|
НАМ ПИШУТ |
|
||
|
Для связи с публикатором воспользуйтесь
этой формой (все поля обязательны). При Вашем желании
Ваше мнение может быть опубликовано на этой странице. Или пишите на этот адрес: korczak_home@bk.ru,
|
|||
|
Алек Эпштейн
См. также: Статья опубликована в газете «Новости недели» –приложение «Еврейский камертон», 10 мая 2007 г., стр. 4–5, а также в «Международной еврейской газете» (Москва), 10 мая 2007 г. |
|||
|
C 18 по 23 февраля 2007 года в Иерусалиме прошла 23-я Международная книжная
ярмарка, в рамках которой в Израиль прибыли более восьмисот авторов и издателей
из сорока стран мира. Ярмарку открыли мэр Иерусалима Ури Луполянски,
вице-премьер правительства страны Шимон Перес и министр иностранных дел Ципи
Ливни. В ходе церемонии открытия ярмарки, посвященной памяти скончавшегося двумя месяцами ранее легендарного главы мэрии Иерусалима Тедди Колека, Иерусалимской литературной премией был увенчан польский философ Лешек Колаковский (приз был передан писателю через посла Польши в Израиле). Среди тех, кто в прошлые годы получал Иерусалимскую литературную премию, такие известные писатели и мыслители как Эжен Ионеско (в 1973 году), Октавио Паз (1977), Исайя Берлин (1979), Грэм Грин (1981), Милан Кундера (1985), Сюзан Зонтаг (2001), Артур Миллер (2003) и другие. Знаменитый мыслитель, занимающийся философией культуры и религии и историей идей, автор блестящей книги «Современная цивилизация на скамье подсудимых» (1990), Лешек Колаковский до 1968 года был профессором Варшавского университета, затем был уволен и вынужденно эмигрировал. Преподавал в Беркли, Монреале, Чикаго и Йельском университете, хотя с 1970 года преимущественно живет и работает в Оксфорде. Представляется, что само существование Иерусалимской литературной премии, принимая во внимание список ее лауреатов, служит наглядным свидетельством космополитичной открытости израильской культуры, ее внимания к гуманистическим либеральным ценностям. В рамках ярмарки был организован так называемый «Второй международный фестиваль русской книги»; я употребляю словосочетание так называемый «второй», ибо в Израиле-то такое мероприятие прошло первые, первый подобный фестиваль состоялся в столице Азербайджана Баку. Фестиваль, который финансировался по большей частью российскими государственными организациями, был призван удовлетворить очевидный интерес израильтян к русскоязычной литературе, способствуя при этом формированию позитивного имиджа современной России. Среди наиболее известных российских литераторов этнических евреев очень и очень немало, что, естественным образом, нашло выражение и в составе делегации, в которую входили, в частности, такие яркие представители современного литературного процесса, как Людмила Евгеньевна Улицкая, Александр Абрамович Кабаков, Мария Ивановна Арбатова, Михаил Иосифович Веллер и другие «звезды» российской словесности, национальность которых лучше всего обозначить израильским словосочетанием «попадают под действие Закона о возвращении». Тот факт, что в Фестивале приняли участие и такие известнейшие русско-израильские писатели как Дина Рубина и Игорь Губерман, еще более усилил «еврейскую составляющую» происходящего. Как же случилось, что мероприятие, казалось бы, буквально запрограммированное на успех, превратилось в один большой скандал? Процитирую фрагмент сообщения одного из информационных ресурсов: «Российская писательница Людмила Улицкая была приглашена руководством израильского отделения международного ПЕН-клуба и СП Израиля. … Встреча состоялась 17-го февраля в тель-авивском культурном центре «Бейт-Левик». Восторженные поклонники творчества писательницы очень тепло ее приветствовали, внимательно слушали и аплодировали, … но основная полемика развернулась при обсуждении романа Л.Е. Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», где она коснулась проблемы «положения христиан на Святой Земле». Л.Е. Улицкая со свойственной ей прямотой заявила восторженно внимавшей публике, что «хотя она и еврейка, но по вере – православная христианка», что «ей очень морально тяжело в Израиле» и это связано с тем, что (по ее убеждению) «здесь, на родине Иисуса Христа, представителям христианских конфессий очень тяжело живется, а особенно трудно христианам-арабам, так как «с одной стороны их давят евреи, а с другой – арабы-мусульмане». … Публика разошлась, весьма удивленная и обескураженная агрессивными пассажами их любимой писательницы». Надо сказать, что о своем истовом христианстве в Израиле говорила не только Л.Е. Улицкая, но и А.А. Кабаков, по поводу и без повода крестившийся в ходе общения с читателями и слушателями – что, в глазах израильтян, пусть и русскоязычных, выглядело довольно странно, учитывая его характерную еврейскую внешность. «В Иерусалиме в рамках Международной книжной ярмарки прошел фестиваль русской книги, – сообщили московские «Известия». – Российскую делегацию … возили по святым местам и достопримечательностям Израиля. Культурная программа чередовалась с выступлениями в разных городах. Но как бы писатели ни пытались склонить читателей к разговору на литературные темы, публика неизбежно возвращалась к вопросу: «Как вы относитесь к Израилю?» Дмитрий Быков сообщил, что, по его мнению, «идея национального государства себя исчерпала», что «Израиль – историческая ошибка», и «задача соли плавать в общем супе, а не собираться в одной солонке». Вечером того же дня … публика шепотом спрашивала друг у друга: «А вы слышали антисемитские [правильнее все же сказать – антиизраильские] выступления Дмитрия Быкова сегодня на ярмарке?» Впрочем, всех превзошла Мария Арбатова – вот какими словами она сама суммировала поездку в Иерусалим: «Земля обетованная произвела на меня грустнейшее впечатление. Нигде в мире я не видела на встречах с писателями такой жалкой эмиграции».Израиль в целом М.И. Арбатова охарактеризовала как «бесперспективный западный проект». «Раньше не понимала, – «разоткровенничалась» М.И. Арбатова, – почему моя тетя, дочка Самуила Айзенштата, вышедшая замуж за офицера британской разведки и после этого 66 лет прожившая в Лондоне, каждый раз, наезжая в Израиль, говорит: – Какое счастье, что папа не дожил до этого времени. Они превратили Израиль в Тишинский рынок!» Теперь вот, приехала, посмотрела, поняла: «Это сообщество [речь идет об израильтянах] не нанизано ни на что, и его не объединяет ничего, кроме колбасности [так у автора] и ненависти к арабам. … Обещанной природы я не увидела: сплошные задворки Крыма и Средиземноморья. Архитектуры ясное дело [так у автора] не было и не будет. Население пёстрое и некрасивое. В жарких странах обычно глазам больно от красивых лиц. Для Азии слишком злобны и напряжены. Для Европы слишком быдловаты [так у автора] и самоуверенны. … Я много езжу, но нигде не видела такого перманентно раздражённого и нетерпимого народа». С немалым сладострастием процитировала М.И. Арабатова фразу одной из героинь романа Л.Е. Улицкой «Даниэль Штайн. Переводчик»: «Какое страшное это место Израиль – здесь война идет внутри каждого человека, у нее нет ни правил, ни границ, ни смысла, ни оправдания. Нет надежды, что она когда-нибудь закончится». «Я приехала с остатками проеврейского зомбирования, – сообщает М.И. Арбатова, конкретизируя: – бедный маленький народ борется за еврейскую идею. Но никакой еврейской идеи, кроме военной и колбасной не увидела. … Это не страна, а военный лагерь», – суммировала известная писательница свои впечатления. Было бы легко отмахнуться от всех процитированных выше реплик дежурными разговорами об антисемитизме и великорусском шовинизме, но М.И. Арбатову никак не причислишь к национал-патриотам, а главное – сама она еврейка по Галахе, имя ее матери – Цивья Ильинична Айзенштадт. М.И. Арбатова и не думает отрекаться от своего происхождения: «Я вот тоже по маме еврейка», «моя бабушка Ханна Иосифовна родилась в Люблине, ее отец самостоятельно изучил несколько языков, математику и давал уроки Торы и Талмуда. С 1890 до 1900 году он упрямо сдавал экзамены на звание «учитель» в «светских» учебных заведениях и девять раз получал отказ «в виду иудейского вероисповедания», на десятый же стал одним из немногих евреев, преподающих в польских государственных учреждениях». При этом она подчеркивает: «Я никогда не идентифицировалась через национальную принадлежность». Поведение русско-еврейских литераторов на книжной ярмарке в Иерусалиме и после нее являет собой зримый пример явления, в начале 1940-х годов охарактеризованного выдающимся психологом Куртом Левином как «феномен еврейской самоненависти». «Людям, не принадлежащим к еврейской нации, сложно поверить в то, что в еврейской среде распространена ненависть к самим себе, однако сами евреи хорошо это знают. … Если мы обратимся к индивидуальному, а не групповому уровню этой проблемы, то ненависть еврея может быть направлена против евреев как группы, против определенной части евреев, против своей собственной семьи или даже против себя самого. Она может быть направлена против еврейских социальных институтов, еврейской манеры поведения, еврейского языка или еврейских идеалов. Существует бесчисленное количество форм, которые может принимать ненависть евреев к самим себе», – подчеркивал Курт Левин, поясняя: «Чувство неполноценности, присущее еврею, – это не что иное, как свидетельство того, что он смотрит на все еврейское глазами недружественного большинства». Подобное явление, пышным цветом расцветшее, в частности, в советский период, когда в большинстве антиизраильских пропагандистских мероприятий евреи почти всегда играли важную роль («по мнению … отдела пропаганды ЦК КПСС и КГБ с сионизмом бороться должны в первую очередь сами евреи», – отмечал позднее исследователь М. Гейзер), в 1990-е годы на постсоветском пространстве, казалось, практически исчезло. В советское время отношение к евреям, выступавшим с антисионистскими и израильскими статьями и заявлениями, было двояким: подразумевалось, что либо их заставили подписать и озвучить то, к чему они не имели отношения, либо что они – ну, скажем так, заведомо малопорядочные люди. К первой категории молва привычно относила великую балерину Майю Плисецкую, выдающуюся актрису Элину Быстрицкую, главного режиссера Театра Сатиры Валентина Плучека, известного пианиста Якова Флиера и других участников сборищ, подобных знаменитой пресс-конференции, прошедшей в Москве в марте 1970 года, на которой была заклеймена позором «агрессия израильских правящих кругов, ... воскрешающих варварство гитлеровцев», ко второй – генерала Д.А. Драгунского, академика И.И. Минца и других профессиональных борцов с сионизмом. Грубо говоря, первых считали «дрессированными евреями», и им сочувствовали, а вторых относили к дрессировщикам, и их презирали. Но, казалось, что с восстановлением дипломатических, культурных и общественных связей с Израилем, с началом массовой эмиграции из постсоветских стран в еврейское государство, подобный еврейский антисионизм «на одной шестой» отошел в прошлое. Оказывается, нет. Израильтяне народ «злобный, быдловатый, перманентно раздраженный и нетерпимый», который «не объединяет ничего, кроме колбасности и ненависти к арабам», «это не страна, а военный лагерь». Раньше виноватой по умолчанию считалась антисемитская советская власть, но вот в чём нынешнюю российскую власть никак нельзя обвинить, так это в антисемитизме. Антисионистский – переходящий в антисемитский – порыв отдельных представителей российской интеллектуальной элиты еврейского происхождения никак не может быть охарактеризован как вынужденный. Эти люди искренне гордятся тем, что у них с Израилем – ничего общего. Там вообще живет какая-то другая, «быдловатая», нация, к которой они, «интеллигентные» православные христиане (Л.Е. Улицкая или А.А. Кабаков) или атеисты (М.И. Арабатова) никакого отношения не имеют. Пожалуй, нельзя не признать по меньшей мере странным, когда человек, впервые приехав в чужую страну и проведя в ней меньше недели, спешит назвать ее население «жалкой эмиграцией», а само государство – «бесперспективным проектом». Вообще, спешит составить об этой стране «грустнейшее впечатление». М.И. Арбатова не скрывает, что не знакома с историей Израиля, она не посещала ни его театры, ни концертные залы, ни музеи, ни школы, ни университеты, ни заводы, ни больницы. Не зная иврита, она не беседовала с представителями разных групп его населения. Может быть, если бы она хотя бы ознакомилась получше с историей заклейменного ею «проекта», ей расхотелось бы его клеймить. Хотя железный занавес не существует уже почти два десятка лет, в Израиль летает четыре рейса из Москвы ежедневно и здесь перебывали сотни тысяч россиян, М.И. Арбатовой прежде ни разу не захотелось приехать в еврейскую страну – и сам этот факт очень показателен. Ей была и есть глубоко безразлична страна, к созданию которой приложили руку некоторые из ее не таких и далеких предков, в частности, умерший в 1971 году двоюродный дедушка Шмуэль Айзенштадт. Она выбрала иной путь, она – русский общественный деятель и литератор. И ее «правда» об Израиле – это «русская правда». Я надеюсь, она догадывается, что многие израильтяне могут написать куда более серьезный и критический материал, анализирующий недостатки сионистского проекта и Государства Израиль (я сам неоднократно публиковал такие тексты, как в Израиле, так и в России – и, разумеется, не я один). Проблема в другом: удивило и задело сочетание абсолютного невладения ею материалом (хотя обо всем этом написано и издано сотни книг и статей, в том числе, и на русском языке) с потрясающей безапелляционностью ее имперского критицизма. Вот это: я про Ваш Израиль не читала, читать не буду, но скажу, и так скажу, что мало не покажется... – такая поза, занятая как бы русским интеллигентом, разумеется, не могла не огорчить. Резкая антисионистская и антиизраильская позиция отличала и отличает многих евреев диаспоры, как говорится, от Ноама Хомского и далее: российские литераторы здесь, очевидно, – не первопроходцы. Однако в постсоветской России такого раньше, кажется, не было: Юрий Крелин и Илья Штемлер, посетив еврейское государство, написали о своих поездках очень сочувственные книги; благожелательные рассказы и эссе, вошедшие в сборники «Гостевая виза. Двадцать взглядов на Израиль» (1993) и «В Израиль и обратно» (2004), были написаны, в частности, Александром Городницким, Львом Разгоном, Лидией Либединской, Василием Аксеновым и другими известными российскими литераторами еврейского происхождения. Традиции еврейского антисионизма в постсоветской России не было. В России есть люди еврейского происхождения, которых отличает, скажем так, резко критическая позиция относительно происходящего в Израиле. Пожалуй, едва ли не самый известный из таких людей – Евгений Максимович Примаков. Но ни сам Е.М. Примаков, ни ему подобные антиизраильски настроенные евреи, никак не акцентируют свое еврейство, напротив, они всячески скрывают свою национальность, в чем отличаются от носителей распространенной в западных странах идеологии еврейского антисионизма, которые как раз используют свое еврейское происхождение для обеспечения символической легитимации собственного права на борьбу с еврейским государством. Именно таково и отторжение от Израиля М.И. Арбатовой и ряда других современных российских литераторов и интеллектуалов еврейского происхождения: их никто насильно не вёл в Антисионистский комитет советской общественности, подобная позиция – их сегодняшний свободный выбор. Свободный выбор национального самоотречения, отчуждения от проекта возрождения национальной государственности народа, к которому принадлежат и они сами. Современная русская версия феномена еврейской самоненависти, не имеющая никакого отношения к тому, как выглядит и чем живет еврейское государство. |
|||
|
Опубликовано здесь 24.06.2007. |
|||
|
ОБСУЖДЕНИЕ |
|||
|
|
|||
