|
Где располагается наш
мир, он видим или невидим, а чувства-им можно верить? Или все обман, и только
некая точка в сердце ведает тайну, ту скрытую тоску, которая ведет к земле
обетованной души нашей. А может и это только кажется и нельзя верить ни глазам,
ни ушам, ни рукам, а только той манящей силе, которая втягивает за собой как в
воронку всех по инерции-сильных и слабых, подлецов и праведников. И это
бесконечное сознательное падение с проблесками света и есть Счастье? И где
точка, на которой можно задержаться,.остановиться?
На сцене и в зале театра Хан-фантасмагория реальности, не скрывающей своей
запредельности, мистической бесконечности, умещающейся в доме всего в три этажа,
где наверху живет вполне благополучная пара Виви и ее муж Ошер. Под ними - отец
мужа, внизу на уровне подполья- идет бесконечная игра в карты вчетвером, в
центре которой Генерал-Диктатор, прошедший все войны и помнящий еще о временах
Пальмаха. Все хотят быть счастливыми. Но как? Это исходная позиция постановщика
Мики Гуревича, с которой разворачивается спектакль как игра со смертью в погоне
за счастьем.
Человек счастлив, когда удача обращается к нему лицом и его судьба улучшается.
Счастье-вещь объективная, которую можно наблюдать со стороны как реально
существующую... Но счастье-это еще и состояние души, когда в источнике своем
человек счастлив вне зависимости ни от чего- это образ его существования. При
этом человек ощущает, что он счастлив. Счастливый человек тот, который живет
так, как он хочет, как ему подходит... Счастливый живет в соответствии с самим
собой. И очевидно, что есть связь между мудростью, хорошей жизнью и счастьем-эти
слова из программки-ключ к фантасмагориям спектакля...
Он начинается в эпицентре скрытого взрыва, с конца., в момент полного кажущегося
внешнего семейного покоя, когда жена ждет мужа на обед через год после свадьбы
Ничто не предвещает смещения привычного. Однако подверженная мании недоверия
Виви(Шарон Штарк), придирается к туфельке, обнаруженной в сумке мужа, не
понимая, что может быть она предназначена именно ей... Как кожура, слой за слоем
снимает режиссер оболочку, демонстрируя сложности мышления человека, восходящего
к сердцевине смысла.
Именно для этого постановшик превращает техника, пришедшего чинить телевизор, в
комика, развлекающего публику, в маске благопристойного дурака, объясняющего на
пальцах мысли героев, ищущих счастья.(арт. Нир Рон).
Во имя мужчины-мечты, ведомая жаждой счастья страсти, героиня Штарк, подвергает
опасности свой семейный покой, закрывается черным плащом и спускается вниз в
подвал к игрокам-картежникам , где находит своего Диктатора(Арье
Чернер)-мужчину, за присутствие которого женщины, по словам Виви- еще платят.
Потеряв совершенно голову от достигнутого, она провоцирует любовника на убийство
мужа.
На фоне низменных страстей на втором этаже происходит высокая
трагедия-расставание двух любящих отца и сына(Авиноам Мор Хаим и Лидор Барнес).
Величие смерти под органный аккомпанемент на музыку Генделя разворачивается как
диалог семьи с ангелом , готовящем отца в долгое путешествие. Сцена расставания,
когда онемевший от инсульта отец, нарушая логику, вдруг встает и разговаривает с
сыном в последний раз - высшая точка трагедии, вызывающей очищающие слезы,
состояние катарсиса у публики. И веселый теневой театр, который отец устраивает
на прощанье, сыну,напоминая ему о детстве, и брызги водой, которой ангел омывал
тело, через отца на голову сына, мертвой на живого, как символ вечного
продолжения, и свет в глазах обоих-мудрость достигнутого счастья. Высокая
трагедия, потрясающая в своей простоте, тут же сталкивается с открыто дешевой
комедией., когда в комнату, еще не остывшую от трупа, приходят убийцы .
Как в классической комедии дальше должна была бы последовать сцена с кровью.
Однако Актеры Йоси Эйни и Йоав Хайман, играющие обезличенных зомби, готовых
выполнить любой приказ Диктатора, нарушая наши ожидания, входят на сцену вдруг в
образах докторов культурологов, комментирующих действие по приглашению
конферансье. Комизм ситуации утраивается засчет откровенного замедления и псевдо
научных речей по поводу происходящего на сцене. Мистический клоун Н.Рона
предлагает им уйти со сцены, ибо они задерживают ожидаемую всеми зрителями сцену
убийства, но те отказываются, читая псевдонаучную лекцию залу о смысле
происходящего на сцене, делая из мухи слона, преувеличивая каждую деталь до
гиперболических научных размеров.
Столкновение ожидаемого и неожиданного, высокого и низкого, смешного и
суперсерьезного , включение в сценический текст придуманных сцен,
съимпровизированных актерами, - все направленно на создание мистической
атмосферы, в которой тонут все , в том числе и зал. Доказывая, что и зрители
подвержены обсцессии-искривленным представлениям о счастье и болезненным его
поискам, постановщик разворачивает сцену в публике. Звонок пелефона на фоне всех
остальных выключенных высвечивает в зале пару актеров, играющих зрителей,
пришедших на спектакль:Шмуэля и Элишеву(Йехиэля Фридлендера и Флоренс Блох) .
Муж, обманывая жену, уходит играть в карты на сцену, думая, что его не видно.
Герой Фридлендера теряет разум: Он не может отказаться от искушения, от того,
что уже однажды погубило его. Граница между сценой и залом стирается
окончательно, ибо Элишева-Блох, в поисках любимого перешагивает через ряды
зрителей и демонстративно стесняясь публичности при свете прожекторов врывается
в подвал, пытаясь оторвать мужа и спасти его от опасности. Но балом правит
сумасшедший Диктатор А.Чернера, который останавливает его одним взглядом. И
вместо того, чтобы уйти, Шмуэль, как привязанный, остается, чтобы проиграть все
до конца, а Элишева, не в силах его оставить, превращается в служанку наглых
сумасшедших, обслуживающую их по первому зову и в конце концов ломающуюся. Ее
раздевают, унижают, она в конце концов получает своего Шмуэля-мертвым. Ибо выйти
оттуда уже невозможно.
В одежде, запачканной кровью любимого, она обращается к Виви, подвергающей
опасности из болезненной жажды страсти всю свою жизнь.
Любовь-это гора, на которую взбираются только однажды. Нельзя в середине пути с
нее спрыгнуть...
Твое счастье-твой муж. Неужели для того, чтобы понять это, ты должна его
потерять, как я...
Ошер на иврите-счастье. В спектакле с идентичным названием актер Лиор Бранс
создает образ-ответ, образ символ- цельного нераздвоенного преданного сына и
мужа ---человека, готового погибнуть ради любви и веры. Момент, когда Ошер
Бранса, предупрежденный Диктатором, все-таки касается любимой и получает пулю в
затылок-один из самых сильных в спектакле, посвященном испытанию на духовную
прочность, проверке нашей совести и чести на пути к счастью. За лестницей вверх,
сложенной из безропотно складывающихся тел, по которым безапелляционно и нагло
восходит один человек, который решил,. что ему все позволено.подобно
избалованной Виви, как пророческое предупреждение следит ангел смерти(Ури
Ротшильд), которого вывозит мистический ведущий-не то техник, не то клоун, не
то-Б-г....(Нир Рон).
Неожиданность-непредсказуемость-особенность этого символического спектакля, где
за двигающимся незаконченным занавесом ожидает совсем не то, что предполагает
наивная Элишева в поисках своего Шмуэля-своего счастья. Сцена бесконечной игры в
карты под музыку романтиков Пальмаха проходит как центральная через жизнь всех
героев, как знак беды, катастрофы, которую невозможно избежать, ибо она
изначально была так спрограммирована...
Эта незатейливая комедия оборачивается трагической фантасмагорией-символом
водоворота, в которое втянуто все общество в погоне за своими личными и
общественными - сионистскими идеалами счастья...
Конец спектакля-вопрос, а с чего все начиналось? Где был источник той беды, в
которую мы все попали? В ту же благополучную квартиру наверху собираются
гости:еще не убитые Ошер и Шмуэль, еще не растерзанная горем Элишева, еще не
предавшая никого Виви... Счастливая новость-Виви и Ошер еще не женаты, они
только сообщают родителям о своей будущей свадьбе... Все как в реалистическом
кино с возможным счастливым концом... Если бы не одна деталь- Виви в
одной-вопреки логике красной туфельке в ответ на неожиданный звонок (а вдруг он
из другого-скрытого лучшего мира?) произносит: А придет ли? (Зе яво?) Самим
вопросом о счастье подвергая опасности то , что она уже имеет...
Эпилог спектакля-призыв остановиться, избежать бешенной абсцессии-погони за
неведомым , хранить то, что есть, ту жизнь, которая как трепетная птица еще в
наших руках, проверить а истинны ли наши представления ,ради которых мы готовы
разрушить все, что было создано до этого?
Новая постановка Мики Гуревича-гениальная импровизация не только его , но
коллектива актеров, которые вместе сочинили эту постмодернистскую фантазию на
темы Счастья, соединив внутри свободного сценического рассуждения и комедию, и
трагедию, и театр теней, и фольклорное народное зрелище, и феллиниевский
неореализм, перенеся киноприемы замедления действия и крупный план в театр,
создав внутренний портрет Израиля, семейный смеховой суд времени с вопросами к
каждому . А где ты себя чувствуешь в нем-по ту или эту сторону реальности? Не
потерял ли себя в поисках счастья?
Об истинных и ложных представлениях о человеческом бытии, актуальным призывом к
милосердию был и спектакль театра Шамаим-Небеса.
Последняя вода в исполнении Шули Ранда. Текст , основанный на трех рассказах
Шмуэля Йосефа Агнона(История о рубке деревьев или Помощь невесте, Невозможно
оставить одного или Огонь и дрова, История об Азриэле, хранящем книги) Шули Ранд
выбрал тему веры в силу человека, способного преодолеть ложные негативные
влияния и остаться человеком. Во всех трех рассказах речь идет о простых
необразованных людях, не ведающих ничего, кроме веры и чистого сердца, когда при
необходимости, в нужный момент они делают правильный выбор, обнаруживая в полной
степени красоту и силу характеров. Шули Ранд играет одновременно десятки ролей,
обнаруживая бесконечные способности к внутреннему перевоплощению. И если первые
два рассказа он посвятил борьбе человека с Сатаной, искушающей его на поступки
рабского следования слабостям своего сердца, то рассказ об Азриеле он посвятил
терпению посвятивших себя Торе, страдающих, чтобы однажды удостоиться счастья
полного в ней духовного растворения (лимсор нафшо алеа) .
Спектакль, напоминавший о еврейских духовных ценностях: о невесте, как символе
семейной чистоты, ради которой надо преодолевать собственные слабости и
помогать, какие бы препятствия ни ставил сатанинский разум, о силе истинной
веры, способной сжечь все дрова сомнений, о цадиках, посвящавших книгам всю свою
жизнь...
Сценограф Виталий Костюковский ( профессионал и гений по словам Ранда, светлая
ему память!) создал универсальную конструкцию из двух этажей, с гиперболами
символов(меноры, подсвечников, часов без стрелок....)-дом-книжку,
разворачивавшуюся по мере рассказа во всю сцену, внутри которой актер чувствовал
себя органично и свободно.
Декорация была самодостаточным говорящим символом, повествующем своей формой и
знаками о еврейском образе жизни, о замкнутости, о постоянном диалоге с Б-гом,о
внутренней борьбе и преодолении в восхождении на второй этаж души, где человек
уже отрывается от земного... Последняя работа художника оказалась и его личным
авторским пророческим прощанием.
Шули Ранд превратил весь спектакль в итоге в церемонию его поминания, и сбора
Цедоки, бескорыстно отданных денег, как проверку на степень сердечности самих
зрителей. В перерыве между игровыми частями он спускался в зал,говоря о
милосердии и о силе театра, которым можно спасти человека .Именно потому он
снова после возвращения к вере вернулся и на сцену-проповедовать.
Последней водой умывают руки на пятничном шабатнем столе, завершая церемонию,
связанную с присутствием дополнительной второй праздничной Души, которая дается
иудею только на шабат. Последняя вода-символ точки, на которой можно
остановиться задержаться гибнущему от собственных страстей слабому человеку.
Спектакль театра Небеса оказался призывом к духовному самосохранению, церемонией
памяти Художника, ставшего в один ряд с героями Агнона с их простотой и силой
веры, которые в наше время сродни высокому таланту, убежденному в свое
предназначение.
Два иерусалимских спектакля-два среза времени, два образа Израиля, две
дороги.... По которой пойти, какую принять вновь зависит только от личного
выбора.... Зритель решит...
Злата Зарецкая |
