|
27 Августа 2008
Несколько дней назад мне довелось принять участие в одной демонстрации, которую
силы полиции объявили “незаконным сборищем” (иткаалут билти хукит). Поводом для
демонстрации явился статус территории, располагающейся между городом Маале
Адумим (жителем которого я являюсь) и арабской деревней Аната вблизи
иерусалимского района Писгат-Зеэв.
Данная территория, включающая в себя 180 дунамов никем не заселенной земли, по
утверждению организаторов демонстрации, принадлежит евреям, доказательством чего
может служить законная купчая, представленная адвокатом. В демонстрации
участвовали депутат Кнессета Арье Эльдад и представители мэрии Иерусалима,
подтвердившие полную законность еврейских претензий на эту землю. При этом было
отмечено, что из политических соображений правительство Израиля пытается
оставить эту территорию за пределами забора безопасности, чтобы
воспрепятствовать соединению Иерусалима с Маале Адумим и не допустить создания в
этом месте непрерывного района с еврейским населением.
Демонстранты поставили себе целью пройти на эту территорию и начать там
строительство. Местом предварительного сбора стал край района Гива Царфатит,
откуда демонстранты предполагали выйти колонной в сторону означенной территории.
Адвокат демонстрантов представил присутствующим полицейским необходимые бумаги,
однако полицейские поспешили объявить, что всякий, кто попытается проникнуть на
территорию, будет арестован. Мы, тем не менее, отправились в путь.
При подходе к перекрестку Писгат-Зеэв-Аната мы были остановлены полицией, и нам
было сказано, что дальше прохода нет, поскольку территория объявлена закрытой
военной зоной. Нам дали пять минут на то, чтобы разойдись, а кто не послушается
- будет арестован. Через пять минут к частям гражданской и военной полиции
присоединились члены подразделения “Ясам”, в черных рубашках, шлемах и с
автоматами (это подразделение, напомню, принимало деятельное участие в
ликвидации поселений Гуш-Катифа три года тому назад), а в отдалении замаячили
конные полицейские. Вид у всего этого был довольно устрашающий, и сторонний
наблюдатель мог бы подумать, что такие силы собраны для обезвреживания опасных
преступников или террористов ХАМАСа, хотя на самом деле речь шла о нескольких
десятках безоружных людей, большую часть которых составляли юноши и девушки.
Стражи порядка стали энергично выпроваживать демонстрантов, не переставая
угрожать арестом, а нескольких человек, которые попытались препираться с
полицейскими, и в самом деле схватили и повели в полицейскую машину. В ста
метрах от перекрестка часть демонстрантов остановилась, чтобы помолиться
полуденную молитву Минха, но полицейские и ясамники настигли их и здесь и
объявили в рупор, что молящимся даются три минуты на то, чтобы разойтись, иначе
они будут арестованы. Пишущий эти строки обратился к полицейским с просьбой
позволить людям закончить молитву, но полицейские проявили твердость и снова
объявили, что остались две минуты, потом одна, после чего они бесстрашно
направились к группе молящихся, схватили их за плечи и потащили с места молитвы
в сторону. Полицейский начальник все время кричал: “Кто не идет и остается на
месте, того арестовывать!” И тотчас же был арестован молодой человек, который
попытался продолжить молитву. Ясамники ездили вокруг на мотоциклах и доблестно
разгоняли группу девушек, пытавшихся остановиться на тротуаре (отмечу, что за
все время демонстрации никто из демонстрантов не вышел на шоссе и не помешал
движению транспорта). В конце концов, демонстранты были вынуждены разойтись.
После всего мною увиденного и описанного хочется задать вопрос: в каком
государстве мы живем? В какой мере оно уважает права человека и свободу
личности? Где хваленая демократия, именем которой клянутся израильские политики
и журналисты? Если, как объяснял один человек, стоявший рядом с демонстрантами
(уж не провокатор ли?), полиция заботится о безопасности граждан, которых арабы
могут закидать камнями, почему она с таким остервенением набрасывается на этих
же граждан и унижает их человеческое достоинство? На мой вопрос, почему людей,
которые не совершают никакого насилия, прогоняют с того места, где они собрались
мирным образом выразить свою жизненную позицию, я получил ответ: “Таков приказ”.
Насколько, простите, отличается этот аргумент от хорошо знакомой нам
аргументации, характерной для государств с тоталитарным режимом? Конечно, здесь,
в отличие, например, от Амоны, не было мордобоя, и большинство людей разошлось
по домам. И все же, все же…
Участвуя в этой демонстрации, я остро почувствовал, как государство наступает на
человека и постепенно вытесняет его с, казалось бы, неприкосновенной территории
- свободы человеческой личности. Любое собрание можно по “высшей” прихоти
объявить “незаконным сборищем”, сколько бы человек в нем ни участвовало (хоть
двое) и какой бы характер оно ни носило (например, молитва). Я не хочу сказать,
что в Израиле воцарился диктаторский и тем более - тоталитарный режим (как
утверждают некоторые). Я-то, выходец из Советского Союза, знаю, что это такое.
Но я думаю, что мы медленно и неуклонно скользим в этом опасном направлении и
рискуем соскользнуть в бездну. Гуш-катифское изгнание и события в Амоне являются
наглядными тому примерами. Арест девушек-старшеклассниц, которых несколько
месяцев продержали в тюрьме ни за что ни про что, и та демонстрация, в которой я
участвовал, - конечно, события меньшего масштаба, но и они наглядно
демонстрируют, что наше государство перестает уважать своих граждан, а это
первый шаг на пути к диктатуре и тоталитаризму. Если закон, вместо того, чтобы
заботиться о свободе и безопасности граждан государства и охранять их от
преступников, дает добро на репрессии по отношению к невиновным, то это, как
выразился герой известного советского детектива “Место встречи изменить нельзя”,
уже не закон, а кистень. |
