|
<<На
главную
БИБЛИОТЕКА
ЗАВТРАШНЕЙ
КНИГИ
 |
|
детские книжки
|
|
Ирина Явчуновская-Рапопорт
См. также другие переводы Ирины Явчуновской-Рапопорт:
Ивритские песни по-русски и русские на иврите.
Английский фольклор и всё такое прочее...
|
|
Льюис Кэрролл |
|
Стихи для детей |
|
Льюис Кэрролл
озадачил мир
Кто не знает о знаменитой Стране Чудес и побывавшей в ней девочке Алисе, а затем
о похождениях Алисы в Зазеркалье. Давно критики, исследователи и литературоведы
задаются вопросом, как в одном лице мог сочетаться автор затейливых историй об
Алисе и многих других эксцентричных и парадоксальных сказок и стихотворений и
внешне ничем не выделяющаяся личность, сухой математик – лектор Оксфордского
университета и священник. Его книги «Алиса в стране чудес» и «Алиса в
Зазеркалье» до сих пор не оставляют в покое критиков, философов, психологов,
лингвистов. В чем же состоит загадка неослабевающего интереса к его творчеству?
Преподавателю математики Чарльзу Лутвиджу Доджсону, который изобрел псевдоним
Льюис Кэрролл, переведя два первых имени на латынь «Карлус Людовикус», тяжело
давалась карьера лектора и священника. Он заикался и был настолько застенчив,
что даже руки постоянно прятал под парой черно-серых перчаток. Но, несмотря на
заикание, он легко общался с детьми, любил их фотографировать и занимать
смешными нелепыми сказками и историями. Читателям многих стран известна история
о том, как во время пикника он начал рассказывать длинную сказку Алисе Лиддел,
дочери декана Оксфордского колледжа. Потом Кэрролл записал эту сказку, и
родилась «Алиса в стране чудес». Но кроме математических сочинений, игр,
головоломок и книг об Алисе, Льюис Кэрролл издал балладу «Охота на Снарка», два
сборника юмористических стихов и сказку «Сильви и Бруно». Многие его
произведения так и не были переведены на русский язык.
Как и откуда возникли гротескные персонажи сказок Кэрролла? Конечно же в его
порадоксальных сказках и балладах звучат мотивы английского детского фольклора –
это всем известные Шалтаи-Болтаи, веселые короли, старая леди, живущая в башмаке
и многие другие. Но Кэрролл сумел перенести шутливых и необычных сказочных
героев во взрослую жизнь, приглашая читателей искать ответы на совсем не детские
вопросы. Причудливые персонажи и обстоятельства, на самом деле, взяты из
реальности, в которой жил сам Льюис Кэрролл. Например, герой «Алисы в стране
чудес» утенок (Duck) – это Дакворт, друг Льюиса по Оксфорду, чеширский кот
назван по имени Чешира, откуда Льюис был родом, птица Дронт-Додо это он сам,
затруднявшийся быстро произнести свое имя: «До-До-Доджсон»...
Возможно, что и в «Сказке о поросенке», из книги «Сильви и Бруно», прототипы
героев тоже взяты из окружения Льюиса Кэрролла. Недалеким верблюдом, говорящим
замысловатым, цветистым языком, или алчной жабой, желающей любой ценой подняться
наверх, или несчастным, так и не сумевшим прыгнуть поросенком, могли быть
коллеги Льюиса по колледжу. А маленькие птенчики? Да это то же светское общество
Викторианской Англии, та же ложь, лицемерие, подобострастие, которые высмеивали
в своих произведениях Теккерей, Диккенс и Голсуорси.
А с печальной историей о странной паре Морже и Плотнике и доверчивых устрицах
можно провести множество аналогий и не только в Викторианской Англии. Морж и
Плотник приглашают простодушных устриц в поход, соблазняя приятным разговором о
башмаках, о кораблях, сургучных печатях, морях, капусте и королях. Но вместо
этого Морж и Плотник, еще до начала своей обширной программы, съедают
незадачливых устриц. Зато обещание Моржа и Плотника выполнил О. Генри. Он повел
так и не начатый Моржом разговор в повести, которую и назвал: «Короли и
капуста». В ней присутствуют все герои парадоксальной балллады.
Так вот какие не математические задачи задавал читателям Льюис Кэрролл! За
легкостью, детскостью и кажущейся бессмыслицей скрываются очень серьезные
общечеловеческие жизненные проблемы, животрепещущие и по сей день. Разве не
перекликаются персонажи из «Сказки о поросенке» с гротескными героями
произведений Гоголя и Салтыкоыва-Щедрина. А в стихотворении Лермонтова «Смерть
поэта» разве «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов, жадною
толпой стоящие у трона» не те же «благословенные птенчики», котрые съедают
друзей, кормят баронов плюшками, купаются в почестях и золоте и прячут
преступления в саквояжи?
Викторианская Англия и царская Россия девятнадцатого века ушли в далекое
прошлое, а мы до сих пор читаем сказки Льюиса Кэрролла и учимся у него детскими
глазами смотреть на сложный и непонятный мир взрослых.
|
|
|
|
Лодка под солнечным небом
Под солнцем июльским ясным
Мечтательно средь небес
Колышется лодка фантазий,
Плывет в загадочный лес.
Осень краски лета сметает.
Гаснет эхо, скатившись с гор,
Воспоминания тают
И летят в морозный простор.
А в лодке небесной Алиса
Все машет и смотрит на нас.
Но обманчивый этот призрак
Уйдет от проснувшихся глаз.
Дети рады сказку послушать,
В доме тихо, дверь – на засов.
Блеск в глазах, наготове уши.
Время сказок, и время снов.
Они снова в лодке фантазий,
Они снова в Стране чудес,
Под солнцем июльским ясным,
Под зимним светом небес.
Сказка им не дает покоя,
Их уносит поток золотой.
А что наша жизнь такое,
Если не лодка с мечтой?
К СОДЕРЖАНИЮ |
Папаша Вильям
– Папаша Вильям, ты старец седой, –
Сказал удивленный юнец,
– А делаешь стойку вниз головой.
Разве ты прав, отец?
- Послушай, когда еще не был я сед,
Боялся мозги потерять.
А в старости понял, что вовсе их нет.
Так важно ли как стоять?
– Папаша Вильям, ты толстый, как мяч, –
Снова спросил юнец,
– А сальто вертишь, словно циркач.
Как это ты, отец?
Папаша Вильям ответил: – Сынок!
Давно уже знаю секрет.
Я пользуюсь мазью для рук и для ног.
Хочешь, продам пакет?
– В летах ты ведь, сколько ни говори,
И зубы стерлись, как мел,
А сам спокойно грызешь сухари,
Гуся с костями доел.
Сказал папаша: – Ты знаешь меня.
Законы мои просты:
С мамашей твоей без спора – ни дня.
Зубов нет, но десны остры.
– Но разве не тратишь ты времени зря? –
Сын продложал возражать,
– На кончике носа вращаешь угря.
Тебе ли это под стать?
– Довольно вопросов. Не важничай, сын.
Придется тебя отлупить.
Попробуй дожить до моих седин
И с лестницы сына спустить.
К СОДЕРЖАНИЮ |
Моя Фея
Есть у меня знакомая Фея.
Она гворит: – Ты не должен спать.
Когда я от боли корчусь, бледнея,
Она гворит: – Ты не должен стонать.
Когда я смеялся и всех смешил.
Сказала она: – Ты не должен шутить.
Налил себе джина полный кувшин,
Сказала она: – Ты не должен пить.
Когда захотел пирогов наесться.
Сказала она: – Тебе вредно тесто.
Пошел на войну врагов побеждать.
Сказала она: – Ты не должен стрелять.
Совсем обессилев, я тихо спросил:
– А что тогда можно? Скажи мне. О, боже!
И фея ответила, ручки скрестив:
– Вопросов ты мне задавать не должен.
Мораль: не должен!
К СОДЕРЖАНИЮ |
Брат и сестра
- Ложись в кроватку поскорей,
Устала ты, сестра,
С заботой брат сказал сестре: – Поспать тебе пора.
– Как дам сейчас! Что за мура.
Расквашу тебе нос, –
Спокойно молвила сестра, не в шутку, а всерьез.
– Ах так! Ты злишь меня, учти.
Так вот тебе урок:
– Тебя поджарю на печи. Согну в баранний рог.
Надменный взгляд лучистых глаз,
Презренья полон тон.
Ответила сестра: - Как раз! Попробуй. Ты готов?
Помчался в кухню брат стремглав,
Не сдерживая гнев:
– Ту сковородку со стола, дай, повар, быстро мне.
– А сковородка для чего?
Хотел бы уточнить.
– Чтобы барашка одного поджарить на печи.
– В лесу нашли его с утра?
Откройте ка секрет.
– Барашек – добрая сестра. Дашь сковородку?
– Нет.
Мораль: Никогда не жарьте сестер.К СОДЕРЖАНИЮ |
Отголоски
Леди Клара Вере де Вере.
Сообщила, что ей восемь лет,
Ее нежные локоны, трудно поверить,
золотятся, как утренний свет.
Она держит мисочку с кашей.
Не услышит хвалебную речь.
Словоблудие вечное льстивое наше –
это тяжесть для хрупких плеч.
И сказал я сурово и строго:
– Наш инспектор стоит у двери.
Он, как пес, ловит тех, кто не сделал уроков
и не выучил дважды три.
А она, поглядев изумленно,
Тихо бросила невзначай:
– Слово доброе – больше, чем даже корона.
Уже поздно пойду пить чай.К СОДЕРЖАНИЮ |
Песня Бесси ее кукле
Матильда Джейн, не видишь ты
Картинки в книжках и цветы.
Игрушечных не видишь фей.
Да ты слепа, Матильда Джейн!
Читаю вслух загадки, сказки,
Но нет ответа. Все напрасно.
Беседы нет. Ты словно пень.
Да ты нема, Матильда Джейн!
Шепчу, кричу я сотни раз,
Молчишь, Матильда, и сейчас.
Не слышишь песни и стиха.
Боюсь, Матильда, ты глуха!
Слепа, нема, глуха – моргаешь,
Права, что мне не возражаешь.
А почему? Ответ простой:
Люблю тебя я и такой.
К СОДЕРЖАНИЮ |
Песня садовника
Ему казалось, будто слон
На флейте заиграл.
Но от жены увидел он
Письмо. И так сказал:
– Как жизнь горька, не передать.
Уж лучше б не читать.
Он думал, буйвол от трубы
Стоял за полверсты.
Но увидал, что это был
Джон Браун, муж сестры
– Ты уберешься, иль опять
Мне полицейских звать?
Он думал, что гремучий змей
Болтает, точно грек.
Но стало ясного ясней,
Что это был четверг.
–Теперь по-гречески, друг мой,
Не поболтать с тобой!
Он думал, что из банка клерк
К автобусу идет,
Но увидал, не человек
Был это - бегемот.
– Вот пригласим такого в дом,
Костей не соберем.
Он думал, будто кенгуру,
Пьет кофе по утру.
Но, присмотревшись, разглядел
От лука кожуру.
– О! Если бы я это сьел,
То сразу б заболел.
Он думал, что в карету спать,
Он лег, а не в кровать.
Но увидал: пред ним, увы,
Медведь без головы.
– Ах бедный, бедный мой медведь!
Так можно озвереть.
Подумал он, что альбатрос
Над лампой чистит хвост,
Но присмотревшись, увидал
Почтовых марок горсть.
– Да вам домой пора давно,
На улице темно.
Он думал, что калитку в сад
Ключом открыл едва,
Но пригляделся и был рад,
Что это трижды два.
-Вы, цифры, смейтесь, или нет,
Мне ясен ваш секрет.
Он думал, будто Аргумент
Твердит, что он есть поп.
Но в спорах истин нет, как нет.
То мыло и укроп.
– Печальный факт. Коль так пойдет,
Надежда пропадет.К СОДЕРЖАНИЮ |
Морж и Плотник
«Алиса в Зазеркалье»
Пробила полночь на часах,
Но странно, в эту ночь
Сияло солнце в небесах,
Стараясь во всю мочь.
Светила мрачная луна,
Обижена всерьез,
Что солнце знать не знает сна,
Сует повсюду нос.
А море, всех морей мокрей,
Плескалось возле ног,
И суше черствых сухарей
В глаза летел песок.
И в эту ночь Морж с Плотником
Брели рука в руке.
Глаза засыпаны песком,
И слезы на песке.
И удрученный Морж спросил:
– Как думешь, дружок?
Семи служанкам хватит сил
За год убрать песок?
– Хоть швабры дай – не навести
Порядок и красу. –
Заметил Плотник и пустил
Угрюмую слезу.
Итак, Морж с Плотником без сна
Все шли и шли в тоске.
На небе солнце и луна,
И устрицы в песке.
Тут Морж внезапно засиял.
– Как рад я видеть вас! –
Он громко устрицам сказал –
В сей поздний, ранний час.
– Я приглашаю вас в поход,
Дойдем до самых гор.
Прекрасный вид, закат, восход,
Приятный разговор.
Вы только по четыре в ряд
Построиться должны,
Чтоб руку мы могли подать
Вам с каждой стороны.
Но устрица-старик в ответ
Лишь глазками моргнул.
– Нет, не хочу я лишних бед, –
Решил он и нырнул.
А молодые устрицы,
Не пряча свой восторг,
Со дна, как юные бойцы,
Вскочили на песок.
Чисты, блестят во всей красе
От шляпок до сапог.
Что странно, ведь у них у всех
Ни головы ни ног.
И дружно шли, как на парад,
К плечу прижав плечо,
Четыре встали в первый ряд,
А следом шли еще...
И так спешил за рядом ряд
Веселых устриц строй.
В глаза летел песчинок град,
В ногах шумел прибой.
Шагали вдоль песчаных дюн,
Затем прервали путь.
Морж с плотником нашли валун,
Присели отдохнуть.
А устриц строй внизу стоял
Рядами до сих пор
И терпеливо предвкушал
Приятный разговор.
– Начнем, пожалуй, разговор,-
Морж важно предложил, -
О башмаках, о кораблях,
Морях, горящих, как костер,
Печатях, что из сургуча,
О свиньях с крыльями, мечах,
Cвечах, капусте, королях,
Движении светил.
– Постойте! Тяжко нам бежать,
К тому ж без ног и рук. –
Одна из устриц, чуть дыша,
Пожаловалась вдруг.
– Да, в спешке – вред, как погляжу. –
И сразу, во всю прыть,
Пустились устрицы Моржу
“Спасибо” говорить.
Морж плотнику сказал: – Изволь!
Закуска ждет давно.
Есть хлеб и масло, перец, соль,
и уксус и вино.
И стали устрицы грустней,
Бледней, чем лунный свет.
– Ужель друзей, что нет верней
Съедите на обед?
И плотник тут без лишних слов
Намазал маслом хлеб.
А морж заплакал: – Ах! Каков
Ваш жребий. Он нелеп!
Мы сами звали вас в поход
И подружились вмиг.
Вы славный, устрицы, народ.
Я к вам уже привык.
Шагали вместе сотни миль,
Ну, как друзей предать!
Любая и любой нам мил.
Нет слов, чтоб передать!
Морж вынул носовой платок:
– Наш мир ужасно злой!
А плотник на второй кусок
Намазал масла слой.
А морж рыдал и утирал
Грючих слез ручей,
А между делом отбирал
Тех устриц, что жирней.
– Мне жаль вас устрицы до слез, –
Рыдал печальный морж.
Внезапно плотник произнес:
– Как наш поход хорош!
В такой компании назад
Вернуться был бы рад.
Но не последовал ответ.
Ведь устриц больше нет.
К СОДЕРЖАНИЮ |
Я расскажу все, что смогу...
Послушайте рассказ простой,
Что в памяти живет:
Старик горбатый и седой
Уселся у ворот.
Спросил я: – Кто ты, старый дед?
Как, дедушка, живешь?
Сквозь уши пролетел ответ.
Как через сито дождь.
Сказал он: – бабочек ловлю,
Сушу на сухари,
Затем прохожим продаю.
По шилингу за три.
А морякам, что над волной
В жестокий шторм парят
(на хлеб мне хватит и вино),
За пенс продать я рад.
Усы я выкрасить решил
Под цвет морской волны.
Однажды феном подсушил,
Чтоб не были видны.
Не зная, что и отвечать,
Где правда, а где ложь,
Решил я деду по лбу дать:
– Ответь мне, как живешь!
Но нет конца его речам:
– Еще есть способ жить:
Водою горного ручья
Могу огонь тушить.
И нефтяные короли
Мне платят за мой труд.
И каждый раз по фунта три
На ужин отдают.
Решил тогда, что буду я
Питаться поплотней.
И потому день ото дня
Я делаюсь полней.
Я деда начал так трясти,
Что весь он посинел:
– Как, дед, живешь ты, объясни,
Каких ты мастер дел?
Варю из вереска я щи,
А из трески уху,
И делать кнопки на плащи
Из глаз трески могу.
Их не продать за золотой,
За шилинг не продать,
Зато за медный грош простой
Я продаю по пять.
Я крабов прутиком извлек,
А если повезет,
То булка или сладкий сок
Порой перепадет.
В траве холмов, в тени лесной
Легко мне клад найти.
Таков вот способ мой простой
Богатство обрести.
Твердил, что будто ржавый мост
В кипящем мыл вине,
И подмигнув, совсем всерьез
Сказал на ухо мне:
– В те дни, когда не пью, не сплю
И нечего мне есть
Здорвьем Вашим уталю
Я жажду, Ваша честь.
Но я благодарил его,
За все, что говорил,
И от здоровья моего
Глоточка не отпил.
Ведь стоит мне попасть впросак
Рассудку вопреки:
И ногу правую в башмак
От левой вдеть ноги,
Ударить палец, в клей залезть,
Заплакав, вспомню в миг,
Как у калитки сгорблен весь
Сидел один старик.
Старик, чей голос мягким был,
Чья речь была длинна,
Чьих глаз лукавых блеск слепил,
Как полночью луна,
Кто говорил, как сиплый пес,
Чей нос сопел, как паровоз,
Чья голова была седа,
Чье тело сгорбила беда...
Его я вижу пред собой,
Он в памяти живет
Старик горбатый и седой,
Присевший у ворот.К СОДЕРЖАНИЮ |
Сказка о поросенке
из «Сильви и Бруно»
Птенцы едят пирожные,
Обедают вальяжно.
И прячут их лакеи
От любопытных глаз.
Лакеи ходят важно,
В руках сверкают ножики,
Их гетры и ливреи
Попали в мой рассказ.
Намазывают птенчики
Вареньице на истины,
И окорок под рюмку
В монастыре жуют.
А я и есть угрюмый
Монастырь тенистый.
Там славно пахнет жареным,
И призраки снуют.
И обучают птенчики
Тигриц улыбкам милым.
Немножечко лукавства,
А губки в виде дуг.
– Не корчиться – смеяться!
Но только в нужном стиле:
В глазах сама невинность,
Наш ротик – полукруг.
И засыпают птенчики...
Но спят, как на иголках,
Лишь стоит неудачнику
Победу одержать.
Лишь стоит неудачнику
С усмешкой свистнуть громко,
Я, Ваш слуга покорный,
Рассказ смогу начать.
Жил-был несчастный поросенок
У дикого пруда.
Он издавал такие стоны,
Что пень, и тот рыдал.
А в чем причина этих криков?
В чем горестный удел?
Да просто не умел он прыгать.
Он прыгать не умел.
Верблюд, что был горбат изрядно
Решил задать вопрос:
– Вам больно, или же досадно?
В чем суть обильных слез?
Копытами с трудом подвигав,
Не в силах скрыть тоску,
Наш поросенок взвизгнул:
– Прыгать! Я прыгать не могу!
И, глянув на беднягу томно,
Верблюд ответил так:
– Да-а! Вы, дружище, слишком полный.
Неоспоримый факт.
Такую жирную скотину
Я в жизни не видал.
Прыжки, мой друг, не для свинины,
Для тех, кто весом мал.
Но есть, пожалуй, вероятность.
Вот, если год подряд
Рысцою бегать многократно,
Возможен результат...
И прыгнете вы в перспективе,
Лет, эдак, через шесть...
Упорствуйте в своем порыве!
Надежда все же есть.
И вновь несчастный поросенок
У старого пруда
Остался страшно огорченный,
Убитый, как всегда.
Свою щетину рвал он в клочья,
Копытами стучал,
– Хочу я прыгать, очень-очень! –
Он жалобно кричал.
Одна из жаб, что за пригорком
Сидела до сих пор,
Пруд оглядевши глазом зорким,
Вскочила на бугор.
– О, поросенок, в чем сомненья?
Чем вызван этот стон?
– Тем, что я прыгать не умею. –
Вздохнул печально он.
С победоносною ухмылкой,
Грудь лапкой теребя,
Сказала жаба: – Ах, мой милый!
Я научу тебя.
Прошу я мизерную цену.
Ты сделаешь прыжок!
Приступим сразу, непременно.
Готов начать урок?
Ты будешь падать, спотыкаться.
От жгучих ран рыдать.
Но продолжать тренировться,
И веру не терять.
Учиться будем постепенно,
Мы с малого начнем.
И футов, скажем, в десять стену
Со временем возьмем.
– О, жаба, милая, поверьте,
Надежды слабый свет
Вы заронили в моем сердце.
Назад дороги нет.
Пусть улыбнется мне удача.
И заверяю Вас,
Назначьте цену, счет оплачен
Мной будет в сей же час.
– Ах, я прошу довольно мало:
Баранины кусок,
И чтоб я гордо созерцала,
С вершины бугорок,
И этот пруд пьянящий, сонный
В придачу попрошу.
Ну а теперь, мой поросенок,
Готовимся к прыжку.
И поросенок, что есть силы,
Присел... толчок, рывок...
И... плюхнулся, уткнувшись рылом
В шершавый бугорок.
И он лежал в траве зеленой,
Как порванный мешок.
Был слышен хруст костей – не стоны.
Фатальным стал прыжок.
Пишут наши птенчики
Книжки интересные,
И повар их читает
Тогда, когда он сыт.
Читать - не переваривать!
Ведь, буквы, как известно,
Когда слегка поджарены,
Утрачивают вид.
Играют наши птенчики
На дудочках изящных
Для зевак, храпящих
На пляжах в ранний час.
И говорят зеваки:
– Прелестно! Потрясающе!
Скорей ловите ПЕННИчки!
Скорей оставьте нас.
Любят наши птенчики
Крокодилов в соусе.
В мечтаньях кратких, радужных,
Съедают сей обед.
Под соусом, иль голый он,
А не таков, как кажется,
Тот крокодил, что голоден.
Уж так устроен свет.
Верблюд пришел, под вечер сонный,
И с грустью проронил:
– О! Сердце! Кости! Поросенок!
Как бледен ты! Как мил!
Но я предупреждал, однако,
Не трать напрасно сил!
Не все – упорство и отвага.
Здесь нужен легкий стиль.
А наш несчастный поросенок,
Как каменный мешок,
Лежал среди травы зеленой,
Был тих и одинок.
Не рвал свою щетину в клочья,
Копытом не стучал.
– Хочу я прыгать очень-очень! –
Он больше не кричал.
И жаба мрачная, как туча,
В печали и тоске,
– Ах, до чего я невезуча, –
Вздыхала вдалеке.
– Теперь мне не видать награды,
Я не взойду наверх.
Ни бугорок, ни пруд прохладный
Не получу вовек.
Маленькие птенчики
Баронов кормят плюшками.
Стрелять они обучены,
Обучены плясать.
И так, забавы ради,
Зимой под грохот пушечный
Разрезают семгу
И ложатся спать.
Маленькие птенчики
Прячут преступления
В саквояжи бедные,
И на кутежах
Пьют благословенные,
А друзья их съедены.
Пьют благословенные,
Пьют, но и дрожат.
Маленькие птенчики –
В почестях и золоте.
Звонит, однако, колокол,
Вот и пробил час.
И бледнеют птенчики,
Морщатся от холода...
А ваш слуга покорный
Завершил рассказ.К СОДЕРЖАНИЮ |
Игра в пятерки
Пять пухленьких малюток играют на ковре
В домике уютном или во дворе.
Пять кукол краснощеких, десятков пять на всех,
Делают уроки, теперь не до потех.
Пять тоненьких прелестниц, и двух десятков нет –
Язык, рисунки, песни, поцелуй, рассвет.
Пять ароматных лилий – еще не двадцать пять.
Что, женихи, решили, которую сорвать?
Пять быстроногих с норовом, уже за двадцать пять.
Ах, предложенья вздорные, принять, иль отказать?
Пять интересных женщин, давно за тридцать пять.
Красоткам необвенчанным, что делать? Просто ждать?
Пять элегантных женщин, за сорок. Ах, надежды!
Вы к юношам застенчивым добры не то, что прежде.
* * *
Пять – седина из-под чепцов. Их возраст? Суть не в этом.
Мы вместе бегаем трусцой, как все под лунным светом.
И бывший холостяк-транжир уверен, что решает
Проблему древнюю, как мир: «Как жизнь и деньги тают...»К СОДЕРЖАНИЮ |
|
См. также:
Ивритские песни по-русски и русские на иврите.
Английский фольклор и всё такое прочее...
|
|
|
|
вверх | |
