|
На главную сайта
БИБЛИОТЕКА
ЗАВТРАШНЕЙ
КНИГИ
|
|
|
Ури-Цви Гринберг
К 110-летию со дня рождения и 25-летию со дня смерти
|
 |
|
ПЕРЕВОДЫ |
|
Г.Люксембург
* * *
Козлоногие мрака сорвали цветы этой ночью,
И страшная буря цветы эти сбросила в море.
Я знал про все это: во сне я тревожном увидел -
Над садом забила фонтаном горячая кровь.
Меня разбудило звенящее золото утра,
Но сон мой остался со мной тайным знаньем:
Страна расстилается, полная золотом теплым,
Но лето покинуло нас.
От имени безмолвствующих мертвых
Я кровь от крови, пролитой Эфраимом из Хульды
Он мертв... Я жив и требую: верните жизнь ему!
Вы, вы, чиновники из грозных канцелярий!
Я - кровь от крови всех растерзанных в "Слободке",
Я - кровь убитых Цфата, Эйн-Зейтим,
Я - кровь кварталов Иерусалима, Тель-Авива.
Я - кровь всей крови, пролитой в Сионе.
Они мертвы, я жив... И требую от вас
Вернуть им жизнь -
Чиновники из грозных канцелярий!
Вы виноваты в том, что льется кровь в Сионе.
Вы, как арабы и Эдом, повинны в смерти.
Вы маленький народ мой обольстили сказкой,
Чтоб он пахал, трудился и не думал,
Какой вулкан извергнется под ним.
Верблюдом стал народ.
И потому он пал в бою с арабским зверем.
Кто знает - как баран или солдат...
Я жив и требую от вас: верните жизнь ему,
Чиновники из грозных канцелярий!
Еще наступит час
(Отрывок)
Я, поэт поколения учителей-санбалатов,
Учеников, в крови которых - ни силы, ни величья предков,
Кричу вам, знающим язык мой,
Моему поколенью и поколению грядущему:
Как с пылающего Синая, приказ единственный -
И ничего святее в мире:
Дважды - кровь за кровь!
Дважды - огонь за огонь!
И семижды семь - позор всем врагам!..
Не верьте Флавия потомкам!
Поверите - пропала крепость.
Как и тогда, в дни Флавия, - сегодня
На поколения опять придет беда.
Мужайтесь, юноши Израиля!
Из нас еще восстанет мститель.
Он в водах моря Средиземного обмоет
Запыленные временем ноги
И к Евфрату, исполнив зов мести,
Придет стирать одежды,
Коней поить,
Прошедших вековые расстоянья.
К СОДЕРЖАНИЮ
|
В.Слуцкий
Мученики молчания
Моя мама святая в лунную ночь
Моему святому отцу
Говорит: “Когда родился наш сын,
Сверкала в окне луна.
И младенец, тотчас открыв глаза,
Посмотрел на нее; с тех пор
Лунный луч в сыновней крови поет
И блуждает в его стихах...”
Наполняла мятущаяся тоска
Отцовское сердце. Но
Колесница странствия у дверей
Не ждала отца. Потому
Глубину молитвы умел постичь
Он в музыке тишины
И любил смотреть на парящих птиц:
“Куда влечет их – летят...”
Но тоска моей мамы была впряжена
В колесницу странствия: путь
Через море лунной дорожкой вел
Маму ко мне в Сион...
Но не встретив сына у кромки волн
Ждущим на берегу,
Она, изнемогшая от пути,
Вернулась под грустный кров...
Мученики молчанья теперь –
Моя мама и мой отец.
Есть дорожка лунная на волнах...
И – единственный сын,
Остающийся в мире...
У края неба
Как внимающие в дубраве Мамре
Вести благой Авраам и Сара,
И Давид с Вирсавией в первую ночь
Любви в покоях царского дома, –
Так мои святые отец и мать
Предстают над западным краем моря
И под тяжестью красоты
Ореола божественного сиянья
Опускаются медленно в глубину
Моря, туда, где дом их...
Стен у этого дома нет –
Он в-воде-из-воды построен.
И вплывают со всех сторон
В него утопленники Израиля,
И звезда у каждого на устах...
А о чем они говорят – не знает
Моя песня, ибо ведать о том
Суждено только им – кто в море...
Словно арфа, чей светлый напев погас,
Добрый сын, над временем возвышаюсь
Я, стоящий на берегу.
Входит вечер с закатным морем
В мое сердце...
И словно взор
Призван видеть у края неба
В ореоле солнца отца и мать
С двух сторон заходящей сферы:
Справа – он, и слева – она;
Их босые ступни обняв,
Под ногами пылает море...
Средь воюющих призраков
И вино, обманув, не веселит человека
Перед тем, как на ложе бросит он свое тело.
Его ночи в комнате сновидений –
Продолжение нестерпимых дней
Средь воюющих призраков...
Что ему делать
В толпах людей его поколенья, пьющих отраву из языческих чаш? –
Души их помрачились, а он – сын благородный,
И его душа высока,
И в крови его отсвет эпохи Первого Храма,
Где ликует его народ, возвышающийся над врагом;
Может ли он, своим царям и князьям подобный,
Жить сегодня и уцелеть?
Нет, не отсюда откроются времена и пространства.
Не поймет и не будет понят, покуда песня его
Не зазвучит на чужих языках, и придел свой он не покинет,
Чтобы одним дыханьем с чуждым миром дышать;
И его одежда, сшитая по законам
Своего поколенья, будет на нем древней,
Чем на муже, спустившемся с Галаада...
Вот, окунувшись, из Иордана он
Вышел и, бросив там свою ветхость, побрел, гонимый
Ветром времен и пространств... И внезапно здесь
Оказавшийся, озирается в страхе
Средь воюющих призраков,
Обступивших его...
|
|
К СОДЕРЖАНИЮ |
К ПРОДОЛЖЕНИЮ |
|
