|
Помню как в 94-ом году, на съезде, организованном правыми репатриантами,
шокированными «мирными соглашениями» в Осло, кто-то в фойе торговал брошюркой
собственного сочинения: «Просуществует ли Израиль до 2004 года?».
Брошюру никто не покупал, все усмехались, натыкаясь на бойкого распространителя,
но речи на съезде были самые что ни на есть апокалипсические. Было ясное
ощущение, что Израиль, если не «рухнул», то сильно «прогнулся».
Но если в 94-ом апокалипсические настроения были характерны только для
«оголтелых правых» («левые» и увлеченный ими народ радостно шагали к обещанным
за ближайшим поворотом миру и процветанию), то сегодня подобные настроения стали
достоянием едва ли не большинства граждан.
И действительно, пятнадцать лет «мирного процесса» окончательно завели
государство в тупик. Идеологический, политический и военный. События развивались
и развиваются не по израильскому, а по палестинскому сценарию: мы продолжаем
прогибаться, уступать и отступать, в то время как враг становится все более и
более непримиримым и решительным. Если раньше велась борьба с разрозненным
арабским национализмом, то сегодня - с глобальным исламским фундаментализмом. В
военном отношении мы взяты в клещи: на севере армия Хизбаллы, которая уже
нанесла нам поражение, на юге армия Хамаса , которая стремительно вооружается
(по официальным докладам Службы Безопасности беспрепятственно поступающее
вооружение уже достаточно для нескольких дивизий). При чем за спиной у этих
армий стоят гораздо более внушительные силы Сирии и Ирана, упорно и
последовательно готовящихся к войне. Что касается Египта, то он не только
открыто и беспрецедентно наращивает свою военную мощь (в Египте поговаривают и о
необходимости обзавестись ядерным оружием), но и в нарушение подписанных с
Израилем соглашений никак не препятствует массированным поставкам вооружения в
Газу, понятно почему: тлеющая война вокруг Газы ослабляет Израиль в военном и
политическом отношении (недавняя эвакуация Газы свидетельство такого
ослабления). Фактически Египет под прикрытием мирного договора готовится к войне
с Израилем.
Если посмотреть на политические «тылы» Израиля, то тут ситуация еще хуже. До сих
пор главными внешними опорами Израиля были Америка и Европа (и вообще Израиль -
это западный «проект»). Европа - в силу чувства вины перед уничтожением
европейского еврейства, а Америка - в силу стратегической ценности Израиля как
союзной военной силы на Ближнем Востоке. Но все эти «ценности» Израиля в глазах
Запада уже давно подвергаются серьезной эрозии. Европа не только перестала быть
«тылом» для Израиля, но многие европейские страны, или уже перешли к политике
открытой враждебности по отношению к еврейскому государству, как Франция или
Норвегия (некогда дружественные Израилю), или переходят к такой политике, как
Италия и Испания, особенно после прихода к власти левых. Во многих странах
Европы бойкотируют израильские товары, ученых и студентов, даже израильских
туристов, в печати открыто обсуждается ошибочность для Запада «израильского
проекта» и тем самым отрицается право Израиля на существование, что фактически
означает одобрение второго раунда еврейского геноцида. На сегодняшний день
единственным тылом Израиля остались Соединенные Штаты, что делает Израиль
государством абсолютно зависимым, несамостоятельным, а в глазах США - уже не
важным союзником, а надоедливым, проблематичным и дорогостоящим клиентом. Надо
полагать, что в США уже близки к «пересмотру ближневосточной стратегии», тем
более, что испаряется, если уже не испарилась, главная ценность Израиля в глазах
Америки: военная сила. Даже если считать Израиль, как некоторые полагают,
большим американским авианосцем, то это всего лишь один авианосец, не более
того, а если еще этот авианосец утратил боевую мощь, то кому он вообще нужен?
Одни расходы на содержание…
Военная сила - это не только количество и качество вооружения, но и
решительность, уверенность в себе политического руководства, его готовность
пустить эту силу в ход. Такой уверенности в израильском политическом руководстве
в последние годы никак не наблюдается. Израиль сегодня похож не на авианосец, а
на телегу, в которую запрягли лебедя, рака и щуку, так что телега застряла в
положении «ни тпру - ни ну».
С начала «мирного процесса» государство демонстрирует свое бессилие: без конца
оправдывается (очень «еврейская» черта), неудержимо отступает, легко расставаясь
не только с территориями, но и с важнейшими стратегическими позициями по
принципу «снявши голову по волосам не плачут» (отдав Синай, не воевать же за
Табу, отдав Газу, не воевать же за какой-то там «филадельфийский коридор»), все
больше и больше проявляет готовность перепоручить свою национальную безопасность
«международным силам»: пусть отгородят нас от «бандитов в Газе», от «бандитов в
Южном Ливане» и т.д. Государство уже не защищается, а старается откупиться от
врагов: территориями, деньгами, политическими уступками, фактически отказываясь
от своего основного долга и от своего основного права . обеспечить безопасность
своих граждан. Например, израильские государственные деятели хором говорят о
том, что против ракетного обстрела со стороны Газы оно ничего сделать не может.
Последняя война в Ливане показала, что и против обстрелов с Севера государство
бессильно. Естественно, что граждане в праве спросить себя: а на хрен нам такой
аленький цветочек, не пора ли его выкопать? Постепенно вся страна переходит на
положение города Сдерот: коллективно защититься нельзя, а значит - спасайся, кто
может. Кто может, давно уехал из города Сдерот (и уезжает из Израиля), остались
только те, кому деться некуда, или те, кто готов принять любую власть,
международную, арабскую, лишь бы обеспечила «крышу», ну и, конечно, горстка
«зелотов», готовых умереть в «последнем бою», типа защиты Масады. (Кстати, в
Сдерот теперь переселяются арабы из той же Газы, отработавшие свой ресурс
сотрудничества с израильской службой безопасности, и уже требуют построить им
мечеть.) Наше бессилие видно всем, друзьям и врагам. Как результат, «друзья» (в
политике, как известно, нет друзей, а есть интересы) отворачиваются (кому нужны
слабые союзники), а враги наглеют.
Война, которую Ольмерт и Перец начали на Севере, была истерией бессилия. Эта
нелепая попытка восстановить утерянный статус «сильного», можно объяснить только
неопытностью и глупостью. Барак и Шарон, как видавшие виды израильские
военноначальники, знающие, с какой материей они имеют дело, потому и не
рыпались, потому и не тягались с Хизбаллой, потому что знали: славы тут не
наживешь, только голую задницу напоказ выставишь, растеряешь последние остатки
«сдерживающей силы», то есть того образа «воинственного сионизма», перед которым
кто-то еще, быть может, испытывает страх. Наши славные генерал-премьеры для
острастки, пытались иногда «топнуть ножкой», так еще Рабин в начале первой
интифады в 1987 году пригрозил «перебить руки-ноги» взбунтовавшейся черни (чернь
однако продолжала бросать камешки и «бутылки Молотова»), а Барак метал молнии:
пусть только начнут стрелять, вот тут-то мы им покажем, Шарон угрожал:
эвакуируем Газу, но если и тогда они будут плеваться ракетами, то ужо мы их!
Громкие угрозы и их последующее невыполнение превращают государство в шута
горохового. Как говорится, не мой бы дурак, и я бы посмеялся. Тот же Рабин с
помпой изгнал четыреста хамасников, но был вынужден с позором вернуть их
обратно, и еще до Рабина «грозные правые» отказались от важнейшего принципа: не
вести переговоров с террористами: наших пленных, живых и мертвых, стали
выменивать на сотни и тысячи «бойцов палестинского сопротивления, томящихся в
израильских тюрьмах».
Тот самый «мирный процесс», который начал Ицхак Рабин означал на самом деле
признание и принятие израильской верхушкой того факта, что государство
бессильно. Задумка была очень еврейская - обмануть: пока еще враги не обнаружили
нашей слабости, пока жив еще образ «сильного Израиля» (помните эти лозунги:
«уступки с позиции силы», «самая сильная армия на Ближнем Востоке»), давайте
повяжем их мирными договорами, международными обязательствами, перспективами
экономического процветания, да и просто деньгами, положенными в карман. И ради
этого ничего не жалко, ни территорий, ни стратегических позиций, ни религиозных
и национальных святынь (камни!), потому что все равно мы этого удержать не
сможем! Правда, для того чтобы развернуть этот «мирный процесс», на деле
оказавшийся процессом ползучей капитуляции, пришлось половину народа обмануть
всякими сладкими грезами о мире-рае, а другую его половину, еще готовую
сопротивляться, сломать политически и морально. Ну и, конечно, пришлось связать
свою политическую судьбу (я говорю о левом лагере) с нелепой и неосуществимой
политической линией, то есть фактически пойти на сотрудничество со смертельными
врагами страны. Вспомните, как унижались израильские вожди перед Арафатом в годы
«большого террора», как оправдывали его, мол, не знал он, мол, осуждал, мол, не
мог предотвратить, мало сил у него, это мы виноваты. Что ж, свой-то народ легко
обмануть, легко и растоптать его волю к сопротивлению, а вот врага не обманешь,
он-то видит, что у тебя под кожей не мышцы, а труха.
Конечно, самое страшное последствие «мирного процесса» (хоть бы назвали это дело
поприличней, «политическим урегулированием» что ли…) в том, что народу сломали
«хребет сопротивления», доказав, что сопротивление бесполезно. Нет, мол,
«военного решения конфликта». Нет, и все. Отсюда расхожие мнения: если уж
генералы говорят, что надо отдать Голаны, значит ничего в этом страшного; если
уж патриот-Рабин считает, что можно впустить бандитов в дом, значит ничего
страшного, если боец-Барак готов отдать Иерусалим и все «оккупированные
территории», значит, нет другого выхода, если уж «бульдозер-Шарон идет на
эвакуацию, значит, нет военного решения, да чего только мы уже не пробовали, и
точечные ликвидации, и бомбежки, и танковые прорывы и массовые аресты . ничего
не помогло. Ну и потом, мы же «самые гуманные», мы же не можем, как они… Да и
Америка не даст.
Ну, а раз нет военного решения, раз мы самые гуманные и Америка не даст, то
остается только одно - «мирный процесс». Процесс этот похож на диалог
непротивленца с бандитом. Бандит ему говорит: отдай то-то и то-то, непротивленец
отвечает: хорошо, это я отдам, а вот это не могу. Бандит: а я тогда тебе в морду
дам. Непротивленец: ну, извини, так бы сразу и сказал, на, бери, что хочешь.
Рассмотрим простую и обычную ситуацию: палестинцы обстреляли город Сдерот, убита
женщина, тяжело ранен мужчина (оторвало ноги). Никакой реакции. Обстрел
продолжается, тяжело ранен ребенок. Никакой реакции. В обществе - очередной
раунд раздоров. Кто виноват, и что делать. И очередной круг надоевших
«объяснений»: какая именно организация совершала нападение, какая сложная
ситуация у палестинцев, мы сами виноваты, нужно вести переговоры, нужно идти на
уступки («переговоры» для Израиля синоним уступок), не надо было вообще их
трогать (против операции в Бейт Ханун), предстоит долгая борьба и нет военного
решения. Суть «объяснений» сводится к тому, что ничего поделать нельзя.
На таком фоне обостряются и «внутренние болезни»: социальные, этнические и
секторальные противоречия, импотенция властных структур, преступность,
коррупция. В руководители больного, растерянного общества пробираются случайные,
малодушные люди, никак не отвечающие «вызову времени».
И в довершении этой «картины мира» над нами нависает Иран, как оплот и база
«исламской революции», Иран, рвущийся к обладанию ядерным оружием и неустанно
заявляющий о своей решимости уничтожить Израиль.
Иран - серьезная угроза не только потому, что, заимев ядерное оружие, он
немедленно пустит его в ход против нас. Скорее всего нынешняя успешная стратегия
давления и вытеснения будет продолжена (зачем зря рисковать, когда еврейское
государство и так разваливается), но эта стратегия получит еще один и мощнейший
рычаг. Влияние Ирана на всю ситуацию на Ближнем Востоке решительно усилится,
подвергнутся давлению и те страны, которые еще сохраняют с Израилем мирные
отношения, прежде всего Иордания (с уходом американцев из Ирака иорданский режим
рухнет, и мы получим и на восточной границе «террористическое государство»). Все
воюющие против нас исламские армии получат иранский «ядерный зонт», и ничего не
помешает Ирану «отдолжить» ядерное оружие Хизбалле или Хамасу (те же ядерные
изотопы, так называемую «грязную бомбу»). Полный нерешительности и сегодня,
Израиль будет, в силу непосредственной ядерной угрозы, лишен свободы маневра и
окончательно деморализован.
Именно стремлением деморализовать Израиль, развить и углубить процесс его
делегитимизации в глазах мирового сообщества и объясняется, на мой взгляд,
маниакально повторяющийся призыв иранского президента стереть Израиль с лица
земли. Иранский президент взял на вооружение принцип Катона , который на каждом
заседании римского Сената повторял: «Карфаген должен быть разрушен». И Карфаген
в конце концов был разрушен. Создается психологический эффект «проникновения в
сознание». В сознание всего мира проникает убеждение, что Израиль должен быть
разрушен, по крайней мере создается ощущение, что он обречен. А обреченным не
помогают. Помогают только жизнеспособным.
При этом Иран питает уверенность в собственной безнаказанности в том параличе
воли, которым охвачено израильское руководство последних лет.
Итак, мы окружены со всех сторон ожесточенными врагами, лишены тыла, прижаты к
морю, общество деморализовано, правительство в параличе. Сионистский проект на
грани краха. Нет смысла перечислять признаки надвигающейся катастрофы, все это
видят, все чувствуют, и прежде всего - враги и недруги. Причина - моральная
деградация. Я не имею в виду шашни сладострастных президентов и шаловливых
министров. Проблема в том, что жизненные силы народа, его поступательный порыв,
его воля к жизни изъедены эрозией «миролюбия». Мы больны смертельной болезнью,
имя которой «стремление к миру». Стремление к миру - есть неспособность к
борьбе.
Скажут, что народ устал (наши министры и общественные деятели дружно твердят об
этом) и искал только повода, чтобы расслабиться, потому и так легко, как папуас
на побрякушку, купился на сказочку про райские кущи, которые ждут за углом,
стоит, мол, только вложить оружие в ножны, перестать упираться, уступить,
отдать, вернуть. И тут же, как грифы на трупный запах, слетелись политические
демагоги, готовые убаюкать «электорат» «прекрасной мечтой» ради того чтобы стать
халифами на час, покуражиться, награбить и смыться.
Другие скажут, что евреи вообще больны, изначально и почти «физиологически»
больны моралью рабов: любовью к своим мучителям. Ницше утверждал, что евреи
заразили Европу христианской моралью всеобщей любви, которая есть «сплошная
трусость, сплошное закрывание глаз и самообман», заразили из «мстительной
хитрости бессилия». Он назвал эту эпидемию «прекраснодушия», «человеколюбия» и
«миролюбия» «восстанием рабов в морали». В идее современного человеколюбия,
пишет философ Макс Шелер в книге «Ресентимент в структуре моралей», -
«страстное, дышащее адским пламенем революционное возмущение против институтов,
традиций, нравов, стоящих, якобы, на пути общечеловеческого счастья».
Современное «человеколюбие», по мнению Шелера, «есть форма проявления
вытесненной ненависти к Богу», а так же «вытесненная ненависть к родине».
Любовь к «своим» отвергается, как ограничение всеобщности любви к «человечеству»
(и обзывается «национализмом»). И конечно, по заветам христианства, абстрактная
любовь к человеку распространяется и на врага, и прежде всего на врага. Именно
любовью к врагу ты как бы доказываешь безграничность, принципиальность своей
«доброты». На самом же деле любовь к врагу - обратная сторона страха перед
врагом и неготовности выйти на борьбу с ним. При этом естественное чувство
ненависти к врагу объявляется «нехорошим», «низменным» чувством, чувством, с
которым надо бороться. Иначе, не дай Господь, оно приведет нас на поле битвы с
врагом, а битвы мы боимся, битву мы, «добрые люди» (Владимир Ильич называл эту
породу «добренькими»), считаем дикостью, бессмысленностью, мы хотим ее избежать
любой ценой! Потому что война - любая война! - отвратительна, страшна,
преступна, на войне гибнут зазря.
И поэтому давайте воспитаем в себе вину перед врагом, воспитаем жалость к нему,
воспитаем любовь, если враг врезал нам по левой щеке, мы подставим правую, мы
разорвем замкнутый круг войны и мести, мы выйдем на свободу всеобщей любви!
Великий греческий философ Гераклит говорил (и слова эти я не устану повторять,
как иранский президент свои призывы к уничтожению Израиля), что «война, Патамос,
отец вселенной, одних он делает рабами, других - свободными». Тот, кто хочет
выйти из круга войны, выходит из круга жизни, совершает акт самопожертвования.
Именно по такому принципу «левые», эти легионеры «человеколюбия», предлагают нам
действовать против врага. Лучше умереть, чем убить. Но пусть не думают все эти
новоявленные христосики, что их самопожертвование - прекрасный акт жалости и
любви, их деяние есть апофеоз трусости.
Недавно (16 ноября) в программе Лондона и Киршенбаума по 10-ому каналу, некий
профессор, декан колледжа «Сапир» в Сдерот, радостно улыбаясь, докладывал, что
за шесть лет ракетного обстрела города число учащихся в колледже почти
удвоилось. Правда, заметил он, в последнее время произошли какие-то
отрицательные сдвиги, которые он не может объяснить, стоит изучить это явление,
добавил он, возможно, сказывается травма ливанской войны, ведь на самом деле
ничего не произошло, даже наоборот: количество ракет, падающих на город,
уменьшилось в последнее время, даже уменьшилось число жертв, так что гер
профессор совершенно не понимает, почему жители стали покидать город?
Интересно, если у кого-то убьют не двоих детей, как раньше, а только одного, гер
профессор будет считать это улучшением положения дел? И отсутствием причины
покидать город? Конечно же, уважаемые теледивы, Лондон и Киршенбаум, эта
человеколюбивая двуглавая гидра, не задали уважаемому профессору такой
простенький вопрос, они уважительно качали головами в знак согласия…
Стремление к миру можно проявлять только в том случае, когда его проявляет твой
враг. «Одностороннее» стремление к миру есть капитуляция. Шарон в свое время
(Запад угрожал «сдать» Израиль уже тогда) решительно заявил, намекая на
мюнхенский сговор, что Израиль не станет новой Чехословакией. То есть мы будем
сопротивляться. К сожалению, это, как и многие другие громкие и грозные
заявления израильских вождей - не более, чем пустая брехня. Разница с
Чехословакией только в том, что чехов никто не собирался уничтожать, а в нашем
случае капитуляция означает сдачу на милость геноциду, коллективное
самопожертвование.
Акт самопожертвования есть и должен оставаться (для последователей человеколюбия
и непротивления) сугубо личным поступком (хочешь умереть - умри, и не мешай
другим жить). Призывы к самопожертвованию всего народа, к его самоубийству (и
все ради того, чтобы кто-то сказал: до чего красивый народ, умерли, но не
победили) - есть преступление перед народом и именно так народ должен к этому
относиться. Потому что человек - ничто, а народ, как писал Фейербах, «это Бог».
И попрошу не путать капитуляцию с политическим компромиссом. Да, мир заключают с
врагом, как долдонят наши горе-стратеги, но где это видано, чтобы мир заключали
с врагом, который и не собирался отказываться от цели уничтожить тебя, с врагом,
для которого твое уничтожение - священная задача, джихад? Они нам джихад, а мы
им - мир? Ну, и чем, как вы думаете, эта «тенденция» закончится? Ответить
просто, для этого не обязательно быть стратегом. Удивительно ли что в такой
ситуации столь многие граждане страны впадают либо в сонливое равнодушие, либо в
отчаяние?
И что же делать, вы спросите? Да воевать надо, чего уж тут рассусоливать. И тут
вдруг выясняется, что воевать-то и нечем. Была армия, да куда-то делась. Своих
выселять из домов, конями на детей наезжать - она сильна. А вот как ракеты по
Хайфе и по Ашкелону остановить - вдруг нет ее. Бессилие оправдывается
альтуризмом: ну не бомбить же Газу в самом деле, там же женщины и дети.
Почему, позвольте вас спросить, можно бомбить Бейрут, но нельзя бомбить и
обстреливать Газу? Почему Израиль готов чуть ли не к ядерной войне с Ираном,
поскольку Иран угрожает нам уничтожением, но не готов к войне с палестинцами,
которые заявляют о том же? Почему, если палестинцы хотят нас уничтожить, мы
должны относиться к ним, как к расшалившимся детям?
Увы, жалуются израильские лидеры, приходится воевать, заставляют, хотя мы всех
любим и хотим мира. В результате страна не воюет, а валяет дурака .
Мы видим, как в результате половинчатых мер, не приносящих никакого реального
результата, погибают сотни, если не тысячи жителей Газы, и весь мир, как и
человеколюбивая израильская «левая» обвиняет государство в убийствах, в военных
преступлениях, и не удивительно, ведь мы оправдываемся и извиняемся, значит
виноваты, в результате мы и своих граждан не защищаем и числимся
государством-убийцей, государством, которое не имеет права на существование, нас
можно обстреливать и убивать, а наши ответные действия встречают единодушное
осуждение. Тактика половинчатых мер: точечных ликвидаций, ограниченных военных
операций и тому подобных действий, не только не решает проблему, но
действительно все более разжигает ненависть и решимость нас уничтожить, как
среди палестинцев, так и вообще в мире. На грех импотенции политической воли,
которая выдается за «гуманизм», накладывается еще и грех лицемерия. Так что
Израиль выглядит в глазах всего мира жестоким, лживым и лицемерным.
Воевать - значит убивать и разрушать. И делать это надо в таких масштабах и
мерах, которые достаточны для прекращения враждебных актов со стороны врага.
И это не только ясная и справедливая позиция, но и гуманная и человеколюбивая,
как по отношению к своим, прежде всего, так и по отношению к врагу.
-----------------------------
Вести", 12.2006
Источник
Опубликовано здесь 11.12.2006
ОБСУЖДЕНИЕ
Helena Rimon
Замечательная статья, я согласна с каждым словом. Очень четко сформулирована
концепция мирного процесса. Только я бы еще добавила вот что: заранее
заготовленный материал для торга - территории и поселенцы. Дескать, это как бы с
самого начала было не наше, поэтому отдать не только не жалко, но и справедливо
по совести. Этим мы умиротворим врага и останемся живы и здоровы. Кроме того,
что эта идея предполагает предательство части народа и потому безнравственна,
она еще и бессмысленна и тоже потерпела крах.
Тут своего рода метонимия: поселенцы - метонимия Израиля и жертва,
приготовленная к жертвоприношению. Израиль - метонимия всего Запада. Чтобы не
было слишком противно, надо заранее убедить себя, что жертва во всем виновата,
что она сама провоцировала свое несчастье. Вся эта квазимифология рассыпалась
при первом столкновении с реальностью. Но этот крах еще не сформулирован и не
артикулирован. Напротив, Ольмерт продолжает соблазнять Хамас необыкновенно
щедрыми уступками. Хотя они уже сказали и повторили: Нам не нужны ваши подачки,
нам нужно все и мы возьмем все.
Очень хотелось бы видеть статью Ваймана опубликованной на иврите и по-английски.
Главная опасность - деморализация общества. Но ведь она и началась раньше, чем
ословский процесс. И закончится еще не скоро.
Но я надеюсь, что она закончится раньше, чем закончимся мы. В прошлом году, как
вам известно, в школу пошло больше религиозных детей, чем светских. Одновременно
и очень быстро идут два процесса: харедим врастают в общество и приближаются к
кипот сругот, а кипот сругот "митхардим". Я преподаю в религиозных колледжах и
знаю своих студентов. У нас замечательная религиозная молодежь. Только бы они
успели вырасти и повзрослеть. Сменится элита - и государство изменится.
На это вся надежда. Ведь не дремлет и не спит Страж Израиля.
Лена
Добавлено 11.12.2006, 15:06
Ответить
>>> |
