|
 Аннотация:
В июне 2006 года на Международном фестивале теле-радиопередач на русском
языке программа "Ерушалаим" была признана лучшей среди зарубежных.
Эллу Козакову и Гидона (Геннадия) Дубинского я встречаю повсюду, куда бы ни
занесла меня судьба репортера: на КПП Битуния между Иерусалимом и Рамаллой в
день освобождения из тюрем палестинских террористов; в обстреливаемом Сдероте, в
Старом городе Иерусалима, на севере...
Легендарный кинодокументалист Герц Франк отозвался об их работе так: "Ребята,
то, что вы делаете, не телевидение, это - кино!". И, как всегда, не ошибся: в
июне 2006 года на Международном фестивале теле-радиопередач на русском языке
программа "Ерушалаим" была признана лучшей среди зарубежных. Осенью прошлого
года Дубинский и Козакова - основатели независимой израильской телекомпании
"Алонель" приняли участие в международной конференции на Кипре "СМИ против
террора". Снятый на севере страны сюжет "Война без правил" был высочайше оценен
большинством участников авторитетного профессионального форума, но - не всеми.
- Участвовали в конференции журналисты из многих арабских стран, в том числе из
Сирии и Ливана, - говорит Геннадий. - Мы в своем сюжете показали, какой хаос
царил во время войны в работе средств массовой информации, в том числе и
съемочных групп телекомпаний арабских стран, прочесывавших параллельно с нами
прифронтовую зону. Как только закончился показ и в зале зажгли свет, коллеги из
Сирии и Ливана накинулись на нас с обвинениями.
- Еще бы!.. - отзывается Элла. - Они-то привезли на конференцию душераздирающие
сюжеты о "зверствах" израильской военщины, а тут, как назло, наш фильм: град
"катюш", беспомощные старики в неблагоустроенных бомбоубежищах, похороны солдат
и убитых в результате ракетных атак граждан... В порыве праведного гнева
арабские коллеги обвинили нас в подтасовке фактов.
Несмотря на численное превосходство "противника" (кроме Геннадия и Эллы, Израиль
на конференции представляли генеральный директор радио РЭКА Шломит Лидор да
ведущий Михаэль Гильбоа), в дискуссиях за "круглым столом" Дубинский и Козакова
стояли за державу насмерть. Аргументов - выше крыши, главное - суметь
убедительно их преподнести. Но на то и профессионализм, и (простите за
банальность) - патриотизм. Геннадий Дубинский - член Международной Академии
телевидения и радио. Возглавляет ее Анатолий Лысенко - создатель программы
"Взгляд", пробившей в середине 80-х первое окно в предшествовавшую перестройке
гласность. И если уж кто-то умеет грамотно (с профессиональной точки зрения)
вести дискуссию, - то это, конечно же, Дубинский - страстный поклонник и
последователь Лысенко.
- Но решившую исход поединка убойную речь все-таки озвучила Элла, - уточняет
Геннадий.
На заключительном банкете Козакова с ангельским выражением лица поблагодарила
тех, кто поддержал израильтян, а потом сказала: "Предлагаю всем - прежде всего
нашим арабским коллегам - поднять тост за процветание и будущее народов ваших
стран и народа Израиля".
Реакция коллег оказалась на удивление предсказуемой: ни о каком тосте за народ
Израиля не может быть и речи! Ведь государство Израиль - враг.
- Несмотря на это, двое из присутствовавших на конференции арабов - сириец и
ливанец встали, подошли к Элле и, преодолев смущение, чокнулись с ней, тем самым
подчеркнув: у государств - собственные конфликты, но на человеческих отношениях
между коллегами они не отражаются, - говорит Геннадий.
Этим летом на организованной Международной конфедерацией журналистских союзов
конференции в Крыму Дубинский и Козакова показали сюжет "Под небом Сдерота".
Как репортер, в Сдероте я бываю постоянно. Тем не менее, когда смотрела
сделанный Эллой и Гидоном сюжет, неожиданно для себя заново - свежим взглядом
увидела весь кошмар, который жители Сдерота и прилегающих к сектору Газы
населенных пунктов переживают ежедневно. Как и многие другие телерепортажи
программы "Ерушалаим", фильм шокирует, заставляет содрогнуться. Это не просто
профессионально выполненная работа, она - талантлива.
Пожелать и посметь!
Телекомпания "Алонель" родилась в 1992 году. К тому моменту Геннадий Дубинский,
выпускник факультета журналистики Киевского университета, успел поработать не
только на Украинском ТВ, но и в первой в Литве частной независимой телекомпании.
Выпускник филфака, Элла Козакова начала сотрудничать с Геной еще на Украине, где
они, среди прочего, сняли документальный сериал о Киево-Печерской лавре. Элла
писала сценарии, интервьюировала героев, Гена режиссировал и снимал. Оба и не
заметили, как стали универсалами: в создании телесюжетов и фильмов они освоили
все - от замысла и сценария до озвучивания.
По приезде в 1991 году в Израиль встал неизбежный вопрос: "Что делать?"
Осмотревшись, Геннадий почувствовал, что работать на единственном по тем
временам государственном телеканале его не тянет.
- Даже если бы на том этапе нам удалось устроиться на телевидение и подвизаться
20 лет подряд на двадцать пятых "олимовских" ролях, - с творческой точки зрения
нас это не прельщало, - объясняет Элла.
В конце концов Дубинский и Козакова решили зарегистрировать частную
телекомпанию. Но как пойти на столь рискованный шаг, не имея аппаратуры и
начального капитала?!
Для покупки камеры требовалась ссуда. Геннадий обратился в Управление по
оказанию помощи малому бизнесу (МАТИ). Там его стали горячо убеждать, что ссуда
под творчество - вещь опасная, так как рано или поздно ее нужно будет
возвращать.
- Деньги на покупку первой камеры нам одолжил Юрий Штерн (благословенна его
память), - вспоминает Элла. - По меркам 1994 года то была астрономическая сумма
- 6 тысяч долларов, 18 тысяч шекелей! И хотя Юра был знаком с нами недолго -
всего три-четыре месяца, он в нас поверил.
13-килограммовую "Бету" купили со вторых рук, но она до сих пор хранится, как
память, в их иерусалимском квартире.
Осенью прошлого года, вернувшись из Риги с международного фестиваля
теле-радиопрограмм "Эфирная шкатулка", Геннадий с Эллой брали интервью у Юрия
Штерна в кнессете. К тому моменту он был тяжело болен, но явился на заседание,
чтобы добиться утверждения разработанного им законопроекта о льготах уцелевшим в
Катастрофе.
- Узнав о победе программы "Ерушалаим" на международном конкурсе, Юра
обрадовался так, как будто это было самым важным событием в его жизни...
Со второго фестиваля "Эфирная шкатулка", состоявшегося в июне этого года в
Ереване, Элла и Гидон привезли диплом уже за другую работу - фильм "Юра" о самом
Штерне.
...В 1996 году руководство Компании иерусалимских "матнасов" задумало создать
русскоязычную телепрограмму в рамках "Общественного телевидения".
- Такую программу я много лет вынашивал, выстраивал в воображении, - говорит
Геннадий. - Лариса Герштейн - член иерусалимского горсовета, человек увлеченный
и в высшей степени одаренный, выбила для программы финансирование: деньги,
смешные для телевидения, но огромные для "русского" проекта - 14 тысяч шекелей в
месяц. Мы с первого же дня задали высокую планку: решили готовить и выпускать в
эфир еженедельную (!) программу.
Геннадий называл эту передачу мини-эфиром. Полноформатного русскоязычного ТВ в
тот период в Израиле еще не было: государственный канал ограничивался
получасовым еженедельным "Калейдоскопом" с новостями сомнительной свежести. Зато
еженедельная городская программа "Ерушалаим" состояла из 4-х новостных сюжетов,
зарисовок и журналистских расследований. Зрители ее полюбили и постоянно
бомбардировали редакцию звонками. Единственное, что смущало авторов - масштаб.
Хотелось вещать на всю страну, а не только на столицу.
Такой шанс появился с назначением министром абсорбции Юлия Эдельштейна,
мечтавшего о полноформатном русскоязычном телевещании. Генеральным директором
министерства в те годы была Шломит Кнаан - харизматичная израильтянка, сумевшая,
как, пожалуй, никто другой сблизиться с русскоязычной интеллектуальной элитой.
Поначалу Кнаан отнеслась к идее Эдельштейна крайне скептически. Но стоило
показать ей сделанную Геной и Эллой передачу - как скепсис испарился:
профессиональная работа видна даже в том случае, когда звучащего за кадром
текста ты не понимаешь.
Через два месяца в эфир вышла первая всеизраильская программа "Ерушалаим".
Вскоре в разных регионах страны появились собкоры.
Однако с апреля 2003 года программа никем не финансируется: видимо, у Ципи
Ливни, назначенной на пост министра абсорбции, были другие интересы - проблемы
российских евреев не значились в списке ее приоритетов.
- Простите за идиотский вопрос, как же вы продолжаете и сегодня выпускать
программу "Ерушалаим", если ее не финансируют?
- Зарабатываем на других телевизионных проектах, активно сотрудничаем с
американским русскоязычным телеканалом RTN, - объясняет Элла. - Мы не смогли
бросить на полпути "Ерушалаим" - слишком много сил, энергии и любви вложено в
эту передачу.
За 11 лет в эфир вышли сотни снятых "Алонелем" сюжетов и фильмов: об искусстве
на "русской улицы" в цикле "Русское подворье", портреты цикла "Голоса и лица",
сюжеты на "заданную тему"...
- После того как мы показали репортаж о художнике-репатрианте, нам позвонили
израильтяне и стали спрашивать, как его найти, - вспоминает Геннадий.
- Если журналист в состоянии кому-то помочь встать на ноги, это огромное
счастье, - эхом отзывается Элла.
- А еще лучше - когда удается защитить людей от обмана, - дополняет Геннадий.
Съемка с... адреналином!
В середине 90-х в стране развелись сотни липовых посреднических фирм,
предлагавших репатриантам всевозможные услуги. Внеся 400 шекелей (деньги -
вперед!) можно было получить надежду на трудоустройство по специальности,
выгодно купить так называемую "банковскую" квартиру и т.д.
Большинство фирм-однодневок обитало в районе старого тель-авивского автовокзала.
Само местонахождение должно было указать потенциальным клиентам: вступая в
отношения с той или иной компанией, они рискуют выбросить на ветер свои кровные.
Но в те годы новоприбывшие еще не избавились от наивности: на удочку мошенников
нередко клевала вполне образованная и интеллигентная "рыба".
Собрав "урожай", сообразительные предприниматели обычно закрывали контору и...
перебирались на новую, еще не освоенную "целину".
Элла и Геннадий решили вывести аферистов на чистую воду.
- К нам обратились репатрианты, ставшие жертвой обмана, - вспоминает Козакова.
Геннадий вооружился камерой и оба отправились в район старого автовокзала. На
сей раз "орудие производства" пришлось нести не на плече, а в опущенной руке -
как хозяйственную сумку. Элла играла роль репатриантки, пытающейся устроиться
через посредников на работу.
Тактика была столь же простой, сколь и рискованной: авторы программы заходили в
офис, Элла вступала в диалог со служащими. Ей обещали золотые горы, после чего
называли цену. Все разговоры записывались на пленку до того момента, пока кто-то
из бдительных бизнесменов не обратит внимания, что в руках у спутника
безработной отнюдь не авоська, а самая настоящая телекамера, к тому же
работающая.
В критический момент авторам расследования пришлось сбросить "маски" и
представиться. В ту же секунду началась ругань, мат, но не только...
- Узнав, что мы с телевидения, один из "бизнесменов" пригрозил разбить камеру, -
вспоминает Геннадий.
- Но в итоге, чтобы не связываться с телевидением, трем из четверых жертв аферы
вернули деньги, - говорит Элла.
Вести журналистское расследование с камерой в руках - значит, подвергать
реальной опасности не только себя, но и дорогостоящую аппаратуру. По мнению
Эллы, это похоже на поединок: кто кого переиграет. Если журналистам повезет, в
их руках окажутся железобетонные (записанные на кассету!) улики. А если
профессиональная удача от тебя отвернется, можно и по мозгам получить. Все
зависит от темперамента "подследственных".
После того как несколько журналистских расследований вышло в эфир, разразился
скандал, который докатился до кнессета. Мне довелось присутствовать на заседании
парламентской комиссии по алие и абсорбции, когда Козакова и Дубинский
представили результаты рискованных своих "похождений". Депутаты были в шоке от
размаха деятельности мошенников всех мастей и требовали, чтобы полиция
приступила к расследованию.
Слушая выступление Эллы (иврит у нее замечательный), я невольно подумала: когда
"операции" такого масштаба проводят израильские телекомпании, в них участвуют
десятки сотрудников - "журналисты-следователи", ведущие предварительную разведку
и запись скрытой камерой; сценаристы, втискивающие добытые факты в нужный
экранный формат; юристы, бдительно охраняющие права журналистов; режиссеры,
дирижирующие съемкой в студии... Студия, наконец!
Трудно представить, что поднять и раскрутить столь сложный проект удалось
профессионалам-одиночкам, блистательно исполнившим все перечисленные выше роли.
И хотя в наш век универсализм считается пережитком прошлого, в русскоязычной
эмигрантской (посмотрим правде в глаза) журналистике до сих пор встречаются
"многостаночники". Оказавшись перед дилеммой: остаться в профессии либо
дисквалифицироваться и попытаться начать новую жизнь, каждый сделал свой выбор.
Кто-то переориентировался и успешно трудится на ниве пиара. Другие служат в
партийных и министерских пресс-офисах. Третьи опустили руки и плывут по течению
с массой вышибленных из профессии соотечественников, ставших "золотом под
ногами" равнодушного истеблишмента (об этом мы рассказали в предыдущем выпуске
"Репортера").
Из всех опций Дубинский и Козакова избрали одну-единственную - профессиональную
независимость! И если на чисто практическом, бытовом уровне цена ее непомерно
высока: нерегламентированные трудовые сутки и работа за свой счет - ни Элла, ни
Геннадий нисколько об этом не сожалеют.
Свобода слова для них - образ жизни. Главное - не солгать самим себе, не пойти
на компромисс с собственной совестью.
Лезвие бритвы
Личной трагедией для Эллы и Геннадия, как и для многих вменяемых наших
сограждан, стала ликвидация Гуш-Катифа и еврейских поселений на севере Самарии.
В преддверии депортации три недели подряд они ездили в Гуш-Катиф.
Помню нашу случайную встречу в день ликвидации КПП Кисуфим. Армейская
пресс-служба тщательно фильтровала съемочные группы, рассылая их по разным
объектам. Чтобы попасть в сектор Газы, требовалось накануне вечером
зарегистрироваться в пресс-центре, выстоять очередь и записаться на поездку в
автобусе, следующем в том или ином направлении. Такую нескончаемо долгую
тревожную ночь мы втроем провели у здания поселкового совета "Эшколь", чтобы на
рассвете разъехаться в разные стороны, каждый - по своему маршруту.
- Невозможно было снимать, как выгоняют людей из Гуш-Катифа, - вспоминает Элла.
- Страшно было заходить в дома с солдатами, стучавшими в двери и в окна. У меня
сердце разрывалось от боли и безысходности...
В тот период Дубинский и Козакова выпускали свои репортажи в эфир ежедневно и
для "Ерушалаим", и для американского русскоязычного канала RTN.
- Тематику нам никто никогда не заказывал, потому что все знали: мы все равно
снимем то, что считаем нужным, - говорит Дубинский. - Но в период,
предшествовавший размежеванию, одну из подготовленных нами программ тормознули.
Телефонный разговор с руководством "Общественного телевидения" продолжался
больше часа.
- Передача была снята в тот день, когда поселенцам вручали ордера с требованием
добровольно в течение 48 часов покинуть свои дома, - вспоминает Элла.
- Требования руководства "Общественного телевидения" в общем-то были
справедливы: на этом канале запрещено показывать новости - что уж говорить о
политике... - продолжает Геннадий. - Но когда мы только-только начинали там
работать, нам пошли навстречу, так как поняли: без новостного блока смотреть
программу репатрианты не станут. Затем много лет сотрудничество развивалось
нормально, но тут грянуло размежевание...
Сюжет назывался "Первый день приказа". Ничего, кроме снятых в поселениях
документальных кадров, в нем не было.
- Вместе с другими коллегами-журналистами мы стояли у закрытых ворот поселения
Гадид и снимали, как облаченные в униформу черного цвета бойцы полицейского
спецназа пытаются вручить поселенцам ордера на выселение, - вспоминает Элла. -
До того мы уже выпустили в эфир несколько репортажей, но в этом сюжете
руководство канала, видимо, смутила прозвучавший за кадром вопрос: "Гуш-Катиф -
это только начало?". В наших глазах Гуш-Катиф был символом не только Израиля, но
и сионизма вообще, а основавшие его люди - первопроходцами, национальными
героями.
- Впервые в жизни я не полез в бутылку: подыскал убедительные, как мне казалось,
аргументы, и погасил конфликт, - говорит Геннадий.
Репортаж вышел в эфир.
После этого Дубинский снимал в Кфар-Дароме, Неве-Дкалим и в других поселениях.
- Никогда в жизни я не видел мужчин, в том числе офицеров, которые бы рыдали в
обнимку с теми, против кого правительство бросило их воинские подразделения... -
произносит Геннадий. - Вспоминаю - и снова комок подступает к горлу. Солдаты -
18-20-летние юноши и девушки обливались слезами, но чтобы расчувствовались
закаленные в боях армейские командиры?!.
Две недели назад, в день двухлетия ликвидации Гуш-Катифа, выпущенный в эфир
программой "Ерушалаим" сюжет властно вернул и меня в относительно недалекое
прошлое. Старые архивные кадры ("Помните, как мы пили чай в вашем доме?")
сменились другими - и тоже архивными: пустой салон, залитые светом стены.
Растерянный, неприкаянный хозяин: завтра он с семьей будет депортирован.
Бульдозеры, вгрызающиеся ковшами в стены...
Сюрреалистические (с точки зрения любой уважающей себя нации) кадры сменяют друг
друга под щемяще-грустную еврейскую мелодию. Написана она замечательным
композитором Ароном Гуровым (благословенна его память).
Впрочем, музыка Гурова сопровождает и документальные ленты, посвященные
"Хизбалле" и ХАМАСу. Там, правда, авторы программы "Ерушалаим" добавили в титрах
существенное уточнение: "Композитор - Арон Гуров, погибший от рук
террористов"...
"Новости недели - Репортер", 23.08.07
Фото Михаила Польского. |
