|
 В сентябре 2005-го года в издательстве “ЭРА” (Тель-Авив-Москва, 2005; серия
"Израильский сюжет") вышла в свет моя новая книга “Бегство из Рая -
EMIGRATION.RU”.
В своей книге мне хотелось правдиво, без лакировки и фальши, рассказать о
русском Израиле; о нашей жизни в абсолютно других географических координатах, в
незнакомом культурном пространстве, среди других кодов общения и восприятия
людей. Я собрала огромный архив человеческих судеб, документов, мыслей. Мои
страницы – это попытка обобщить закономерные общественные процессы последних
десятилетий, приблизиться к Теме, честно рассказать и ответить на тривиальный
вопрос : "Что же такое Эмиграция? Это благо, беда или победа над собой? Способ
выживания или преждевременный уход от себя? Обогащение или потеря личности?".
Все материалы я отбирала руководствуясь желанием честно и объективно отразить
самые актуальные и болевые моменты нашей действительности, войти в психологию
процесса эмиграции и посмотреть отстранённо через призму самых разных людей.
Я пишу о реальных судьбах реальных людей, живущих в Иерусалиме, Праге, Лондоне,
Мюнхене..., наших соотечественниках. Пишу о любви, верности, долге,
предательстве, мужестве, слабости, обо всём , что составляет суть человеческой
личности.
Я не даю оценок поступкам самых разных людей, не берусь осуждать или наоборот
приветствовать. Я хорошо помню, что нет единого Абсолюта для всех и у каждого из
нас своя судьба, своя боль и свои обстоятельства.
Когда-то давно мне понравилась фраза, которую, признаюсь, взяла на вооружение:
"Боги – это люди, которые смогли…" . Герои моих сюжетов – сильные , волевые и
азартные люди, которым удалось выстоять, победить обстоятельства, преодолеть
тысячи препятствий и занять достойное место под чужим и не всегда приветливым
солнцем.
Свои страницы я посвящаю мои дорогим соотечественникам, живущим на этом
экзотическом острове, имя которому “Эмиграция”.
Ирина Цыпина
irinatsypin@bezeqint.net |
|
страницы из новой книги
ИЕРУСАЛИМСКИЙ МАРШРУТ
Кто это выдумал, кто? Кто написал этот сумасшедший сценарий, который мне мог
стоить жизни? И вообще, кого винить во всём случайном в этом cлучайном мире?
Но сначала все по порядку. Зимние сумерки. В Иерусалиме зима эквивалентна
поздней осени средней полосы России, а это значит- слякоть, ветер, дождь;
темнеет рано. В тот день мне нужно было задержаться на работе, не было тремпа и
возвращалась я домой привычным автобусным маршрутом - №21. Мне предстояло
пересечь пол-города: от Сдерот Герцль до Дерех Хеврон в Тальпиоте, но выбора не
было и на ветру под зонтом я ждала.
Когда подошел автобус, было уже почти темно и ворвавшись в комфортабельный
салон, теплый, освещенный ярким светом, я пришла в состояние Блаженства. Я даже
помню это ощущение минутного счастья, когда погрузившись в новую замшу удобного
кресла, я разворачивала свою любимую, зачитанную книжку в тонком очень скромном
переплете. Эстетствующий читатель меня не поймет, это был не загадочный
Кастанеда и даже не модный Д.Браун.
Я ведь сразу объснила, что я женщина из иерусалимской толпы, которая ездит на
автобусе, но уже не ходит через весь город пешком. Не забывайте: я пишу
эмигрантский дневник. Ну помните, как у Сергея Довлатова: «Мы перешли из разряда
унизительной нищеты, в разряд опрятной и благополучной бедности…»( если есть
неточности простите, цитирую по памяти). Это была «Иностранка» Сергея Довлатова
из серии «Уехать, чтобы вернуться ». Странное, почти мистическое совпадение
названий. И та давняя автобусная поездка, которая до сих пор обжигает и
возвращает так часто в тот день, в ту действительность со всеми непонятными
ассоциациями, волнениями, беспечностью и неврастенией. За окном из-за дождя все
было размыто и нечетко, как на картинах ранних импрессионистов, не хотелось
выходить в этот холодный непривычный дождь и я погрузилась в легкий, талантливый
и такой созвучный мне мир, пронизанный иронией, юмором, расцвеченный
великолепным русским языком. Когда я оторвалась от проблем обитателей 108-й
улицы Нью-Йорка, то увидела, что все пассажиры автобуса почему-то смотрят на
меня в упор.
Кстати, у пассажиров был довольно странный вид. Это были смуглые мужчины в
клетчатых платках. Такой платок у туристов всего мира называется «арафаткой» и
является визитной карточкой арабского Востока. И так: жгучие декорации другого
Мира, который существует совсем рядом с нашим, не пересекаясь, не совпадая по
времени, но обжигая нас неприятием, ненавистью, злобой. Мой автобус плавно и
неспеша ехал по узким улицам Восточного Иерусалима. Здесь нет таможен, нет
пропускных пунктов и армейских постов. Невидимая граница проходит в вечернем
пространстве Вечного города, создавая поле высочайшего напряжения, которое, увы,
не регистрируют наши сверхсовременные, сверхточные приборы. Еще предстоит
изучить сложный механизм метафизических явлений нашей психики, который
улавливает пересечение невидимых волн наших эмоций в этом беспокойном и жестоком
мире, но мы о другом.
В этом автобусе мне было страшно. Глаза, глаза, глаза… Глаза меня рассматривали
с интересом, глаза меня раздевали, глаза меня ненавидели, глаза презрительно
уничтожали и смеялись… Установилась напряженная тишина выжидания, что будет? Я
уже все поняла, это был не 21-й маршрут, а 27-й, ведущий в Восточный Иерусалим.
Я спутала в сумерках цифры, как все просто и случайно. Ах, Сергей Довлатов, куда
увел ты меня в этот иерусалимский дождь?
А дождь тем временем прошел. За окном в тусклом освещении я четко видела башенки
минаретов, пустые улицы, одинокие фигуры спешащих арабских женщин, плотно
задрапированных в черные либо белые одежды. Католические монахини в серых
платьях- плащах с огромными белыми крестами на груди медленно и спокойно
вышагивали строем по направлению к костелу, который стоял одиноко и грустно
вдали от арабских декораций. Как вести себя? К кому обратиться? На цепочке у
меня легкомысленно болталась Звезда Давида в безукоризненной перламутровой
оправе; да еще короткая кожаная юбка, предательский элемент Западного морального
разложения, свидетельствовала, что я здесь не своя, чужая.
Водитель оказался арабом средних лет, знающим (да,да, удивляйтесь!!!) Русский
язык. Это, наверное, и спасло меня. По русски он приказал мне ехать до конечной
остановки и потом вместе с ним через 20 минут ехать обратно этим же маршрутом.
По его голосу я поняла, что здесь не шутят.
Cо мной могло произойти все, что угодно, но эти улицы, эти камни древней
брусчатки, эти окна чужих домов будут молчать. Это - чужая территория и чужая
жизнь. Моя судьба зависела от такого пустяка, как глупая случайность, впрочем,
как и все в этом непрочном мире. Был конец 1999- го. Я тогда еще не знала, что
нас ждет жесточайшая двухлетняя интифада, линч наших ребят в Рамалле,
Дельфинариум, кафе «Момент» и «Сбарро» и еще, и еще, и еще… Да что говорить? Вы
всё это сами знаете.
А память возвращает меня в оставленные так давно аудитории, где я читаю лекции
по истории архитектуры и мои студенты- палестинцы приносят мне роскошный букет
белой персидской сирени. Конец семестра, на душе так легко и прекрасно; нет
ненависти, нет страха, а есть только ощущение свободы, молодости и все еще
впереди. Может, этот хмурый водитель - мой бывший студент из той, забытой во
времени аудитории, где до сих пор можно сойти с ума от запаха персидской сирени?
Кстати, она не растет на Ближнем Востоке.
Обратно мы ехали молча остановок 5-7, а потом фильм разворачивался в обратном
направлении. Религиозный район Меа-Шеарим вдруг неожиданно ворвался черно-белой
расцветкой средневековых одежд и таким родным гортанным ивритом перемешанным с
идишем, а потом улица Яффо, наполненная смехом и громкими голосами нашей
неуправляемой, самой шумной в мире молодежи, а потом, возле Французской площади
- элегантные пожилые американцы, обвешанные всякой оптикой, а в Тальпиоте-
солдаты в хаки, с обветренными волевыми лицами, автобус опять был полон людей,
смешались языки, наречия, стили, автобус жил своей обычной жизнью.
Выходя из автобуса, на ходу я поблагодарила водителя на иврите. Он либо не
расслышал, либо сделал вид, что не слышит. Мы ведь с ним были из разных миров.
Он не хотел понимать мой иврит. После этого случая в автобусах я не читаю. Но
когда случайно взгляд останавливается на книжной полке я вспоминаю слова из той
Довлатовской книжки : «О, Господи! Какая честь! Какая незаслуженная милость: я
знаю русский алфавит! ». |
|
СИНДРОМ РАЗОБЩЕНИЯ
"Побег невозможен. Погода не переменится."
(Генри Миллер. “Тропик Рака” )
Привет, мальчики и девочки в синих потёртых джинсах, в твидовых пиджаках и
приталенных рубашках, курящие c шиком болгарские сигареты и балдеющие под звуки
новой музыкальной волны Давида Тухманова. Вас еще завораживает модный "Альтист
Данилов"? Вы по-прежнему пренебрежительно - снисходительны к интеллигентской
слабости " Доктора Живаго ", а своих неисправимо советских родителей именуете
грубовато - покровительственно
" предками "?
Да- да, это про вас: бардовские песни у костра, студенческие походы,
танцевальные вечера и просмотры франко - итальянских фильмов в Доме Кино,
волшебные джазовые блюзы " из-за Бугра " и терпкие загадочные польские духи "
Быть может ", которые ассоциировались с незнакомой, ну почти западной жизнью из
случайно подсмотренных глянцевых журналов, а еще... Еще любовь, которая
будоражит своей новизной и сводит с ума, почти как в тех заграничных фильмах,
где пальмы и яхты, где божественно красивы актрисы и где так изысканны и умны
мужчины, где пахнет ванилью и грустью и с утра в многочисленных кафе, почему-то
на бульваре Распай, пьют обязательно
" Кальвадос ", как герои Ремарка... Но я совсем о другом.
У Бориса Балтера есть прекрасный рассказ "Проездом". Там мне запомнились
пронзительные строки: "Не возвращайтесь туда, где Вам когда-то было хорошо...".
Но не всегда мы слушаем даже любимых писателей. Человек слаб. И я с маниакальной
настойчивостью столько раз возвращаюсь Туда, где нет уже тех лиц, тех чувств,
тех запахов и звуков, где нет материальной ткани бытия и того Времени, которое
растворилось и исчезло навсегда вместе с теми девочками и мальчиками, которых
уже не найти во Вселенной. Их просто нет. Остались , как знаки, их имена и
судьбы, но это уже другие, взрослые люди и другие истории.
Наши полузабытые друзья детства, честные открытые лица, иногда Вы являетесь в
нашу жизнь незнакомыми и чужими, отстраненными и непонятными. И стоит ли тогда
ВСТРЕЧА тех слов, которые мы не произносим? А может, надо навсегда поставить
многоточие?
До свидания , мальчики! Как в той книге из детства ...
Вы еще помните?
“ Оркестр Бинго - Бонго играл нам танго.
Она была прелестна, я хорошо одет.
Глядели все нам вслед...”
*****
Ночной звонок, как взрыв из прошлого, оглушил, привел в смятение. Знакомые
голоса опять ворвались в нашу жизнь. Неожиданный Праздник. Встреча с друзьями,
которых не видели 15 лет!
Охватило чувство нереальности: Время, как в старинных часах, будто изменило ход.
Невозможно представить: мы опять в одном городе, далеком и непохожем на город
нашего детства, Иерусалиме.
Мы - это я с мужем, и наши друзья, когда - то близкие, родные люди, а ныне -
американцы с 15-летним стажем, средний класс, Лора и Миша.
Много лет назад мы жили одной жизнью. Были счастливы и беззаботны, как это
бывает только в ранней юности. Мы так любили друг друга " над пропастью во ржи"
нашей хмурой действительности; вместе открывали мир, искали хоть " немного
солнца в холодной воде " и всегда находили его!
Нам было интересно вместе, мы могли до утра слушать музыку, обсуждать спектакли,
выставки и одновременно готовиться к зачетам - экзаменам. В те застойные времена
ночь была нежна и бесконечна, а наши слова были чисты, как и наши мысли, и
ничего дороже дружбы не было тогда в мире.
Да, мальчики и девочки в синих потертых джинсах, я о том Времени, когда слово
ДРУЖБА мы считали самым высоким, самым важным, самым надежным тестом на
человеческое " соответствие ".
Мы еще не прочитали тогда горький, сумбурный роман - дневник Генри Миллера "
Тропик Рака ", где писатель обреченно наблюдает, как Время разъедает все самое
прекрасное, что есть в человеке.
Это, безусловно, спорная позиция, но ... Сколько встреч погубило Время!
Но это не про нас, мы так рады предстоящей встрече с друзьями детства:
- Лора, Миша! Не верю!... Когда прилетели? Все бросаем и едем к Вам , если Вы
только не устали от перелёта...!
Я сразу вспомнила, как чудесно и весело мы вместе отдыхали каждое лето в
Восточном Крыму в бухтах Кара - Дага, ничего более потрясающего мы не
чувствовали, не знали и не хотели знать. Все было легко и просто, были общие
планы, мы были молоды, все только начиналось. И вдруг, шок!!! Наши друзья решили
уехать в другую страну, в другую жизнь, в неизвестность... Они были первыми,
уходившими из нашего круга.
Я хорошо помню заснеженный вокзал, ледяное шампанское и застывшие слезы в
глазах... Было страшно, больно, непонятно. Мы хоронили нашу прошлую жизнь.
“Блажен, кто вовремя созрел...”.
Увы, нам не дано было осознать этот сигнал. Их доводы нас не убеждали.
- Дискриминация?
- Бесперспективность?
- Деградация?
- Убогость ?
Нет!!! Мы запретили себе думать об этом. У нас была интересная работа,
прекрасные дети. А кроме этого – занимались обменами, ремонтами, дачей... Да
мало ли что еще могло подменять жизнь! Потом мы будем объснять это инертностью,
инфантильностью, многого не простим себе , но это все потом...
А в телефонном эфире иерусалимской ночи вибририруют родные голоса с чуть
заметным английским акцентом.
- Как это здорово встретиться через столько лет!
Ваша гостиница совсем близко от нашего дома!
На другом конце провода повисла напряженная пауза.
- Ребята, не обижайтесь. Завтра шаббат, давайте встретимся после шаббата.
Заминка...
- И только в шаббат не звоните... Мы не подходим в шаббат к телефону. Не
удивляйтесь, мы - религиозные, любавичи....
В Иерусалиме этому не удивляются.
И вот, на исходе субботы мы с мужем в холле гостиницы с загадочным названием "
Рамада Ренессанс ". Английская речь, витает аромат дорогих духов, все изысканно
и безупречно. Мы ждем...
Лора и Миша. Из той незнакомой американской жизни. На Лоре парик, элегантный, с
проседью; да и сама она утонченно - аристократична с безразличным прищуром, увы,
уже близоруких глаз. И не Лора она, а Лея...
О, как не похожа она на себя прежнюю - озорную, смешливую девчонку, с лукавыми
глазами из - под летящей челки. В ней что - то отрешенное, я не верю, что она
счастлива. Хотя по эмигрантским меркам - работа по специальности в солидной
фирме, свой дом в престижном районе Сан - Франциско, муж, работающий на TV. Миша
- хохмач и добряк, похожий на Пьера Безухова, превратился в холёного господина в
кипе, степенно - самодовольного. Где его приколы и шутки, заразительный смех?
Откуда этот панцирь чопорности? Почему?
Рядом с ними худенький бледный юноша, почти подросток, во всём черном, как и
положено учащемуся ешивы. Когда они уезжали Сашеньке было три года. Он забыл
русский и ему откровенно скучно с нами. Он никогда не прочтёт Толстого,
Достоевского, Цветаеву... Он будет жалеть, будет винить родителей, но это всё
будет потом.... Я так думаю.
А была ли наша ВСТРЕЧА ?
Было напряжение, дежурные фразы и улыбки и еще какие-то слова, которыми
заполняют вакуум человеческого общения. Был еще хит нашей встречи - фотографии в
маленьком кожаном альбомчике, как документальное свидетельство, что они в
порядке: шикарные дорогие машины, бассейн с подогревом, продвинутый тренажерный
зал и джакузи под стеклянной крышей 3-го этажа с видом звёздного неба и еще,
еще, еще... Они подробно рассказывали сколько стоила им вся эта техника, какие
сложности сейчас с этой чертовой недвижимостью и как рухнула биржа, а вместе с
ней вложенные ими акции.
Мы молчали. Нас не было на этой встрече, мы были просто зрителями на чужой
презентации. Были слушателями. А ведь как ждали мы обмена информацией,
энергетикой, чего так не хватает нам всем в эмиграции! Как хотелось, как прежде,
быть на одной волне понимания, ощущения - не вышло!!! Фотографии наших детей
лежали у меня в сумочке, но почему - то мне уже расхотелось продолжать этот
спектакль.
О, да, они влюблены в Израиль, в Святую Землю всех евреев. Это их настоящая
Родина и конечная остановка. Они следят за всеми событиями, происходящими в
Израиле, так болеют за эту " маленькую героическую страну"; ходят в еврейские
клубы и участвуют в работе международных форумов по израильской тематике, они
проводят акции поддержки и выступают против отдачи территорий.
М. - Мы не отвечаем на письма наших знакомых из Израиля, в которых "стоны и
вопли ". Да, трудно, но ведь надо понимать ситуацию шире...
Л.- Мы постоянно жертвуем средства на развитие ешив в Израиле, для нас это
свято! Ведь мы евреи.
Я - А может, лучше помочь конкретно кому - то, кто нуждается в помощи, кто
страдает, болеет, ведь это мицва?
Л.- Наша жизнь - в служении Б-гу, в этом смысл нашего существования, наш долг и
предназначение.
Они говорили много, красиво и возвышенно, без пауз и вопросов. Вопросы были не
нужны. Мы не интересовали их. Для них важен был Израиль, как символ Вечности,
символ поклонения и в этом поклонении проступали религиозная страсть и почти
языческий фанатизм. Нет, они не лгали, они были собою.
М.- Знаю, что в Израиле политический кризис, не выдерживает экономика, трудно.
Но мы все должны страдать; в этом совершенствуется и трудится наша душа.
Л.- Безнравственно на Святой Земле думать о себе. Это счастье - жить в
Иерусалиме. Вам так повезло, ребята!
М. - Террор? Об этом не надо думать. Человек привыкает...
Разговор о политике не получился, весь аспект нашей нелегкой действительности в
сущности их не интересует, ведь это не им выпало божественное счастье жить на
Святой Земле. Израильская культура? Иврит? Нет, они - американцы, увы, а к своим
корням долгий путь... Возможно, когда-нибудь...
Что читают?
М . - Только на английском, в Америке по-русски читают неудачники.
Л.- Да и времени на чтение нет, надо всё успеть.
Не получилась и обеденная трапеза: наша еда оказалась недостаточно кошерной. А я
так готовилась, составляла меню, накупила целую гору экзотических продуктов,
пол-дня колдовала на кухне, украшала стол.
А назавтра в Восточном Иерусалиме был совершен террористический акт и они
поспешно уехали, забыв попрощаться. Непонятные и чужие люди. Вот и все. После
этой встречи я твердо знаю: с друзьями из своей прошлой жизни я не буду
встречаться, " нет меня и тех, кто жил при мне...".
Ирина Цыпина.
***** |
