|
Из послевоенного указания И.В.Сталина:
"Надо организовать здоровых рабочих. Пусть возьмут дубинки и, когда кончится
рабочий день, побьют этих евреев".
Речь шла преимущественно о тех, кто командовал оборонной промышленностью во
время Великой Отечественной войны...
Этот очерк я посвящаю роли евреев в Великой Отечественной войне, завершившейся
65 лет назад. Сразу оговорюсь: речь идет не о 8 или 9 мая 1945 года. Вторая
Отечественная война закончилась в Октябре 1944-го с выходом Красной Армии на
довоенные государственные рубежи. Дальнейшую войну политруки определили
"освободительной", на Западе - "захватнической". Невзирая на эпитеты, советский
солдат взял рейхстаг, что во многом обеспечили наши соплеменники: оружейники,
строители, целители. Как и воины, осмысленно или неосознанно следовавшие
заповеди величайшего физика академика Иоффе: "Если наступит момент, когда их
призовут защищать страну от ее врагов, евреи должны сражаться не с меньшим, а с
большим рвением и самопожертвованием, чем коренное население". Эта цитата из
уникальной книги военного историка Марка Штейнберга "Евреи в войнах
тысячелетий", ставшей основным источником предлагаемого очерка о людях,
предельно раскрывших национальные качества: управленческий талант, преданность
делу, самоотреченность.
ГЕНЕРАЛ-ИНЖЕНЕРЫ ИЗ МЕСТЕЧЕК
Уроженца небольшого азербайджанского села Бориса Ванникова арестовали перед
войной за прогерманский шпионаж. Через два месяца распорядились составить план
перемещения оборонных заводов на Восток. Он сделал это за двое суток, его
доставили в Кремль, Сталин сказал:
- Вас оклеветали, не обижайтесь, Борис Львович, я тоже сидел в тюрьме.
Ванников не сдержался:
- Вы, товарищ Сталин, сидели у врагов, а я у своих.
Вождь молча протянул постановление о назначении его заместителем нового наркома
вооружения с поручением срочно обеспечить эвакуацию и пуск предприятий
наркомата. С присущим ему энтузиазмом Ванников немедленно взялся за дело, в
Сибирь и на Урал пошли сотни эшелонов с демонтированным оборудованием, спустя
недели по прибытии, заработавшем в заброшенных бараках, монастырях, институтских
корпусах, в чистом поле под навесами.
В начале войны противник захватил сотни складов боеприпасов, 300 изготовлявших
их заводов, возник "снарядный голод". Для его ликвидации был создан наркомат
боеприпасов во главе с Ванниковым, на заводах которого вместе с привлеченными
предприятиями других ведомств произвели 333 миллиона снарядов, 243 миллиона
минометных мин, 45,5 миллиона авиабомб.
Эту разрушительную, поражающую мощь создали коллективы, руководимые генералами
инженерно-артиллерийской службы Давидом Бединским, Семеном Невструевым,
полковниками С.Беленьким, Ф.Тумаркиным и другими. Для этого многим сначала
потребовалось снять с многолетних фундаментов вросшие в них тысячи станков,
кранов, котлов, погрузить на сотни платформ и часто под бомбами отправить вместе
с рабочими, их семьями, полуфабрикатами, запчастями в далекие пункты назначения.
Там разгрузить, разместить в неприспособленных помещениях, подвести
электричество, воду, пар, запустить производство. Затем невиданными темпами
наращивать его объемы, требующие соответствующего увеличения исходного материала
- пороха. Поставляемого союзниками не хватало, выход нашел Исаак Нейман,
заменивший древесной целлюлозой дефицитную хлопковую нитроклетчатку, традиционно
используемую при производстве пороха.
Кроме названных, специфические сложности были у уроженцев местечек директоров
артиллерийских заводов генералов Льва Гонора, Абрама Быховского, генерала Бориса
Фраткина, их коллег. Требовалось быстро наладить прерванные кооперативные связи,
нарастить станочный парк, устранить нехватку металла. В кооперацию вовлекли
соседние предприятия. Следуя примеру завода Якова Шифрина, наладили выпуск
металлообрабатывающего оборудования, построили сталелитейные цеха, что позволило
в разы увеличить производство танковых, морских, зенитных, бронебойных орудий,
минометов. 100 тысяч противотанковых пушек в войну выпустил артиллерийский
комбинат, руководимый Н.Еляном и главным инженером Марком Олевским, дружившим с
наркомом Ванниковым. Приехав на комбинат в канун еврейской Пасхи, ставший
генерал-полковником нарком попросил приятеля устроить пасхальный ужин. Родители
Олевского постарались, больше всего гостю понравилась фаршированная щука.
Мой друг Михаил Логинов, в войну работавший на челябинском Танкограде,
рассказывал о пристрастии к фаршированной рыбе директора комбината уроженца
украинского местечка Исаака Зальцмана, совмещавшего директорство с руководством
танковым наркоматом и Нижнетагильским заводом. Челябинские и тагильские
танкостроители изготовили большую часть непревзойденных Т-34, за что директор
стал генералом, Героем Соцтруда. За помощь театру Михоэлса материалами и
"засорение" евреями заводоуправления был снят с работы, исключен из партии и
сослан на Орловский завод сменным мастером, с которого ранее вырос до наркома.
Выходец из белорусского местечка генерал-инженер Хаим Рубинчик сначала проявил
себя на танковом заводе в Кирове, затем, перестроив в танковый Сормовский
судостроительный гигант, организовал производство тех же тридцатичетверок, заняв
по их выпуску второе место. Я познакомился с ним в семидесятых, приехав в
Горький изучать опыт руководимого им крупнейшего регионального управления
Госснаба. Седовласый подвижный человек повел обедать в новую директорскую
столовую, подали первое, он посетовал, что повар не умеет готовить бульон с
кнейдлах.
Оптическим приборами армию преимущественно обеспечивал подмосковный завод,
эвакуированный в Новосибирск. На нем до фронта я сначала копал в кавалерийских
конюшнях ямы под станочные фундаменты, потом точил детали. Почти ежедневно в цех
приходили директор завода А.Котляр, главный инженер Е.Марон, главный технолог
А.Менц, парторг ЦК И.Гицель. Под их началом завод через два месяца начал
отправлять снайперские прицелы, артпанорамы, стереотрубы, зенитные дальномеры,
сконструированные А.Пацкиным, А.Раскиным, И.Лурье. Люди с такими фамилиями в
основном руководили и самолетостроением. После войны на один из московских
авиазаводов приехал Хрущев, доложивший Хозяину о засилье на нем евреев.
Последовало указание: "Надо организовать здоровых рабочих. Пусть возьмут дубинки
и, когда кончится рабочий день, побьют этих евреев". "Этими" были генерал Михаил
Жезлов, директор Куйбышевского авиационного комплекса, выпустившего 18 процентов
боевых машин, генерал Израиль Левин, возглавлявший работавший под бомбами
Саратовский завод, директора заводов Абрам Шенкман, Исай Выштынский, Рувим
Эскин, конструктор, Герой Соцтруда Семен Лавочкин, создавший самый скоростной
истребитель. Трижды Герой Союза Иван Кожедуб, каждый раз, подходя перед вылетом
к своему Ла-7, вставал по стойке "смирно" и брал под козырек в знак уважения к
Лавочкину.
ДОМНЫ ВНУКА РАВВИНА
В середине 42-го немцы захватили 61 домну, 225 мартеновских печей, выплавлявших
68% чугуна, 71% стали. Восполнить потерянное в Сибири и на Урале поручили
наркому строительства С.З.Гинзбургу, его заместителю Д.Я.Райзеру, генералу
А.Н.Комаровскому и другим крупным организаторам. Одной из ведущих строительных
организаций был трест "Магнитострой", возглавляемый тридцатилетним, но уже
опытным Вениамином Дымшицем, внуком известного в еврейских кругах ребе Авраама
(Абе) Раковского.
В одну из июльских ночей сорок первого управляющему трестом вручили
постановление Комитета Обороны принять и смонтировать отгруженный из Мариуполя
стан проката броневого листа, одного из двух, действовавших в стране.
Одновременно предписывалось возвести термический цех. Срок исполнения - два
месяца, вместо двадцати четырех по нормативу. Наркомат предписал устанавливать
стан в только введенном литейном цехе, обеспечивающем металлургический комбинат
дефицитным оборудованием. Ликвидация цеха означала неминуемое сокращение выпуска
чугуна и стали. Нужен был другой вариант, Дымшиц предложил монтировать в
недостроенном складе готовой продукции, уже оснащенном необходимыми стану
подъемными кранами. В ответ последовала телеграмма: "Если немедленно не
приступите к работам, пойдете под суд". Он не отступил, с помощью высокого
начальства получил согласие нового наркома металлургии на предложенный вариант.
Сроки и сложность задания требовали неординарной организации - и ее осуществили.
Традиционную последовательную технологию заменили совмещением землеройных работ
с украдкой огнеупоров, армированием, бетонированием. Перед заливами бетон
подогревали и он затвердевал в пять раз быстрее. Во столько же раз ускорили
установку несущих колонн и ферм, вместо запроектированных металлических
замененных железобетонными. Поступающие узлы и детали стана шли на монтаж, минуя
разгрузку, поврежденные ремонтировали и заменяли. Через месяц пустили цех, стан
- на 59-е сутки. Танки в его броне поспели к подмосковной битве.
В начале сорок второго новое задание - соорудить на комбинате пятую доменную
печь за год вместо принятых трех. Созданный комплекс "Доменстрой" возглавил
главный инженер треста Михаил Гуревич. Десятки бригад повели работы сразу на
"многих этажах": прокладывая коммуникации в подземных тоннелях, наверху -
возводя стены, ставя крыши, монтируя тяжелое оборудование на многометровой
высоте. В разгар работ на стройку приехали высокопоставленные американцы,
пожелавшие ознакомится с ее ходом и масштабом. Глава делегации спросил: сколько
в фирме людей и транспортных средств. Дымшиц привел точные цифры: "30123
человека, 299 грузовиков, 29 паровозов, 373 вагона, 261 лошадь". Гости
поразились, что в условиях войны русские ведут строительство такими силами. В
декабре 42-го самая крупная в Европе доменная печь выдала первый чугун, о чем
стране объявил Левитан, а политработники - солдатам в окопах.
Численность строителей непрерывно возрастала, потребовались дополнительные
ресурсы продовольствия. Инициативный заместитель управляющего Иона Дамишек
согласовал передачу тресту четырех отсталых совхозов. Привели в порядок их
постройки, дали тракторы, механизмы, урожайные сорта картофеля, овощей, которые
рассадили на двух тысячах гектарах. В засуху провели канал от реки Урал,
наладили орошение. На ста гектарах разбили сад, в суровом климате стали
выращивать яблоки, смородину, клюкву, которыми снабжали больницы, школы, ясли,
детские сады. Почин строителей подхватили металлурги, все сорок эвакуированных
заводов, оживших с помощью трестовских прорабов.
За пятой домной последовала более мощная шестая, которую нужно было соорудить за
восемь месяцев, на треть быстрее, чем предыдущую. Снова продуманный штурм на
небольшой площадке рядом с действующими печами, снующими ковшами с расплавленным
чугуном, раскаленными шлаками. Конструкции домны предварительно укрупняли на
земле, затем двадцатитонные узлы поднимали на семидесятиметровую высоту
самодельным краном. При соединении конструктивных элементов старомодную клепку
заменили сваркой, позволившей улучшить качество и в два-три раза повысить
производительность. При появлении проблем, Дымшиц - сварщик по образованию и
первым трудовым шагам - демонстрировал профессиональные секреты. На площадке
находился с раннего утра до поздней ночи, его примеру следовали управленцы,
прорабы, мастера. В декабре 43-го государственная авторитетная комиссия записала
в приемном акте: "В практике строительства не было случая постройки доменной
печи в такой короткий срок, качество строительства отличное". Газеты сообщили,
что ее ежесуточные 1400 тонн чугуна - это 350 танков.
Потом Вениамин Эммануилович построил еще 42 прорывных металлургических объектов,
25 лет был заместителем главы правительства. Перед уходом из жизни подготовил
книгу "Магнитка в солдатской шинели" с приведенными фактами, граничащими с
фантастикой. В их реальности я убедился, работая в семидесятых в руководимой им
ранее отсталой системе снабжения, за короткий срок, ставшей современной отраслью
народного хозяйства. Как и в Магнитогорске, благодаря его организаторскому и
инженерному таланту, неистовству, близкому к иудейскому фанатизму. За
производственные подвиги семь орденов Ленина дополнила Звезда Героя Соцтруда.
КАПИТАНЫ МЕДИЦИНЫ
Свой вклад в Победу внесли соплеменники кузнецов оружия - "светилы" и рядовые
медицины. Видное место в медицинском мире занимали профессора, генералы,
заместители начальница Главного медицинского управления Красной армии Леонид
Ротгаух, Владимир Бершадский, Липа Ходорков, начальники санитарных управлений
фронтов, флотов Петр Бялик, Макс Ицкин, Александр Песис, Борис Сигал, Александр
Соколов. Широкой известностью пользовались главные специалисты медицинского
управления профессора, генералы Меер Вовси, Владимир Левит, Давид Эскин, другие
старшие офицеры, постоянно консультировавшие в полевых, тыловых госпиталях, в
сложных случаях встававшие за операционные столы, спасая жизни и здоровье
тысячам больных. В том числе, Александру Яковлеву, будущему академику, главному
идеологу горбачевской перестройки; Герою Союза, подбившему семь таков, рядовому
Ефиму Дыскину, впоследствии генерал-майору медицинской службы.
Сложнейшие операции в условиях осады проводили и фронтовые врачи - главный
нейрохирург Ленинградского фронта генерал Исаак Бачин, его заместитель Владимир
Гойхман, классный специалист Эсфирь Гойхман, военврач 1-го ранга Михаил Зеликов,
оперировавший в Севастопольских штольнях при свете карманных фонарей.
Преданность профессиональному долгу и делу продемонстрировали также рядовые
медики. На медпункт стрелкового полка был доставлен раненый, которому немецкая
50-миллиметровая мину угодила в бедро, но не разорвалась. Ее стабилизатор
находился в двух сантиметрах над кожным покровом, в любой момент мина могла
взорваться. Специального инструментария военврач Владимир Тышлер не имел, мину
извлек обыкновенным скальпелем. Недавнего студента художественного училища Ефима
Падла произвели в старшину, назначали руководить отделением санитарных собачьих
упряжек. В первом же зимнем двухдневном сражении под Волховом упряжки Ефима
вывезли под огнем 2 тысячи раненых.
Подобные им незаметные герои помогали страждущим глубоко за фронтом. В
партизанском отряде Дмитрия Медведева общие с ним национальные корни имел
начальник санчасти Альберт Цессарский, лично лечивший члена отряда знаменитого
разведчика Николая Кузнецова. Заместителем Цессарского был опытный фельдшер
Анатолий Розенфельд, с ними трудились врачи Л.Машинский, В.Треймут, санитарки
Цирля Машицкая, Любовь Сапожник. Они лечили не только партизан, но и большую
группу местных евреев, бежавших от расстрелов. Такие люди были умелы, решительны
не только в операционных палатах и землянках, а и в схватках на поле боя.
Командир медико-санитарного батальона Иеремей Вольц при прорыве врага
эвакуировал всех раненых, с остатками медицинского персонала занял оборону,
последний патрон оставив для себя. Полковой врач Леонид Фрейман форсировал Неман
с передовым отрядом. На захваченном плацдарме развернул медпункт, начал
обработку раненых. Немцы контратаковали, вскоре выбило всех боевых офицеров,
командование принял врач полка, несколько раз поднимал бойцов в атаки, был
ранен. Эвакуировался лишь после подхода подкрепления.
Однако главным подвигом всего медицинского воинства стало спасение двадцати
миллионов обожженных, с пулеметным, автоматным свинцом, осколками мин, гранат,
снарядов, бомб в черепах, глазах, у сердца, легких. Потерявших рассудок под
пикирующими "Юнкерсами", днищами чадящих "Тигров", в атаках по телам убитых и
еще живых...
Еженедельник "Секрет" |
