|
НАМ ПИШУТ |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Для связи с публикатором
воспользуйтесь этой формой (все поля обязательны, подряд можно дать не более 2-х сообщений). При Вашем желании Ваше мнение может быть опубликовано на этой странице. Или пишите на этот адрес: korczak_home@bk.ru,
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Михаил
Носоновский |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Название этой статьи является парафразом заголовка знаменитой статьи И.В.Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» (1950 год). В той беспрецедентной работе Сталин лично и не под псевдонимом разгромил лингвистическую теорию академика Н.Я.Марра, которая в предшествующие годы была официальной и обязательной в СССР. Кто же такой Н.Я.Марр и в чем состояло его «новое учение о языке»? Николай Яковлевич Марр (1864-1934), по происхождению грузин (хотя отцом его был живший в Грузии шотландец), был полиглотом и талантливым востоковедом. Помимо языков Кавказа (его основной специальности) он знал множество восточных и западных языков, не исключая и древнееврейский. Темперамент, увлеченность и филологический талант сделали его одним из ведущих российских востоковедов. В предреволюционные годы он стал деканом факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, академиком, редактором журнала «Христианский Восток». Марр принял революцию и искренне увлекся идеями создания марксистского языкознания. В 1920-е годы он продолжает активную научную и организационную работу, занимает ряд ответственных должностей, становится вице-президентов АН. Еще в дореволюционные годы Марр создал теорию «яфетических» языков, согласно которой ряд языков Кавказа и других регионов принадлежит к яфетической семье (по имени Иафета, третьего сына библейского Ноя). Теория Марра имела множество неувязок с точки зрения традиционного сравнительно-исторического языкознания. Следует отметить, что последнее развивалось в начале ХХ века в основном на почве индоевропейских языков, и к 1920-ым годам в индоевропеистике наметился определенный кризис. В 1923 году Марр окончательно порывает с традиционным историческим языкознанием и создает т.н. «марксистскую Новую теорию о языке». Согласно этой теории, язык, подобно, например, искусству, является надстройкой по отношению к экономическому базису. Язык кардинально меняется при смене общественно-экономической формации (для тех, кто не знаком с марксизмом, напомню, что таких формаций выделялось пять: первобытная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, коммунистическая). Согласно Марру, язык зарождается из первичных речевых элементов (которых он насчитывал четыре, причем дал им странные названия "саль", "бар", "рош" и "йон"), одинаковых для всех языков. Элементы сочетаются друг с другом, затем происходит взаимообогащение языков, и речь все более усложняется. Например, при контакте двух племен может происходить сложение слов из двух языков, когда первая часть понятна одному племени, а вторая – второму. Сходство слов в разных языках объясняется не генетической общностью (происхождением от общего предка), а типологически сходным развитием из одних и тех же исходных элементов. Языки, как и общество в целом, проходят определенные стадии развития, и под яфетическими языками теперь уже понималась не семья, а стадия развития языка. Марр без колебаний причислял к яфетическим языки, про которые практически ничего не было известно, например, этрусский или хеттский. В перспективе, согласно Марру, все языки сольются в единый язык коммунистической формации. Последнее утверждение было причиной того, что в 1920-е годы многие языки народов СССР были переведены на латинскую письменность (потом замененную на кириллицу); сам Марр разрабатывал единый алфавит для всех языков. Последний, впрочем, оказался слишком сложным для практического использования. Нужно отметить ряд особенностей марровских построений. Во-первых, для подтверждения своих идей он брал удачно подобранные примеры из бесписьменных и малоизвестных широким кругам лингвистов кавказских языков. Например, он указывал на сходство некоторых кавказских языков с баскским или с хурритским. Кстати, введение подобных примеров в научный оборот впоследствии оказалось весьма полезным и стимулирующим новые исследования. Во-вторых, в отличие от традиционной лингвистики, теория Марра уделяла внимание схождению языков, а не их расхождению от общего предка. В-третьих, многие отмечали, что построения Марра весьма путаны и громоздки, более того, он непрестанно их дополнял и менял, так что последовательного изложения «нового учения о языке» не было. В-четвертых, современники отмечали энтузиазм и энергию в убеждении оппонентов. Скорее всего, многие просто не решались с ним спорить, особенно, учитывая его авторитет и административные посты. Для распространения теории Марра в полной мере был использован, как мы сказали бы сегодня, административный ресурс. Партийные идеологические органы одобрили «Новое учение о языке», и оно превратилось в официальную идеологию. Без ссылок на Марра стало невозможно (или затруднительно) опубликовать научную работу или защитить диссертацию, т.к. подобная работа могла быть обвинена в «буржуазном» немарксистском подходе. По воспоминаниям современников, некоторые лингвисты искренне и с энтузиазмом приняли идеи Марра. Другие для отписки снабжали свои работы цитатами на него. Третьи попросту игнорировали, несмотря на опасность идеологических обвинений. Эпоха господства «нового учения о языке» завершилась в 1950 г. вышеупомянутой статьей Сталина, котрый авторитетно заявил, что язык не является надстройкой. Спорить со Сталиным не мог никто, а многие из языковедов вздохнули с облегчением. В то же время сторонники Марра оказались в опале, репрессированы или без работы. На сегодня теория Марра считается псевдонаучной, наподобие лысенковщины в биологии. Если с точки зрения индоевропеистов теории Марра представляли собой нагромождение нелепостей, а официальное внедрение их полным безумием, то востоковеды (и, в частности, семитологи и арабисты) более сдержаны в оценках. Семитолог К.Б.Старкова пишет в своих воспоминаниях: «Марр отбирал, видимо, наиболее убедительные для себя аргументы... Марр очень ловко критиковал индоевропейское происхождение языков и их распространение. Ему очень многое дало изучение кавказских языков, 70 языков только в Дагестане! Анализ их дал ему доказательства для построения его теории, и на этом основании он критиковал своих оппонентов... Надо сказать, что многим она казалась убедительной, и немало достойных ученых были ей очарованы». Арабист А.А.Искоз-Долинина (я когда-то учился у нее арабской литературе) пишет: «Человек темпераментный, взахлеб увлекающийся новыми идеями, он, несомненно, принял революцию не из каких-либо конъюнктурных соображений, а импульсивно, всей душой, и яфетическую теорию свою искренне считал последним словом революционного языкознания». Она же приводит слова знаменитого востоковеда И. М. Дьяконова: «Все его лингвистические построения с середины 20-х годов несли на себе печать безумия» и отзыв арабиста акад. И.Ю.Крачковского: «Марр несомненно был человек исключительной одаренности на грани с гениальностью, но ведь он кончил психической болезнью, и многое, начиная с 1920-х годов, объяснялось первыми приступами ее». По мнению исследователя наследия Марра В.М. Алпатова, полезными среди находок Марра могут быть или конкретные факты, или же, напротив, общефилософские построения о возникновении языка, но самый важный, промежуточный между этими полюсами уровень обобщения лингвистического материала был Марру абсолютно чужд. Тем не менее, на идеи Марра опирался арабист Н. В. Юшманов (1896-1946), который разработал теорию развития семитского корня, кардинально отличающуюся от традиционных представлений о неизменности трехсогласного корня. Сходную теорию предложил С. Майзель (1900-1952), работа которого была опубликована только в 1983 году. Рискну предположить, что вопросы, поднятые Марром, стимулировали и многие исследования И.М. Дьяконова (1915-1999). * * * Интересно, как подходы Марра соотносятся с современными исследованиями языковых контактов, креолизации и релексификации языков. Если классическая компаративная лингвистика изучала дивергенцию языков от предполагаемого общего предка, то многие современные лингвисты заинтересованы в изучении конвергенции и языковых контактов. Ярким примером таких исследований являются работы тель-авивского лингвиста Пола Векслера. Профессор Векслер – выходец из США, много лет живущий в Израиле, крупный лингвист, специалист по славянским языкам (прежде всего – по белорусскому), автор нескольких монографий, он стал также одним из самых известных специалистов по еврейским языкам. В 1991 году он выступил с работой «Идиш – пятнадцатый славянский язык». В ней он заявил, что идиш является не германским языком, каким его обычно считают, а славянским. Следует сказать, что идиш язык необычный, и о ранней его истории ведутся споры. По Векслеру, предками европейских евреев-ашкеназов были проживавшие на территории Германии славяне-лужичи (сорбы) и полабы, часть из которых германизировалась, а другая часть, по его мнению, приняла иудаизм, сохранив тем самым свою этническую идентичность. Значительная часть лексики их языка была «релексифицирована» и заменена на германскую, язык их был также наводнен огромным количеством гебраизмов, слов древнееврейского происхождения, которые охотно вводились в употребление иудейскими неофитами. Строй предложения и фонетика идиша в некоторых случаях, действительно, больше напоминают славянские языки, чем немецкий. Теория Векслера парадоксальна, и она обычно вызывает недоумение у людей, знакомых с предметом. В то же время она опирается на ряд особенностей идиша и загадок этого языка. Известно, что евреи двигались с запада на восток, из Германии в Польшу, и большое количество славянских заимствований в идише обычно считаются поздними. Но чем объяснить, что некоторые славянские слова появляются уже в самых старых и западных диалектах идиша, например, слово татэ («папа»), про которое даже не известно, из какого славянского языка оно было заимствовано? Векслер предложил теорию релексифицированных языков, то есть языков, в результате контакта двух народов подвергнувшихся замене лексики, но сохранивших грамматическую систему языка-субстрата. Это явление известно в экзотических креольских языках, распространенных среди темнокожего и индейского населения в карибском регионе или Южной Америке (например, языки папьяменту, токатока и др). Векслер полагает, что для таких языков характерно «калькированное заимствование». Например, русское слово «подрасти» состоит из приставки «под» («унтер» по-немецки) и «расти» («ваксн»). Калькой оказывается «унтерваксн», слово непонятное немцу, но существующее в идише. Таких отдельных примеров немало. Векслер предложил множество необычных этимологий, иногда остроумных, а иногда надуманных. Например, название пуримских пирожков хоменташ он выводит от хомен карман и таш также карман. Название субботнего хлеба халла (происходящее от библейского корня, означающего хлеб с дыркой, родственное, халлон, «форточка») он выводит от германской богини Халле (а форма халы, напоминающая косичку связана с тем, что богиня эта покровительствовала молодым девушкам). Слово Голем (от древнееврейского корня) от чешского холомек (слуга). Фамилии Левин и Коган от «левша» и «каган» (хазарский царь). Он охотно приводит курьезные народные этимологии древнееврейских слов, даже оговаривая их ошибочность. Напрмер, в одной из его книг я прочитал про принадлежащую средневековому Исе Черниговскому этимологию названия талмудического трактата Йевамот и обычая йиббум (левиратный брак) «от общеславянского *yebati – совершать половой акт». Разумеется, проблема с такими этимологиями состоит в том, что они отрицают сравнительно-исторический метод. Более того, во многих случаях приходится совершать передергивание, наример, в слове холомек и Голем никак не объяснить переход [х] в [г]. Другой особенностью теории Векслера является отсутствие четкой логической системы. Я много раз принимался за чтение его работ в надежде обнаружить доказательное объяснение, каким образом, исходя из синтаксиса и фонетики или из релексифицированной лексики, идиш ближе в славянским языкам, чем к германским. Ну а как иначе можно доказать, что язык В ближе к С, чем к А, по определенным признакам, кроме как сравнить А, В, и С на множестве примеров, отражающих эти признаки? Каждый раз я оказывался разочарован. Никаких сравнительных таблиц, подсчетов, всеобъемлющего (или хотя бы претендующего на полноту) перечисления синтактических конструкций или базовой лексики я не находил, а лишь обсуждение отдельных, хоть и интересных фактов. В то же время у традиционных лингвистов, доказывающих родство идиша с германским, такой всеобъемлющий анализ есть. Здесь сложно не вспомнить о работах Н.Я.Марра, который также рассматривал конвергенцию языков, контакты «двух племен» и заимствования вроде хомен-таш или фиш-рыбэ. Марр тоже пренебрегал сравнительно-историческим методом, не имел систематического изложения своей теории, тоже опирался на бесписьменные или младописьменные языки, изобилующие народными этимологиями. Думаю, если бы креольские языки изучались во времена Марра, они были бы отнесены к яфетическим. В некотором смысле, заявляя о близости идиша к релексифицированным креольским, Векслер заявляет о яфетическом характере идиша. За последние 20 лет теория Векслера заметно изменилась. Понимая, что только происхождением ашкеназов от лужицких славян объяснить возникновение идиша сложно, Векслер решил использовать хазарскую теорию, выдвинутую, в беллетристической форме, в книле Артура Кестлера «Тринадцатое колено». Таким образом, ашкеназы оказываются уже «славо-тюркским» народом, а изданная в 1993 году книга Векслера носит название “The Ashkenazic Jews: A Slavo-Turkic People in Search of a Jewish Identity”. В этой книге Векслер упоминает более 25 разных еврейских языков, о многих из которых почти ничего не известно, и рассуждает об их релексификации, что опять же, очень напоминает о методе Н.Я. Марра. Вместе с тем, и теория «балканского субстрата» (работа 1992 г. The Balkan Substratum of Yiddish: A Reassessment of the Unique Romance and Greek Components) была каким-то образом инкорпорирована в его концепцию, что, конечно, не сделало ее стройнее или понятнее. В то же время Векслер выдвигает идею о том, что современный иврит является релексифицированным идишем (то же самое, кстати, Векслер говорит об эсперанто), и таким образом, тоже является славянским языком (видимо, шестнадцатым, впрочем, номера ему не приписывается). Я с интересом прочитал книгу Векслера The Schizoid Nature of Modern Hebrew: a Slavic language in search of Semitic Past (1991), в которой делается это утверждение, опять же, я не нашел в ней систематических таблиц или количественных оценок, а лишь перечисление известных отличий синтаксиса современного иврита от библейского. Но если идиш сформировался в средние века и во многих случаях у нас нет письменных источников, то возникновение современного иврита в конце 19 века прекрасно задокументировано! Тут апелляции к бесписьменным креольским вряд ли помогут! Еще одна книга Векслера (1996 г.) посвящена языку ладино, в которой он доказывает релексификационное происхождение этого языка. Позднее, в 2002 году вышла очень обстоятельная монография Векслера Two-Tiered Relexification in Yiddish: Jews, Sorbs, Khazars, and the Kiev-Polessian Dialect. В ней автор утверждает, что релексификация славянского идиша имела место в два этапа, через сорбский и некий киево-полесский диалект древнерусского. Таким образом, идиш вроде бы происходит и от сорбского, и от русского, и от хазарского, и от языка балканских евреев, в то же время... ничего конкретного, кроме лингвистических курьезов, анекдотов и по прежнему неразгаданных исторических загадок. Интересным исследователем, частично опирающимся на Векслера, является Гилад Цукерман. Он, в отличие от Векслера, полагает, что язык не имеет единственного предка и может происходить от нескольких предков. Интересно, что Цукерман в одной из своих работ пишет о схождении всех языков в единый общечеловеческий язык в будущем. «Я считаю, что в какой-то момент в будущем английский язык достигнет полного господства, а национальные языки отомрут с исчезновением национальных границ и возникновением негеографических экономических аффилиаций. Например, работник универмага Уолмарт на Ямайке будет чувствавать себя ближе к работнику Уолмарта в Словении, чем к художнику на Ямайке». Как тут не вспомнить единый общечеловеческий язык коммунистической формации у Марра! Конечно, концепции Весклера коррелируют с пост-сионистскими политическими воззрениями. Подспудной (а иногда и явной) их целью является стремление доказать, что современные евреи не являются потомками древних евреев, не имеют особых прав на землю Израиля и т.п. Я с удивлением обнаружил, что Векслер является сторонником академического бойкота Израиля со стороны Запада, несмотря на то, что он сам от такого бойкота пострадает. Он считает, что без давления Израиль не изменит свою «захватническую» политику. Выходит, будучи американским ученым в Израиле, он требует бойкотировать сам себя! Опять же, я вспомнил из книги Искоз-Долининой впечатление востоковеда В.И.Филоненко о Марре (который был ярким представителем дореволюционного востоковедения): «Но вот что особенно поражает Филоненко, отнюдь не поклонника новой власти и уж ярого противника советской фразеологии: “Как-то странно было слышать из его уст об ‘империализме в наших научных учреждениях’ и о том, что всех старых ученых надо разогнать, и ‘чем скорее, тем лучше’». На мой взгляд, работы Векслера очень интересны, в них множество интересных фактов и догадок (особенно в части привлечения необычных материалов, таких как тайные языки торговцев, ротвельш и т.п.), они стимулируют научное воображение. Векслер с энтузиазмом утверждает, что его теория является ныне доказанной. В то же время, из известных мне серьезных идишистов знаю только одного (профессора из Огайо), кто положительно отзывался о концепции Векслера. В свое время, лет 5-7 назад, я приложил руку к популяризации этих работ, опубликовав несколько статей в интернете, в журнале «Еврейское Образование» и других изданиях, где, среди прочего, рассказывал и о П. Векслере. Теперь я с удивлением обнаружил, что ныне на русском языке теории Векслера популяризируют журналисты весьма определенной репутации, М. Дорфман и Изр. Шамир. * * * С Михаэлем Дорфманом мне не приходилось встречаться лично, а лишь виртуально, но я иногда читаю его публикации, если они попадаются на глаза. Деятельность этого автора столь примечательна, что о ней стоит рассказать подробнее. Этот действительно эрудированный газетчик (а он до отъезда из Израиля был редактором русскоязычной газеты в Беер-Шеве) полагает себя даже и не журналистом, а политтехнологом, то есть манипулятором мнением читателей. Самой громкой его пиар-акцией стала «Организация Русские Пантеры». В 2000 году израильские СМИ начали получать многочисленные пресс-релизы о том, что русские подростки в Беер-Шеве создали неформальную организацию под названием «Русские Пантеры» и проводят акции протеста против дискриминации русских израильтянами. Название отсылало к «Черным Пантерам», уличным бандам выходцев из стран третьего мира, организовывавшим в свое время уличные беспорядки. Таким образом, название должно было вселять страх в сердце благополучного израильского обывателя. Пантеры недвусмысленно заявляли, что израильское общество пронизано расизмом, и расизм по отношению к русскоязычным израильтянам – лишь одно из его проявлений. Организация существовала только на бумаге и состояла из Дорфмана и пары рекрутированных им старшеклассниц из беер-шевских школ. Гранты на борьбу за права человека в Израиле получали от европейских правозащитных организаций (а те, вероятно, кормились арабскими нефтедолларами, но это уже другая тема). Таким образом, реально существующая проблема трений между подростками из разных групп (кстати, мне говорили, что в Беер-Шеве часто наоборот, еврейские дети страдают от антисемитизма нееврейских репатриантов) была предельно политизирована. Дорфман использовал ярлык расизма по полной программе. В одной из статей он говорит, что расизм израильтян направлен не только против арабов, марокканцев и русских, но и против ультрарелигиозных и киббуцников (т.е. членов сельхозкоммун). Однако религиозные евреи и тем более киббуцники отнюдь не составляют расы (киббуцники к тому же – израильская элита, а вовсе не гонимое меньшинство). На мой недоуменный вопрос (заданный в интернете) Дорфман ответил, что в наше время слово «расизм» не обозначает дискриминацию по признаку расы, а употребляется в значении «ксенофобия», т.к. последнее слово устарело. Другими словами, в наше время под «борьбу с расизмом» легче получить деньги и внимание прессы, что и составляет задачу провокатора-пиарщика. Тема «израильского расизма» весьма востребована в мире, за нее платят. Мало кто хочет бороться с расизмом и ксенофобией в России, в мусульманских странах, в Азии или Африке, где эти явления обыденны. А вот с зачастую мнимым израильским расизмом желающих бороться – хоть отбавляй, и деньги на это находятся. В августе 2001 года борцы с Израилем организовали конференцию под эгидой ЮНЕСКО в Дурбане (ЮАР). Формально дурбанская конференция была посвящена борьбе с расизмом во всем мире, но реальной ее целью было заклеймить Израиль как расистское государство. Возник даже термин «дурбанская стратегия», обозначающий обвинение Израиля в расизме. Поэтому США и Израиль отказались от участия в этом сборище. Дорфман же, как борец с израильским расизмом, был приглашен и принял участие в этом позорном мероприятии, где его рассказы о расизме по отношению к русскоязычным израильтянам влились в хор обличений израильского «расизма» по отношению к арабам. Другая интересная история - это гастроли российского цирка, о которых сам Дорфман рассказывает с удовольствием. Бескорыстный защитник обиженных детей также оказался и защитником голодных русских животных, то есть превзошел самого О. Бендера. Вот что написал в своих мемуарах посол России в Израиле Бовин: «3 декабря газета “Наша страна”…поместила редакционную ”Русский цирк просит убежища в Израиле”. Газета сообщала, что артисты – со всем оборудованием и дрессированными животными, включая 120 кошек – хотят остаться в Израиле, превратить Российский национальный цирк в Национальный цирк Израиля и создать школу циркового искусства.… Начали разбираться. Типичная липа. Из мухи сделали слона» А вот как организатор липы, Дорфман, прокомментировал в своей статье: «Российский национальный цирк впервые приехал на гастроли в Израиль и начал их, как водится, с провинции, с Беэр-Шевы. Это был отличный цирк, но дело, к сожалению, не пошло. Люди, а главное – звери, буквально голодали… и тогда придумали произвести рекламный трюк – попросить политического убежища… Продюсеры оторопели. Какое убежище? Ведь уже и Советского Союза нет… Потом сообразили, что дело хорошее. Тут же разослали факсы во все концы. Успех был гигантским. В цирк повалили представители газет, которых никогда не видывали в Негевской пустыне. На следующий день новость передали по ОРТ, потом по Израильскому ТВ, а затем по ведущим европейским телеканалам. За журналистами повалил зритель. Три-четыре представления в день при аншлаге!.. Зато удалось накормить зверей. Зверей кормят не липой. Не мухой и не слоном. А натуральным мясом!» Тут и добавить нечего, журналист солгал, чтобы помочь кому-то (отнюдь не голодным слонам и носорогам) получить прибыль. Не стесняется этого поступка, а рассказывает о нем с гордостью, мол, вот как ловко я всех надул! В другом случае Дорфман, выступая под псевдонимом, затеял на страницах сетевого журнала «Заметки по еврейской истории» «полемику» со своим недругом, активистом крупной израильской правоцентристской партии, математиком и переводчиком Г. Ничего не подозревающий оппонент ответил на статью анонима, упомянув по какому-то поводу израильского левого политика Йоси Сарида, когда-то члена израильского правительства. В ответ Дорфман (все еще под псевдонимом) написал, будто он позвонил Сариду домой и спросил, что тот думает про точку зрения Г. Министра будто бы позвали к телефону, и он разразился оскорблениями в адрес Г. (приведенными, для достоверности, на иврите), все это было напечатано в сетевом журнале (повторяю, под псевдонимом). Вспыхнул скандал, материал пришлось снять с извинениями, а Дорфман признался, что такого телефонного разговора с Саридом не было, а смачные оскорбления выдумал он сам. В еще одном случае, Дорфман под псевдонимом «Анна Негинская» обрушился уже на редактора «Заметок», сообщив, что тот будто бы тайно крестился, о чем якобы доверительно рассказал несуществующей Анне. Попутно в адрес редактора было сочинено множество нелепостей, вроде того, что «по свидетельству бывшей жены» он работает не программистом, а уборщиком и т.п. Было и многое другое, думаю, метод работы новоявленного идишиста понятен. Михаил Борисович Дорфман по образованию повар (он закончил кулинарное училище в Швейцарии), однако нередко рассказывает, будто он ученик знаменитых историков и лингвистов, таких как проф. Каждан и проф. Кучер. Короче, Остап Бендер да и только! Про Израиля Шамира и говорить нет смысла, этот публикующийся в антисемитских изданиях автор известен своей ярой антиизраильской и антииудейской позицией. Хотя никто точно не знает, существует ли он в действительности и где проживает. * * * Но оставим в покое цирковых зазывал и газетных стряпчих с их жареными утками и вернемся к академической науке. На мой взгляд, очень обоснованную критику концепций релексификации дал в недавней работе известный востоковед, израильский профессор Дан Шапира. Он обратил внимание на ряд моментов, из которых несколько кажутся мне наиболее интересными. Во-первых, говоря об ашкеназских евреях, чья жизнь проходила под влиянием книг, книжной культуры и книжного языка, нельзя игнорировать влияние письменного древнееврейского. В этом идиш кардинально отличается от креольских языков и от многих других еврейских языков. Во-вторых, в Израиле укрепилось представление, что у каждой этнической группы должен быть «свой идиш», свой бытовой еврейский язык. Отсюда и представление о десятках еврейских языков. Это далеко не всегда так. У многих общин своего отдельного языка нет. Например, грузинские евреи говорили на грузинском, а не на грузинско-еврейском. То же касается и большинства других общин. Идиш скорее исключение, чем норма. В-третьих, идиш, как мы его знаем, с древнееврейской и славяно-германской подсистемами сложился в средневековой Польше. Евреи обладали там автономией (сходной с автономией, существовавшей в мусульманских странах). Интересен вывод Шапиры. По его мнению, идиш является не «креольским» и не каким-то особым «еврейским» в лингвистическом плане языком, а «восточным» языком в смысле классической ориенталистики. Больше всего ситуация с двумя подсистемами в идише, с письменностью и орфографией, соотношением разговорного языка с языком библейских переводов и библейского оригинала, похожа на ситуацию с восточными языками. В языках вроде урду или оттоманского турецкого количество заимствований из классического арабского и персидского, их функция и положение сопоставимы с заимствованиями из древнееврейского в идише. На мой взгляд, такая аналогия, хоть и не исчерпывающая, возвращает многое на свои места. Идиш отличается от типичных европейских языков, в отличиях своих он похож не на креольские, а на некоторые восточные (прежде всего, мусульманские) языки. Жаль, что не все идишисты имеют востоковедную подготовку. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Опубликовано здесь 24.02.2008 |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
