|
 Их было немного на первый взгляд. Всего несколько десятков человек, осмелившихся
открыто сказать Нет Высшему Суду Израиля, самой вершительнице хевронских судеб –
госпоже Бейниш. "Я была в зале, - говорит пожилая Лея…., участница многих
демонстраций в поддержку Эрец Исраэль. - Судья не заслушала ничьих показаний.
Было приготовлено видео, где бывший хозяин дома произносит , что он продал дом в
соответствии с религией и законом и получил за него 700.000 долларов. Документы,
в которых зафиксирована сделка юридически, она не разрешила продемонстрировать
адвокату . Было впечатление, что она перед кем-то играет, и решение было готово
заранее"
Солнце нещадно палило, освещая дорогу демонстрантам, не пожелавшим выступить в
роли оболваненных баранов. И один в поле воин,- вспоминалось незабвенное со
времен диссидентов. "Мы верим, что нас услышат. Это уже не первый марш, в
котором я участвую. Посмотрите сколько журналистов ( вокруг щелкали камеры из
Вала, Уайнет, Ассошиэтед Пресс, 7 канала, Маарива, Джеральд Трибун…) . Было
время, когда нас было более тысячи – и ни одного корреспондента. А теперь за
нами пойдут многие!" – Арье житель Кирьят Арба был в этом убежден и спокоен.
"Поймите, Хеврон, это не только место могил наших отцов. Это город, в котором
они жили, рожали детей, растили деревья. Это наш корень. Правительство посягает
на основу основ – на Библию, где все это описано., -
Я слушала голоса и вспомнила 1968 г – время ввода наших войск в Чехословакию во
"имя единства соцлагеря".. В театре Марка Розовского Наш Дом в Москве была
показана философема о страхе высказывания. "А что я мог сделать один?! К бедному
человеку присоединялся второй, третий – двадцатый с этой же фразой, которая
звучала в итоге уже как гром среди ночи. Молодые ребята, среди которых мне
посчастливилось пройти десять километров по восходящим магистралям Иерусалима,
подтвердили мои ассоциации. Ибо они были только вершиной айсберга, искрами,
которые тлеют в душе многих израильтян
Они останавливались через каждые два километра, прикрепляя свои плакаты –
призывы – "Маршируем в Хеврон! Телефоны…" Кто-то из прохожих покрутил пальцем у
виска, демонстрируя свою трезвую позицию – дескать , уж он-то не сумасшедший,
как они. Самодовольство и презрение было написано на его гладкой, округлой,
защищенной от проблем физиономии. Может быть он из Ясама, - подумала я, - и
будет завтра разгонять эту отчаянную молодежь? А может быть просто ему уже
настолько промыли сознание, что он превратился в манкурта и может посягнуть не
только на брата своего, но даже на собственную мать? Хеврон – мать Израиля -
именно там родилось первое царство государство Давидово".
Резкие гудки автомашин вернули меня к действительности – проезжавшие ритмически
салютовали демонстрантам. Те в ответ махали им вслед, как единомышленникам.
"Все-таки , - подумала я, - их безымянных большинство. И они незримо с нами. И
не у всех еще потеряны совесть и стыд, и не еще спят, и есть надежда , что мы –
не потерянные растленные рационалисты, но гордые просветленные евреи, которых
невозможно уничтожить тем более в собственном государстве.
Я прошла только десять километров. Заболело нетренированное сердце. "Я желаю вам
успеха, - завтра здесь будут мои друзья" Они улыбнулись спокойно , поблагодарили
и скрылись за поворотом. Холодный ветер, сверкающее голубизной небо и освещавшее
путь солнце были в тот день им в помощь.
Накануне этой бесстрашной акции протеста – многодневного марша в поддержку
жителей Хеврона мне удалось побеседовать с его главным организатором. Эзра Клайн
откликнулся на мое приглашение немедленно. Двухметровый оптимист с глубокими
глазами, пронизывавшими каждого сквозь оправу очков, он производил впечатление
зрелого сорокалетнего мужчины. Однако оказалось, что ему только двадцать два. Но
повидать ему действительно пришлось многое. За плечами армия в самых опасных
местах службы. Ранения, которые привели его к инвалидности. Гуманитарная помощь
жителям Кфар Маймон во время выселения из Гуш Катифа. Я задала ему несколько
наивных вопросов, которые неожиданно раскрыли его личность как еврейского
Махатмы Ганди.
- Как ты пришел к мысли о поддержке жителей Хеврона?
- Я учусь шестой год в Ешиват Хесдер Маале-Адумим. Я родился в Бостоне, приехал
в Израиль в полтора года. Мой отец доктор Ицхак Клайн из Центра Государственных
Исследований. Его имя известно. Темы безопасности Эрец Исраэль , экономической
ситуации страны всегда были в нашем доме.
Я помню, что когда мне было шесть лет, отец меня взял на демонстрацию против
соглашений в Осло. Потом мы долго обсуждали ситуацию в Израиле и в мире... С
девяти лет я уже читал дома газеты "Ха Арец", "Цофе", а в школе изучал
политические сочинения Николо Макиавелли. Это было первое, что дал мне отец.
Потом, когда я познакомился с его холодным и точным анализом, он стал для меня
главным источником для осознания настоящего. Макиавелли предлагает посмотреть,
как реальность развивается сама по себе. Однако опасность его неверного
истолкования существует. Об этом свидетельствует логика Ариэля Шарона,
обосновавшего объективными причинами "итнаткут". Что важно для меня в
Макиавелли, это то, что он говорит только о данных фактах. Он призывает думать,
а не отвергать события. Я попытался в еврейской традиции найти параллели к идеям
Макиавелли. Это духовное зерно - в эпицентре нашей деятельности в поддержку
Хеврона.
За полтора года до "итнаткут" мой отец предсказал его в деталях. "Несколько
сотен религиозных евреев войдут в Азу, чтобы предотвратить отделение, и
проиграют, так как не будет достаточно людей" Я поддерживал Кфар Маймон
продовольствием. Только туда вошло 30.000 человек. Однако и этого было
недостаточно, чтобы противостоять армии. Анализ отца был точным.
Я убежден, что это наша главная проблема – отсутствие детального понимания
системы мышления арабов. Ярчайший пример, Шимон Перес. Он умный человек и знает
факты, однако считает, что можно повлиять на Арафата или Абу Мазена с точки
зрения желаний обычного человека.
Макиавелли несколько раз подчеркивал, что очень важно, чтобы у страны была
религия, так как вера цементирует государство. Действия арабов исходят из
религиозной основы. Шимон Перес понимает это, но исходит из своей системы
ценностей, которую пытается навязать им. Мир в обмен на территории – иллюзия и
грабеж. Если правитель начинает с изымания у подданных их имущества, он может
прийти к разрушению большему, чем убийца. Когда мы отнимали у наших людей их
собственность, чтобы убедить арабов в том, в чем они не были заинтересованы, мы
отодвинули не только наши границы, но разрушили людей, как часть народа. Мы
помогли арабам организоваться для исполнения целей священной войны с евреями.
Это оценено многими людьми еще до меня. Главная арабская заповедь - запрещено
оставлять территории не под мусульманским владычеством. Приветствуется война до
последнего метра до Средиземного моря. Потом будут ли здесь евреи и в каком
качестве – это уже второстепенно. Есть споры по этому поводу между разными
течениями в арабском мире. Однако в общем они согласны – земля должна быть под
властью мусульман. Кто встанет на пути – умрет! В этой ситуации мысль о том, что
мы сможем повлиять на арабов, убедить в том, что для них хорошо или плохо, в то
время, когда они исходят из очень точной логичной другой системы мышления, это
просто непонимание действительности и возможностей человека.
С этой точки зрения нет никакой государственной необходимости выселения людей из
"Бейт Ха Шалом" в Хевроне. Мы даже не приближаемся к мирному договору с
палестинцами. Это лишь политическая иллюзия о будущем.
- Однако ты не боишься остаться один? Ведь люди боятся тебя поддержать?
- Я верю в еврейский народ. Мы здесь уже 4000 лет. Люди поймут , что я прав.
Важно выйти и начать действовать. Я верю, что меня поддержат… Нам важно
пробудить сознание. Мы не можем молчать
Марш поддержки жителей Хеврона с разных концов страны продолжается.
|
