|
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Читателю предстоит познакомиться с еще одной, на сей раз довольно необычной
книгой о Януше Корчаке (1878-1942). Это не научное исследование, но и не
обычный художественный вымысел, оторванный от реальных фактов жизни героя.
Небольшая книга Менахема Регева, современного израильского ученого, педагога
и литератора (обратим внимание на далеко не случайное совпадение с
ипостасями Корчака), в известной мере соединяет в себе элемент
художественной фантастики и черты документально-исторического рассказа о
незаурядной личности, которая в произведении живет так, как должна или могла
бы жить в реальной жизни, если бы... То есть это книга о том, что в принципе
могло бы случиться, поэтому истории Регева "правдивые". Однако трагический и
великий конец жизни Корчака известен всем, поэтому этих историй "не было и
не могло быть": талантливый педагог погиб в 1942 году, а Государство Израиль
было провозглашено только в 1948-м... Такова подоплека книги Регева.
Память о Корчаке, чья сознательно мученическая смерть стала трагическим и
вместе с тем героическим завершением жизни, целиком отданной детям, высоко
чтима во всем цивилизованном мире. В ряде стран существуют общества памяти
Корчака и организации, исследующие и пропагандирующие его педагогический
опыт. О польско-еврейском педагоге и враче написаны сотни статей и десятки
книг, но работа Регева, как, кстати, и некоторые другие, вышедшие за
несколько лет до нее, показывает, что многие педагогические идеи, сама
теория, составляющая суть поэтической педагогики Корчака, во многом связаны
с еврейскими морально-этическими традициями и представляют, по сути, их
вариацию. Разумеется, последнее положение ни в коей мере не умаляет вклада
польско-еврейского педагога и воспитателя в общемировую духовно-культурную
сокровищницу. Научно-педагогическое наследие Корчака - достояние
международной педагогической науки, путь к сердцу любого ребенка, живущего
на любом континенте и говорящего на любом языке.
В этой связи следует упомянуть книгу "Януш Корчак. Избранное", изданную в
1990 г. в Иерусалиме издательством "Библиотека "Алия*". В этом небольшом
томе помещена обширная вступительная статья Ицхака Перлиса, крупнейшего в
Израиле специалиста по Корчаку. В ней рассказывается о жизненном пути
одаренного педагога и литератора, его духовных исканиях и разностороннем
творчестве.
В Советском Союзе и России литературно-педагогическое наследие Корчака
представлено достаточно широко. Уже в 1922 г. на русском языке была
опубликована повесть "Интернат" - одна из четырех, составивших книгу "Как
любить ребенка" (Варшава, 1920). Интересно, что предисловие к этому изданию
написала Н.К.Крупская. В 1964 г. издательство "Детская литература" выпустило
книгу Корчака "Когда я снова стану маленьким". В 1979 г. вышел том
"Избранные педагогические произведения", затем - сборник "Из педагогического
наследия" (Москва, 1991) и роман для детей "Маленький бизнесмен" (Москва,
1992). Совсем недавно - в 2000 г. в Москве была издана, к сожалению очень
небольшим тиражом в одну тысячу экземпляров, книга швейцарского педагога и
психолога Жерара Кана "Педагогика Януша Корчака и еврейское воспитание",
переведенная с немецкого языка. Наконец, читатель получает настоящую книгу
М. Регева, которая в новой художественно-фантастической форме рисует
незаурядную личность Корчака, путешествующего по Израилю в сопровождении
автора.
Чем же оригинальна настоящая книга о Корчаке, который хорошо знаком нам по
другим работам о нем? Регев рассматривает личность Корчака на фоне
израильской реальности, в конкретном израильском окружении, т.е. в
присутствии тех факторов, о которых сам педагог и воспитатель размышлял на
протяжении всей своей жизни. Для Регева, еврея и израильтянина, важна,
прежде всего, еврейская морально-этическая сущность Корчака, его духовная
близость Израилю. Не случайно автор приводит своего героя в еврейское
государство, где и показывает его читателю с разных сторон. Для Регева
близок, дорог и важен Корчак-еврей, сын еврейского народа, глубоко в душе
лелеявший надежду на возвращение на историческую родину; Это и состоялось в
его второй жизни - рассказах Регева.
Поскольку в книге мы встречаемся с Корчаком - уже взрослым человеком, не раз
упоминающим о своей прежней жизни, представляется целесообразным в самых
общих чертах напомнить читателям основные вехи его жизни и творчества, его
путь становления как ученого, педагога и литератора.
Отец будущего врача, педагога и писателя, Юзеф Гольдшмит (1844-1896),
ассимилированный еврей, выпускник Варшавского университета, был известным
адвокатом, а также литератором и издателем. Ю.Гольдшмит женился на Цецилии
Гембицкой (1857-1920), также происходившей из семьи ассимилированных
польских евреев. В семье родилось двое детей: Генрик (1878- 1842) и Анна
(1875-1942). Позднее Юзефа Гольдшмита поразил душевный недуг - он был вынужден
оставить работу и потерял способность содержать семью.
Пока же Гольдшмиты жили в Варшаве в просторном доме, держали прислугу.
Первый биограф Корчака, Ханна Морткович-Ольчакова пишет: "Детство, атмосфера
в доме, воспитание несли на себе печать польской культуры и польских
обычаев"1.
Генрик учился в русской гимназии, но с годами стал отождествлять себя со
всем польским. Позднее он вступил в Варшавское благотворительное общество,
деятельность которого была направлена на сохранение польской культуры
посредством сети образовательных учреждений.
Однако уже в возрасте пяти (!) лет мальчик впервые почувствовал определенный
душевно-психологический дискомфорт, связанный с национальностью. В
"Дневнике" Корчака читаем: "... Сын домашнего сторожа заявил, что птица
(канарейка Генрика. - А К.) была еврейкой. И я. Я тоже еврей, а он поляк,
католик"2.
И все же в детстве и юности Корчака еврейское начало не было доминирующим.
Личность будущего гуманиста формировалась главным образом под влиянием
польской действительности. Однако сам литератор в своих произведениях
практически ничего не сообщает об этом.
Вместе с тем в вопросе об отношении Корчака к сионизму и Израилю как
национально-историческому и духовному центру жизни еврейского народа с
годами наблюдается очевидная содержательная динамика. Как и его родители,
выросший в ассимилированной семье, молодой Генрик Гольдшмит ощущал себя
скорее поляком, чем евреем. Имеются свидетельства, что в то время его
отношение к еврейско-национальной и политической сионистской деятельности
было отрицательным. Один из его знакомых студентов по университету
вспоминал: "Мы... коснулись еврейских проблем в Университете и в мире. Слова
Гольдшмита были полны ядовитой насмешки... таков был стиль, принятый среди
молодых людей из состоятельных ассимилированных семей"3. Однако после смерти
матери в 1920 г. он обращается к еврейской религии, а несколько позднее - и
к сионизму. Публицист начинает сотрудничать в еврейских изданиях, выступает
в поддержку евреев Палестины. Так, в 1925 г. Корчак был одним из девяти
евреев, подписавших обращение к трудящейся еврейской интеллигенции Польши, в
котором содержался призыв пожертвовать дневной заработок в Еврейский
национальный фонд (Керен каемет ле-Исраэль - фонд приобретения и освоения
земли в Палестине для еврейского поселения. - А К.). В обращении была,
например, такая фраза: "Воззвание выражает нашу солидарность с братьями,
строящими Страну евреев"4.
В 1934 и 1936 гг. Корчак провел в общей сложности три месяца в Палестине,
получив много разнообразных впечатлений и пищи для размышлений о своем
будущем. С этими поездками связаны "Заметки об Эрец-Исраэле" и "Письма в
Эрец-Исраэль", обращенные к друзьям и бывшим ученикам Корчака,
эмигрировавшим в Палестину. Писатель и сам начинал склоняться к мысли о
переселении на историческую родину. В одном из писем (к д-ру Лихтенштейну,
29.03.1937) Корчак писал, что решил "провести последние годы жизни в
Эрец-Исраэле. Вначале - в Иерусалиме; там буду учить иврит, чтобы через год
перебраться в кибуц...". Однако этому не было суждено осуществиться.
Корчак затягивал решение об отъезде, а приезжая в Палестину туристом,
чувствовал себя там неуверенно и непривычно. Зато в Польше он активизирует
свою публицистическую деятельность по еврейской тематике и всецело отдает
себя служению еврейским детям.
Вернемся к молодому Корчаку...
В связи с болезнью отца в семье возникли материальные проблемы. После смерти
адвоката Гольдшмита его сыну Генрику - студенту медицинского факультета
Варшавского университета - пришлось заботиться о матери и сестре. Чтобы
содержать семью, Генрик занимается репетиторством.
Длившаяся семь лет болезнь отца и его смерть оставили тяжелый
психологический след в душе впечатлительного молодого человека. Позднее, уже
в зрелом возрасте он писал: "Я панически боялся психиатрической больницы, в
которую поместили моего отца. Итак, я сын сумасшедшего... Прошло уже более
двух десятков лет, но эта мысль и по сей день порой меня мучит"5.
Именно в те годы Генрик Гольдшмит начал превращаться в Януша Корчака. Было
это так. Одна из его первых литературных проб - пьеса "Каким путем?" -
получила одобрение конкурсного жюри. По условиям конкурса его участники
подавали свои произведения под вымышленными именами, и начинающий драматург
выбрал себе псевдоним Янаш Корчак - по имени одного из персонажей польского
писателя Игнацы Крашевского. Имя "Янаш" по ошибке было напечатано как
"Януш". Генрик Гольдшмит смирился с опечаткой и сделал это имя своим
постоянным литературным псевдонимом, превратившимся позднее в основное имя и
фамилию.
В первые два десятилетия наступившего XX века Корчак часто бывал за
границей. Он посетил Швейцарию, служил военным лекарем в русской армии в
Маньчжурии, продолжал учебу в Берлине, Лондоне и Париже.
В 1912 г. Корчак назначается директором вновь открываемого сиротского приюта
("Дома сирот"), в который набирали детей из беднейших еврейских семей.
Позднее он начал работать и в приюте для польских детей "Наш дом", который
находился в предместье Варшавы.
Преподавание в Доме сирот велось на польском языке, так как Корчак считал,
что "хороший польский язык есть тот связующий элемент, который способен
соединить евреев и поляков"6. Эта позиция директора приюта подвергалась
резкой критике со стороны представителей еврейской общины. Некоторые даже
говорили, что Домом сирот руководят слишком по-польски и он превратился в
"фабрику ассимиляции". Однако еврейские национально-религиозные принципы в
этом детском доме не игнорировались: еда была кошерной, отмечались еврейские
праздники. Корчак, не знавший иврита, поручал ведение церемоний кому-либо из
воспитателей или специально приглашал для этого раввина. Помимо этого
воспитанникам Дома сирот преподавались как общеобразовательные предметы, так
и иудаизм, иврит и идиш. По пятницам, после посещения синагоги, устраивали
субботний седер. Воспитатели следили за состоянием молитвенников и
тфиллинов. Позднее, уже в гетто, Корчак придавал большое значение отмечанию
еврейских праздников. Он обязательно устраивал богослужения на праздники Рош
а-Шана (Новый год) и Йом Кипур (Судный день), во время которых сам вел
службу.
Следует отметить, что Корчак также уважительно относился и к религиозному
чувству детей из христианских семей. Так, он предлагал обустроить
специальное помещение (часовню) для молитв в приюте "Наш дом". Вместе с тем,
гуманист и человек широких либерально-демократических взглядов, понимавший
иудаизм весьма своеобразно, Корчак не навязывал детям конкретную религию,
полагая, что со временем они сами сделают выбор.
Одной из наиболее ярких сторон личности Корчака было его
литературно-публицистическое творчество. Как уже упоминалось выше,
литературная деятельность Корчака началась еще в последние годы XIX века.
Первая его книга "Дитя улицы" (1901), еще недостаточно зрелая с
художественной точки зрения, не произвела особого впечатления на читателей.
Гораздо больший успех выпал на долю второй книги начинающего литератора -
"Дитя гостиной" (1904). В романе показан контраст между образом жизни
буржуазного общества со всем его лицемерием, условностями и фальшью, с одной
стороны, и нищетой, подавленностью и отчаянием обитателей сырых подвалов
Старого города Варшавы - с другой.
В 1907 г. Корчак написал повесть "Школа жизни", в которой описал школу его
мечты, где дети будут учиться не по сухой и статичной программе, а у самой
жизни.
Впечатления и опыт работы с еврейскими и польскими детьми в летних
загородных лагерях отражены в двух книгах Корчака - "Моськи, Йоськи и Срули"
(1910, в русском переводе - "Лето в Михалувке") и "Юзьки, Яськи и Франки"
(1912).
В 1922 г. литератор написал необычное произведение - "Наедине с Господом
Богом. Молитвы тех, кто не молится". Этот своеобразный сборник молитв, по
форме напоминавших известную еврейскую молитву "Шмоне эсре", автор создал
под тяжелым впечатлением от смерти матери, которая заразилась тифом от него
самого...
Те из русскоязычных читателей, кто заинтересуется творчеством
Корчака-художника, который, впрочем, неотделим от Корчака-педагога, могут
прочитать повесть-сказку "Кайтусь-чародей" (Санкт-Петербург, 1992). Самой же
известной в России, не один раз издававшейся у нас большими тиражами,
является чудесная детская книга Корчака "Король Матиуш Первый" и ее
продолжение "Король Матиуш на необитаемом острове".
Помимо уже перечисленных, одаренным литератором было написано еще несколько
художественных произведений. Речь идет, например, о повестях "Дети Библии" и
"Три путешествия Гершека" (посвященных жизни еврейских детей в Палестине), а
также о рассказе-притче "Моисей". Все три упомянутые работы были изданы в
1939 г.
Как и в начале своей литературной карьеры, в зрелом возрасте Корчак также
обращался к драматургии. В1931 г. на сцене варшавского рабочего театра
"Атенеум" была поставлена пьеса под названием "Сенат безумцев". Автор и его
произведение вызвали большой интерес общественности в польской столице.
Среди действующих лиц пьесы особо выделялась зловещая фигура в мундире
полковника - образ врага демократии и гуманизма, не скрывающего ненависти к
евреям. Так еще за десять лет до того, как Европу закрыли коричневые тучи
фашизма, Корчак провидчески предсказал грозящую миру опасность.
Однако самый большой фонд литературного наследия Корчака составляют
многочисленные научно-практические работы по воспитанию, педагогике,
физиологии и психологии ребенка. Эти труды врача, воспитателя и ученого
достаточно широко представлены на русском языке и уже перечислены выше,
поэтому здесь мы не будем останавливаться на них. Отметим лишь в целом, что
разнообразные произведения Корчака переведены на многие языки народов мира,
а на его родине, в Польше, вышло 14-томное собрание сочинений. Имя
замечательного польско-еврейского гуманиста, педагога и ученого известно во
всем мире. 1978 г., когда отмечалось столетие со дня его рождения, был
объявлен Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и
культуры (ЮНЕСКО) годом Корчака.
В своей книге Менахем Регев после каждой главы (рассказа) приводит отрывки
из различных работ Корчака, давшие ему основания придумать события в период
вымышленного пребывания его героя в Израиле. В этой связи мы отсылаем
российского читателя к упомянутой выше книге избранных трудов Корчака по
педагогике и детскому воспитанию "Как любить ребенка: Книга о воспитании",
изданной в Москве в 1990 г. тиражом 300 тыс. экземпляров. Прочитанный после
книги Регева, сборник "Как любить ребенка" ответит на многие вопросы,
которые могут возникнуть у читателя после знакомства с "Правдивыми
историями, которых не было и не могло быть".
Александр Крюков, апрель 2001 г. |
