится – значит, вы все сделали правильно, он не хочет тревожить вас. А мне тоже очень хочется, чтобы он приснился, рассказал, как ему там.  

Наталья Панченко-Санникова:

ВначалеСергей мне не снился. Но я начала его об этом просить, и он мне начал сниться. Он мне снился и маленьким, и большим, и живым, и в гробу, и я с ним разговаривала.

Вот сон, который я хорошо запомнила. Я знаю, что он умер, но он пришел ко мне, и стал со мной жить. Я ему рада очень, но говорю: Сережа, тебе все равно придется уходить. Ты ведь не сможешь здесь быть долго. А он говорит: нет, я могу. Я буду с тобой. Я никуда не пойду. Мне с тобой хорошо.

А недавно я видела такой сон… странный… после этого я подумала, что сама скоро умру. Снится мне, что он лежит в гробу, в черном костюме, и мы собираемся его хоронить. И вдруг он встает и улыбается, как обычно. Все испугались, а я одна обрадовалась. Я так обрадовалась! Я пошла к нему навстречу. Я стала его обнимать, я была так счастлива, что он жив, что это ошибка! А потом подошли какие-то его знакомые и стали мне говорить, что все это была шутка, что они решили провести эксперимент. Что они решили проверить на моем Сереже, как долго человек может быть в мертвом состоянии. И как будто он об этом знал и согласился. И тогда я сразу заплакала и ударила его по лицу – я ему пощечину дала. Я ему сказала – ну как же ты мог такое испытание для меня сделать! Я ему такие слова говорила!...   Это был конец сна.  

Ирина Шапортова:

Люди Кастаньяда, мать Катрин, все время навещает нашу дочку. Недавно пришла и рассказала свой сон: ей приснилась, что домой пришла Катерин, вся в оборванной одежде, плачущая… Будто бы Катерин ей сказала во сне: «Вот вы все время возитесь с Аленкой, а про меня совсем забыли…» Люди была в ужасе от этого сна, и мы – тоже.

 Любовь Немировская:

В старой квартире она мне не снилась, а здесь начала сниться. Я ее увидела, как живую, и в хорошем настроении. Я увидела, что она идет ко мне, и в руках держит маленького щенка. Она подходит ко мне, улыбается и отдает мне в руки этого щенка. И я сразу проснулась. После этого она мне не снилась.

 Марина Березовская:

Последний раз я поехала на кладбище и долго говорила с Лианой, и просила, чтобы она приснилась Пете, потому что он очень мучается.

А мне она приснилась несколько раз. После того, как я начала читать все эти книги, она мне начала сниться. Первый раз я помню - серый цвет, московская серая кофточка, Ляля стоит вполоборота, я не вижу ее лица, она плачет и говорит: «Мама, я тебя так люблю, так люблю!» А второй сон - опять темно, и опять я не видела ее лица. И она вообще стоит ко мне спиной, и одни и те же слова: «Мама, ты ничего не знаешь, ты ничего не знаешь».  

Лилия Жуковская:

Она все время стоит перед глазами. Но сны не снятся. И как только она перед глазами, так тут же душат слезы, где бы я ни находилась. 

Фаина Налимова:

Мне приснилась Леночка и я у нее спросила: «Леночка, что вы делаете?» Она говорит: «Мы здесь танцуем». Я спрашиваю: «А что сделали этому парню, который вас взорвал?» «Он тоже здесь». Я испугалась: «Он что, в Рай попал?» И она мне ответила: «Он в яме, бабушка! Под нами.»

 Алла Налимова:

После трагедии девочки мне поначалу снились. Снилось, что они улыбаются, веселые… Леночка все спит и спит. Она и так-то вечно спала. Такая соня была… День спит, а ночью идет гулять. А Юля: «Мама, ты не переживай, с нами все хорошо».

Ирина Блюм:

Ян мне снился только один раз. Я столько о нем думала, а он мне не снился, и я удивлялась этому, ведь все мысли были о нем одном. И он мне приснился: будто он пришел и забрал меня к себе в комнату. Вроде как у него была своя квартира, которую я никогда не видела, во сне она была мне не знакома. И разговор у нас был не с помощью слов, а так: у него была маленькая подушка, и он загибал ее уголки, вот так мы и разговаривали. Я говорю: «Нет, этого не может быть, тебя нет». А он: «Чем тебе доказать, что это я?» Я говорю: «Подбрось подушку, если это ты». Он подбрасывает подушку, и она падает на кровать. И я поверила и вошла к нему в комнату. Он стоял на коленях, поправлял кровать, на голове у него была какая-то шапка. Я медленно заходила в комнату, а когда он повернулся лицом ко мне – я мгновенно сделала шаг назад, вылетела из этого всего и проснулась. Когда я рассказала этот сон, мне сказали, что это он звал меня с собой, а я отказалась, и он мне больше не приснится.  

Аня Синичкина:

Долгое время, как только я закрывала глаза – наяву, и у меня сразу в глазах ––эта вспышка. И в ушах стоял звон.

Илюша мне снился несколько раз.

Мне снилось, как он мне показывал фотографии, где я в свадебном платье, где мы уже с ним поженились, и у нас все замечательно, и вдруг он начинает плакать. И тут у меня просто сильно заболело сердце во сне, и я проснулась. Обычно я не помню сны, но этот сон мне запомнился.

Был еще один сон, когда я просила его остаться. Он мне говорит: я не могу. Тогда я попросила его забрать меня с собой. Он мне говорит: нет, я не могу тебя забрать, потому что я тебя люблю.  Это было совсем недавно. Он мне приснился совершенно таким же, каким он был при жизни.

 Надежда Деренштейн:

Мне снился взрыв. Вспышка. Мне снилось, как взлетали в воздух тела. Кровь. Что полквартиры моей – в крови. Что я с мамой дерусь. Я с мамой бьюсь, и я возле окна. Очень высокое здание. Я разбиваю руками окно, и падаю. Я скатываюсь по очень большому обрыву, там кусты, и падаю в кусты. И у меня порезаны руки, вены, кровь… И я смотрю - там мама сверху. И я думаю: так вам и надо! Я умру!

А потом мне тоже, совсем недавно, приснилась Ира Осадчая.

Во сне она облысела почему-то. Мне приснилось, что она пришла ко мне в белой рубашечке своей, самой любимой, в руках у нее – дискмен, на шее - наушники, на лбу - очки. Я вижу, что у нее на голове пробор широкий, лысый, и волос нету. Я: Ира, что случилось? Где твои волосы?! Она: А! Неважно! И я проснулась от шока.

Я верю, что когда человек умирает, душа его остается здесь. И когда ему что-то надо, когда он что-то хочет тебе сказать, или хотя бы просто поговорить с тобой, он приходит к тебе во сны. Просто надо понять, чего он хочет. 

Рая Белалова:

Мне снились сны о Дельфинариуме. Только все наоборот: что я не успела убежать, что меня не стало. Тогда я просыпалась в страхе. Я пугалась своих снов, уж очень они были страшные.

 Лариса Гутман:

Илюша мне только один раз приснился. Я заставляю себя спать. Я иду, ложусь спать – если это можно назвать сном – и просто прошу, чтобы он появился во сне. Но его нет.

А тот единственный раз, когда он мне приснился, он пришел домой. Я ему говорю: сына! Где ты так долго был? Почему ты не позвонил мне? Я уже думала, что ты погиб, уже сказали, что ты погиб, уже все документы оформили. Он посмотрел на меня, немножко обиженно, – и ушел.

 Ольга Тагильцева:

Маша мне не снилась ни разу. Я ложусь спать, я ее представляю, я о ней думаю – в надежде, что она мне приснится – а она мне не снится. 

Анна Казачкова:

Мне Аня долго не снилась. А потом был сон, который я очень четко запомнила. Я проснулась, и у меня стало очень хорошее настроение. Сейчас мне это помогает жить, потому что я знаю, что моя дочь жива в той жизни.

Приснилось, что я нахожусь в какой-то большой квартире, у себя дома. Аня появилась сразу на моих руках. Я была так рада, что она ко мне пришла, что я могу ее обнять, побыть с ней, увидеть, встретиться. Она была очень легкой, и она была вся – улыбка. Я поняла, что это ее душа пришла в образе тела и улыбается беззаботно. Я говорю: Аня, скажи, ну как тебе там, хорошо? А она мне отвечает: мама, да, лучше, чем здесь. Я ее спрашиваю: А Марьяна с тобой? Она говорит: Да, со мной. Я говорю: А Юля с Леной? Тоже с вами? Она говорит: Да, мама, мы там все вместе. Я так поняла, что все погибшие дети там, в Раю, у Бога. И я почувствовала, что им там легко и радостно, что им там хорошо, что они там все вместе. А потом я говорю: подожди, не уходи, еще бабушка хотела тебя увидеть. И тут я во сне увидела, что бабушка, моя мама, заходит в квартиру с разноцветными надувными шарами разной величины. Потом Аня меня попросила детским таким голоском: мама, купи мне такой домик, который мы видели в Хабаровске. Игрушечный домик: картонный, с этажами, которые выдвигаются, а внутри – цветные карандаши. Она же очень хорошо рисовала. И она исчезла. Я проснулась, и на душе у меня было так легко! Я поверила, что души наших детей – живы, что им хорошо, и что они нас видят. Ведь в духовных книгах пишут, что тело – это листва, опавшая с дерева, а дерево – это душа, которая всегда жива.

К ПРОДОЛЖЕНИЮ 12

 На главную сайта

Напишите отзыв об этой публикации

dir="ltr"> вверх

dir="ltr">