ЭТОТ ДОКЛАД ВПЕРВЫЕ БЫЛ ПРОЧИТАН НА КОНФЕРЕНЦИИ, ПОСВЯЩЁННОЙ ЭМИГРАНТСКОЙ ПРОЗЕ
В ПОЛЬШЕ, В ГОРОДЕ ГДАНЬСКЕ В КОНЦЕ ИЮНЯ 2004 года. И НАЗЫВАЛСЯ ОН :
"Русская культура на рубеже XX и XXI вв. в диалоге с Европой и миром".
Я связался с автором и получил разрешение на публикацию , так как в нём
упоминаются авторы, которые тоже сотрудничают с журналом «Галилея» , в котором
я член редколлегии Полностью этот доклад опубликован в журнале «ГАЛИЛЕЯ» в
8-м номере . ..
Несколько слов об авторе.
Станислав Фурта (род. в 1961 г.) – человек разносторонних дарований. Известный
российский математик, доктор физико-математических наук, профессор. Стипендиат
престижных научных фондов им. Александра фон Гумбольдта (2000г., Германия) и
FAPESP (2001г., Бразилия). Неоднократно получал исследовательские гранты и читал
лекции в университетах Германии, Бразилии, Италии, Дании, Австрии, Бельгии,
Франции, Нидерландов. Соавтор нескольких монографий и учебных пособий по теории
дифференциальных уравнений и небесной механике. С 1997г. активно занимается
проблемами финансового анализа. В настоящее время работает
экспертом-консультантом компании Colvir Software Solutions и
профессором-совместителем в Академии Народного Хозяйства при Правительстве
Российской Федерации.
Консультировал ряд банков Республики Казахстан по вопросам учёта ценных бумаг. В
литературу пришёл в 1998г., став лауреатом поэтического конкурса,
организованного Культурным Центром Посольства Республики Южная Корея в Москве.
Лауреат VII-й Артиады народов России. Проза опубликована в журналах
"Литературная учёба", "Кольцо А"", "Юность" и других изданиях. В 2002г. его
повесть "Кто там идёт?", посвящённая последним дням жизни А.С. Пушкина, была
признана лучшим прозаическим произведением года в журнале "Литературная учёба".
В 2004 г. вышла в свет первая книга писателя – сборник повестей и рассказов.
Михаил ЛЕЗИНСКИЙ.
(в сильном сокращении)
Позабыть бы, кто мы, где мы…
Век кривляется , как шут.
Борис Кушнер (Джонстаун, США).
Начну с короткого пересказа сюжета, принадлежащего знаменитому сатирику Марку
Азову, проживающему ныне в Израиле , автору популярной серии анекдотов о
Рабиновиче, писавшему миниатюры для Аркадия Райкина. Вечный Жид, сытый по горло
своими скитаниями , находит себе замену в лице… Вечного Русского. Тот факт, что
на рубеже XXI века произошёл колоссальный исход русскоязычного населения с
территории бывшего СССР нельзя недооценивать. Плач постсоветской интеллигенции
об утечке мозгов за рубеж стал уже общим местом. Не миновали эти настроения и
меня. "Как же… За державу обидно!" Однако недавно в беседе со мной известный
прозаик, драматург, публицист Леонид Жуховицкий высказал мысль, показавшуюся мне
поначалу совершенно парадоксальной. Этот исход – явление не столь негативное,
сколь позитивное… и не только для русской культуры, но и российской
государственности. Почему? Да потому что худо-бедно за рубежом складывается то,
что пока ещё очень условно можно назвать русскоязычной диаспорой. Эта диаспора в
настоящий момент очень аморфная, не структурированная ни организационно, ни
социально, ни, к сожалению, культурно. Однако есть надежда, что такая
структуризация рано или поздно произойдёт, и тогда неминуемо начнётся обратный
процесс, процесс подпитки и собственно российской культуры, и российской
экономики, и гражданских институтов извне, за счёт подготовленных за рубежом
кадров, "реэкспорта" передовых идей, а также финансовых инвестиций. Фантазии?
Ничуть. Приведу конкретный пример. Ни для кого не секрет, что нынешнему
экономическому подъёму Китая немало способствовали хуацяо , этнические китайцы.
Я так думаю, что давление со стороны китайской диаспоры способствует также пока
медленному, но ощутимому дрейфу китайского общества в сторону гуманистических и
демократических ценностей. Почему бы в исторической перспективе русскоязычной
диаспоре не сыграть такую же роль по отношению к России? Сколько времени пройдёт
до начала "попятного движения маятника", сказать трудно. Очень бы хотелось,
чтобы не сбылось пророчество Николая Алексеевича Некрасова:
Жаль только жить в эту пору прекрасную
Уж не придётся ни мне, ни тебе…
Начав свои заметки с анекдота о Вечном Русском, я должен сделать один
комментарий. А что, собственно говоря, понимать под терминами "русский" и
"русская культура"? Тем более, что вольно или невольно, но мне приходится
сбиваться на другой термин – "русскоязычный". Несколько месяцев назад этот
вопрос был поднят в телевизионном ток-шоу Владимиром Познером. И предложенное
Познером решение мне кажется интуитивно правильным и вполне конструктивным.
Главные признаки "русскости" – это признание русского языка родным плюс
национальная самоидентификация. Такое понятие, как национальность, то, что
когда-то указывалось в пятой графе, при этом вообще отходит на задний план, а
приоритет языка становится наиболее важным. Почему?..
… При том, что коммунистическая идеологическая машина сделала немало для
удушения на одной шестой части суши культуры, как таковой, она же породила
своеобразный исторический феномен. Безжалостно подавляя любые проявления
культуры национальной, не укладывавшиеся в рамки советского истеблишмента, она,
эта машина, сама того не желая, создала наднациональную культуру, основой для
которой и стал русский язык. "Новая историческая общность – советский народ", а
вернее, лучшие его представители, не могли довольствоваться предлагаемой
духовной жвачкой. И наши соотечественники, родившиеся в советское время и волей
или неволей оказавшиеся за рубежом, сегодня являются носителями именно той самой
наднациональной культуры, давшей миру Василия Аксёнова, Владимира Войновича,
Фазиля Искандера, Василя Быкова, Чингиза Айтматова, Иосифа Бродского, Михаила
Шемякина, Эрнста Неизвестного… Список этот безбрежен… Хотите, назовём это
"русскоязычной" культурой, хотите "русской", особой разницы нет, если понятно, о
чём идёт речь. В качестве комментария два слова об Иосифе Бродском, Нобелевском
лауреате, еврее по национальности, человеке, который уж точно мог бы
претендовать на звание Гражданина Мира. Факт зарождающегося культурного
"панруссизма" становится настолько очевидным, что в конце прошлого года в
"Литературной России" появился цикл статей критика Владимира Бондаренко,
посвящённых творчеству Бродского, в которых, быть может, ВПЕРВЫЕ Бродский назван
великим РУССКИМ поэтом. …
… Сменим "географию". Передо мной книга бывшего "совписа", в настоящее время
проживающего в Израиле, Михаила Лезинского "Избранное не для избранных",
издательство "Terra incognita", Израиль, 2003. Подзаголовок книги, данный самим
автором – "Из прошлых, настоящих и будущих книг". Книга эта уникальна. Жанр
повестей и рассказов, собранных в этой книге, я бы определил, как
художественно-документальный , поскольку представляют они художественное
осмысление абсолютно реальных событий. Мне в этой книге Михаил Лезинский
представляется "хранителем древностей", поскольку пишет он о нашей давней и
недавней истории, о том, что русскоязычный читатель, ввергнутый в круговерть
современных событий, списав в разряд "древностей", начал забывать, а надо бы
помнить… В этой книге достаточно пищи для размышлений. Вот
документально-фантастическая (определение Михаила Лезинского) повесть "Над
Форосом безоблачное небо" о путче ГКЧП. "Капитан милиции Булинич" – очерк нравов
о стяжательстве, бездушии и стукачестве в рядах служителей закона в советские
времена. Помним ли мы всё это? А если да, то каково наше нынешнее отношение к
описываемым событиям, какие выводы мы сделали? Своё писательское кредо лучше
всего выражает сам Михаил Лезинский: "На черта нужно читать книги, если они не
заставляют думать о своём?! Читая "Одиссею", думаю о Крыме и Балаклаве, читая
"Декамерона", думаю – сами знаете, о чём думаю, читая Губермана, вспоминаю и
"Одиссею" и "Декамерона", и… думаю о жизни своей, пролетающей с каждым днём
нарастающей скоростью. И прихожу к мысли – плоха та КНИГА, которая не вызывает
воспоминаний, а то и прямых ассоциаций". И вот ещё одна прекрасная иллюстрация к
высказанной идее формирования единого наднационального русскоязычного
культурного пространства. В книге Михаила Лезинского есть цикл очерков под
названием "Рассказы-были о прозаиках и поэтах, причастных к н а ш е й (разрядка
моя, С.Ф.) великой, но замордованных в веках нации". Я было ожидал прочитать
истории из жизни Исаака Бабеля, Шолома-Алейхема, Мойхера Менделе, Овсея Дриза.
Нет же! Михаил Лезинский пишет о Чехове, Фете, Лермонтове, Зощенко…
… Не только эмигрантская проза, но и вся современная проза в целом пессимистична
– в нынешнем мире жить отнюдь не просто. Тем ценнее восприятие, получаемое от
рассказов Дины Рубиной. В них нет ощущения обречённости, даже если пишет она о
вещах поистине трагических: о судьбе девушки, больной СПИДом
("Мастер-Тарабука"), об отчаянии, охватившем художника, у которого в
авиакатастрофе погибли жена и сын ("Бессонница"). И ещё поражает та лёгкость,
прозрачность, с которой Дина Рубина показывает читателю мир ТАМ и мир ЗДЕСЬ.
Действие рассказа "На долгом светофоре" разворачивается в России, рассказа "В
прямом эфире" – в Израиле. Читатель понимает, что это две совершенно разные
страны, но Дина Рубина помогает совершить путешествие из Тель-Авива в Москву и
обратно так, как будто бы речь идёт о переходе со станции метро "Театральная" на
станцию "Охотный ряд". Эта лёгкость, писательская интеллигентность дорогого
стоит, поскольку самой Дине Рубиной этот "переход" дался нелегко. Вот отрывки из
её интервью, данного Яне и Юрию Зубцовым, корреспондентам "Еврейского
обозревателя", официального сайта Еврейской конфедерации Украины: "Этот процесс
(адаптации к новой жизни, С.Ф.) – это сплошной нокаут. Это как пройти через
клиническую смерть. Невозможно это описать, когда всё – другое. Даже угол, под
которым на землю падают солнечные лучи... В Израиле очень сильно ощущение
экзистенциального пути, который совершается вами – вместе с этой страной. Некой
заданности Б-жественной. Там боятся Б-га. А здесь (в России) боятся людей. А
ужасы случаются и здесь, и там, к сожалению..."
… Вообще, тональность, заданная Диной Рубиной в прозе о любви (не хочется
использовать опошленный термин "любовная проза"), находит всё больший отклик в
читательской среде. И здесь мне хотелось бы упомянуть несколько имён, совершенно
неизвестных широкой читательской аудитории, имён авторов, делающих только первые
шаги в большой "бумажной" литературе, чьи произведения публикуются, в основном,
в сети...
Художественная проза не может существовать в вакууме, она так или иначе
привязана к книжным издательствам и литературной периодике. Хотя публикация
произведений авторов Русского зарубежья и не относится к приоритетным
направлениям редакционной политики "толстых" журналов, проза проживающих за
рубежом русскоязычных писателей время от времени появляются и в "Новом мире", и
в "Дружбе народов", и в "Юности" и в других изданиях. Тема культурной жизни
Русского зарубежья затрагивается в журнале Союза писателей Москвы "Кольцо "А".
Из признанных авторитетов литературной периодики ещё советских времён, начавших
в годы перестройки публиковать эмигрантскую прозу, стоит упомянуть издаваемый в
Алматы русскоязычный журнал "Простор". В один ряд с отечественными "толстыми"
журналами встал журнал "Континент", основанный в 1974 г. Владимиром Максимовым.
Из русскоязычных журналов , издающихся в дальнем зарубежье, хотелось бы
упомянуть "Литературный европеец" и "Диалог" (Германия), "LiteraruS"
(Финляндия), "Иерусалимский журнал" и альманах "Галилея" (Израиль), "Новый
журнал", история которого насчитывает уже 60 лет, общественно-политический и
литературный журнал "Вестник" (США), а также крупнейшее в США русскоязычное
газетное издание "Панорама", тяготеющее по культурной направленности и объёму к
журнальной форме. Приведённый здесь список, разумеется, никоим образом не
претендует на полноту. Колоссальные возможности для общения русскоязычных
литераторов со своими читателями сегодня предоставляет Интернет. ..
…Хотелось бы всех поимённо назвать… Русскоязычная зарубежная проза практически
неисчерпаема. Она многогранна, как многогранен и окружающий нас мир. Даёт ли
надежду на "попятное движение маятника" то, о чём пишет Вечный Русский?
Наверное, об этом знает лишь Господь Бог, но человеку без надежды нельзя.
|
